Ольга Токарчук - Диковинные истории

Вот тогда-то, на середине эскалатора, профессор и увидел, как падает женщина, и даже услышал глухой удар ее головы о цоколь статуи. Теперь, стоя на коленях, он пытался осторожно приподнять ее голову, под которую подложил свой свернутый пиджак.

– На помощь, на помощь! – снова крикнул он в толпу – ему были видны только ноги и животы. – Вызовите, пожалуйста, «Скорую».

Ребенок, шедший за руку со взрослым, заглянул профессору через плечо, но его тут же отдернули назад. Профессор схватил какого-то мужчину за полу куртки, но тот ловко вывернулся.

– На помощь! – в отчаянии закричал профессор.

Толпа волнами перекатывалась над ними, в решимости профессора было что-то безумное, словно они с упавшей женщиной рассчитывали остановить Землю в ее вращении вокруг Солнца. У женщины вдруг начались судороги, и профессор обхватил ее, испугавшись, что она умирает. Его белая льняная сорочка была уже вся в крови, руки и лицо – тоже.

– Полиция! – воскликнул он отчаянно, и лишь после этого всем понятного слова рядом остановился какой-то мужчина, потом еще один. Однако они просто стояли, ничего не предпринимая и наблюдая за происходящим с непроницаемым выражением лица.

– Полиция, полиция! – начали повторять зеваки, толпа словно бы ускорила движение и сделалась более нервозной. Профессор сообразил, что его, склонившегося над лежащей женщиной, могут принять за убийцу. Он пытался подняться и отойти, но кто-то толкнул его, и профессор упал прямо в темное пятно крови.

Уже несколько человек наблюдали за этой сценой, когда к профессору и женщине начали протискиваться двое полицейских. Поверх формы на них были надеты светоотражающие жилеты, фантасмагорически преломлявшие лучи искусственного освещения, так что полицейские походили на ангелов, – именно так профессор их и воспринял. Женщина больше не двигалась. Профессор встал и, увидев, что весь вымазан в крови, с огромной надеждой посмотрел на стражей закона. Однако на их лицах застыла гримаса ожесточения – полицейские грозно вглядывались в него, совершенно игнорируя жертву. Профессор сразу понял, что его принимают за виновника случившегося. Видимо, так оно и было, потому что один из полицейских схватил его за руку, больно сжал, а потом заломил за спину. Профессор вскрикнул, возмущенный столь явным проявлением чудовищного недоразумения. Странно, что на раненую полицейские вообще не обращали внимания, зато у него потребовали документы – он пытался жестами объяснить, что документы в пиджаке под головой женщины. Профессор показал на нее рукой – голова женщины, повернутая набок, лежала на голом полу, пиджака и след простыл. Тем временем к ним протискивались трое крепких санитаров с носилками. Профессор видел их наголо бритые головы и мощные затылки. Глядя, как санитары раздвигают людской поток и пытаются разложить носилки, полицейский невольно ослабил железную хватку. Но толпа напирала и, наверное, поэтому профессору удалось выдернуть руку в окровавленной манжете. Санитары отпихнули профессора, он сделал шаг назад, повернулся и в необъяснимом приступе паники бросился бежать.

Сначала он петлял по подземным перронам, потом ринулся вверх по другому эскалатору, перескакивая через ступеньки и распихивая людей, которые, впрочем, и так расступались перед ним с отвращением и страхом. Они боялись крови, которая будила в них ужас. При виде ее они менялись в лице, забывая, что точно такая же течет в их собственных жилах, скрытых под самой поверхностью мягкой и беззащитной кожи. В отчаянии профессор сообразил, что кровь может представлять для него смертельную опасность. Он ничего не знал об этой женщине. Она могла быть проституткой, наркоманкой, а в ее темной крови могли клубиться миллионы вирусов СПИДа, которые через микроскопические ранки уже наверняка атаковали организм профессора. Он вспомнил, что утром стриг ногти и поранил большой палец. Взглянул на это место – оно было покрыто запекшейся кровью… Профессор бежал вверх, женщины визжали и отскакивали к стенкам эскалатора, мужчины охотно схватили бы его и разобрались по-своему, но боялись к нему прикасаться. Огромными прыжками он добрался до выхода из метро, а когда оказался на улице, первой мыслью было как можно скорее вымыться, хотя бы в ближайшем фонтане. Профессор стоял посреди сквера и в панике оглядывался. Он подумал о туалете в метро, но возвращаться категорически не хотелось. Профессор попытался поскорее сориентироваться, где он находится, и испытал глубокое облегчение, когда за крышами зданий разглядел остроконечный силуэт своего отеля. Не колеблясь ни минуты, он двинулся в том направлении – почти бегом, вытянув руки вперед, словно актер, исполняющий в детском спектакле роль привидения.

Уже стемнело. Чтобы попасть в отель, нужно было пересечь еще одну оживленную улицу. Профессор уже знал, что переход может быть далеко, поэтому предпринял безумную попытку воспользоваться тем, что из-за пробки машины в этом месте притормаживали. Дождался подходящего момента и бросился прямо под колеса автомобилей, которые или останавливались, или, яростно сигналя, пытались его объехать. Профессор хлопал по капотам окровавленными руками, отчего водители впадали в еще большую ярость. Один из них, сидевший за рулем черного «Лендровера», обладал, видимо, лучшей реакцией, чем другие, потому что, когда профессор пробегал мимо, дверь со стороны пассажира вдруг распахнулась и больно ударила его в бок. Он упал, но тут же попытался встать, понимая, что играет со смертью. Машины замедляли ход и объезжали с трудом поднимающегося окровавленного человека, а водители не скупились на ругань и проклятия. Сам не ведая как оказавшись на другой стороне, профессор подумал, что худшее позади. Оставалось только преодолеть большой сквер перед отелем, и он радостно двинулся вперед, но обнаружил, что где-то потерял ботинок. Наверное, это случилось, когда его ударила дверца «Лендровера» и он упал. Итак, профессор ковылял в одном ботинке, беспокоясь, как он теперь пойдет на банкет, ведь второй пары обуви у него с собой нет. Что ж, придется купить новые туфли. Впрочем, банкет, наверное, уже начался. Ничего не поделаешь, опоздает. Речи к его приходу уже закончатся.

Ковыляя так, в одном ботинке, он добрался до застекленных дверей отеля, но здесь путь ему преградил рослый плечистый портье в ливрее, напоминающей форму войска какого-то опереточного государства. Он видел профессора несколько раз, в том числе сегодня утром, но, видимо, не узнал. Профессор не собирался отступать. Он объяснил, что живет в номере 1138 и приехал на конференцию. Непреклонный страж, сбитый с толку его беглым английским, заколебался, но решительно потребовал паспорт. И тогда профессор с ужасом осознал, что остался без пиджака, а следовательно, и без паспорта. На всякий случай он пошарил в кармане брюк, сначала заднем, потом в обоих передних, но обнаружил там лишь горсть местных монет, билет на метро и начатую упаковку жевательной резинки со вкусом лимона. Портье иронически взглянул на него, и на лице у него расцвела удовлетворенная улыбка. Он схватил профессора за шиворот, словно жулика, и, извивающегося, вывел в сквер, где дал такого пинка под зад, что тот упал и долго не мог подняться.