Дэн Симмонс - Лето ночи

Кевин, пошарив в вещмешке, нащупал зажигалку, о которой он говорил, и ключи зажигания. Мотор завелся с первого оборота. У Кевина мелькнула мимолетная мысль о том, сколько бензина пролилось на землю, о тысяче или больше литров, плещущихся в незакрытой цистерне позади него, и о шланге, который сейчас засасывал воздух… Он подумал о почти неизбежной искре, которая вполне может проскочить посреди моря бензина. «Да и плевать, – решил он, чувствуя, как адреналин наполняет его тело легкостью и неким диким эликсиром. – Если все это вспыхнет, я, по крайней мере, не узнаю об этом».

Корди ползла, опираясь на локти и пятки, по темному тротуару, отбиваясь от наползающих на нее тварей, которые крутились на месте, стараясь достать ее, их пасти были в два раза больше, чем все тело девочки.

Кевин завел машину и поехал вниз по гравийной дорожке, правя прямо на туловище одного из червей, и почувствовал, как вздрогнул грузовик, когда переехал червя, будто это был массивный телефонный кабель. Затем он высунулся из дверцы и втащил Корди внутрь, пока чудовище начало втискиваться обратно в свою дыру, как наматываемый на катушку кабель, разбрызгивая вокруг бензин.

Кевин стоял, придерживая открытую дверцу – в одной руке зажигалка, – и смотрел, как минога уползает в глубину, зная, что пламя зажигалки не продержится так долго, чтобы успеть поджечь его тело.

Корди быстро оторвала широкую полосу от платья и протянула ее Кевину.

Он пригнулся, скатал старую тряпку в шар, пользуясь открытой дверцей кабины как прикрытием от ветра. Ткань была уже достаточно пропитана бензином и вспыхнула со второй попытки.

Быстро спрыгнув с подножки, Кевин метнул пылающий шар в разверстую пасть ускользающей под асфальт миноги.

Она каким-то образом почувствовала приближение чего-то материального и совершила ошибку, развернувшись и попытавшись схватить зубами пылающий ком. Передняя часть тела червя вспыхнула гейзером пламени, и огонь пробежал по всему сегментообразному телу почти со скоростью света.

Пролитый бензин вспыхнул с громким пшиком, образовав длинный пылающий хвост, который быстро заскользил к грузовику.

Корди не стала ждать, пока он доберется до полной бензина цистерны. Она шмыгнула за руль, еще когда Кевин стоял на подножке, и теперь, с силой вдавив педаль, повела машину вдоль Депо-стрит, объехав широкое озерцо бензина за секунду до того, как оно загорелось.

Кевин вскрикнул и побежал рядом с машиной, держась пассажирской стороны; ускорив темп, он ухватился за дверцу, вскочил на подножку и головой вперед залез в кабину через окно.

– Поворачивай налево, – выдохнул он.

Рост Корди едва позволял ей доставать до педалей. Она почти стояла, кончиками пальцев нажимая на акселератор, растопырив локти, чтобы удерживать большое рулевое колесо. Грузовик ревел и подпрыгивал, двигаясь на первой скорости.

Неожиданно что-то пискнуло в наушниках уоки-токи, валявшегося на сиденье между ними. Затем прорезался голос Майка О’Рурка.

– Майк! – вскричал Кевин, хватая рацию. – Что ты делаешь с…

– Кев! – раздался дикий крик Майка; шквал электропомех прорезали крики и стрельба. – Сожги ее! Прямо сейчас! Сожги клятую школу!

– Но вы же должны оттуда выбраться! – закричал Кевин в микрофон, в то время как Корди послала машину влево, и та, завизжав тормозами, понеслась вдоль северной стены Старой центральной.

Они подскакивали на камнях и плитах пешеходной зоны. В пятидесяти футах впереди, сломав поверхность земли, наперерез им выскочила вторая чудовищная минога.

– Поджигай ее, Кев! – продолжал кричать Майк. Такого голоса Кевин у него никогда не слышал. – Поджигай сейчас же!

И радио умолкло так же неожиданно, как включилось, будто кто-то на него наступил.

Корди покосилась на мальчика, затем перевела взгляд на выползавшего из земли червя и коротко кивнула, ощерив в ухмылке грязноватые зубы.

Доктор Рун тащил Дейла и Харлена по лестнице, которая была похожа на застывший водопад расплавленного воска, витражное окно над нею напоминало разросшийся ковер грибов, под ним тянулась паутина, сотканная из сухожилий. Ребята мельком успели заметить костяные сталагмиты, а над головами свисали сталактиты из чего-то похожего на ногти. Вот они миновали бельэтаж библиотеки, площадку второго этажа и оказались в своем собственном классе. Дверь была вполовину меньше обычного размера и почти скрыта пучками черных волос, свисавших из выпуклостей в стенах. Рун втащил мальчиков внутрь, прежде чем они сумели высвободиться из его зверской хватки.

Ряды старомодных парт стояли на своих обычных местах. Стол учителя был там же, где за ним сидела миссис Даббет. Портрет Джорджа Вашингтона был точно таким, каким его запомнил Дейл.

Но все остальное было другим.

Толстый ковер грибов вырос на дощатом полу и покрыл все пространство волнистым сине-зеленым слоем. Над большинством парт вздымались небольшие холмики, как прикрытые одеялом круглые головы и острые плечи детей. В прорехах слоя ряски и плесени виднелись тускло поблескивавшие кости. Дейл чуть не задохнулся, когда омерзительный запах наполнил его легкие; он старался не дышать, но наконец вынужден был вдохнуть вонь распада и гниения.

Ему было не увидеть все помещение из-за свисавших полотнищ паутины, что затягивала окна и заполняла все двенадцатифутовое пространство между партами и потолком, огромными связками тянулась от стены к стене. Паутина походила на живую мышечную ткань, Дейл даже видел вены и артерии под влажной прозрачной поверхностью. Неожиданно что-то мягкое и колышущееся шевельнулось за широкими полотнами паутины, и чьи-то глаза мигнули при виде вошедших.

В передней части комнаты, позади учительского стола, сидели миссис Даббет и миссис Дагган. Обе были встревожены, испуганы и вполне мертвы. Миссис Дагган имела все признаки долгого пребывания в могиле. В глубине зрачка ее левого глаза шевелилось какое-то маленькое живое существо. Миссис же Даббет выглядела так, будто совсем недавно она вошла в эту комнату живой, но теперь ее глаза были затянуты мертвой пленкой и ленты ткани, напоминавшей связки человеческих мускулов, примерно в дюжине мест тянулись из ее тела к стулу, партам и стенам. Ее пальцы хищно скрючились, когда она увидела вошедших Дейла и Харлена.

Все были в сборе.

У Харлена в горле что-то пискнуло, и он повернулся к двери, будто хотел убежать.

Из-за полога волосяных пучков, которые теперь заняли место двери, выступил Карл Ван Сайк. На секунду Дейл подумал, что это негр из истории, рассказанной миссис Мун: тело Ван Сайка было совершенно черным, за исключением белков глаз, но это была чернота сожженной дотла кожи и плоти, сожженной до такой степени, что он казался лишь карикатурой на человека. Подбородка и нижней челюсти не было вовсе, от ног и рук остались, считай, только кости, пальцы превратились в скрюченные когти, которые скорее походили на абстрактную скульптуру. Когда доктор Рун втолкнул мальчиков в комнату, это существо опустило голову и стало принюхиваться, как охотничья собака.