Александр Ледащёв - Город, который ты любишь [СИ]

Придется лезть в птицу.

Значит, так надо.

И не поспоришь.

— Задача выполнена. Теперь сюда придут войска охраны, рабочие и прочие, которые и займутся тут разработкой тех мест, где жили эти маленькие ублюдки, — резюмировал начальник в ночь перед вылетом, собрав отряд.

— Все еще не можете простить им сержанта? — Спросил кто-то в штатском, улыбнувшись. Это был, к слову, тот самый джентльмен, что в начале повести беседовал с сенатором. Кто он был, кем и при ком — черт его знает, но был в курсе всего и был, казалось, повсеместно.

— Ему перерезали горло, срезали кучу мяса и унесли с собой, это люди, по-вашему?

— Нет. И по-вашему — тоже. А индейцы, которые к нам… Гм… Миролюбивы, скажем, вообще отказываются говорить о них после темноты и почитают за демонов. Но стоит ли удивляться, что оставшийся в живых каннибал убил человека, который был причастен к гибели его деревни?

— Каннибалы, — уверенно поправил начальник, — нет в мире каннибала, который один справился бы с сержантом Пеппером, даже спятившим. Днем, с вооруженным человеком? Чушь. Засада и группа. Думаю, это не наши мелкие ублюдки. Следов мы не нашли. Скорее всего, разведгруппа краснокожих племен, проверявшая, что тут было той ночью. Я не завидую тем, кто будет рыть тут шахты и строить поселок на первых порах, пока солдаты не отобьют у индейцев охоту убивать и есть наших людей просто так, походя. Но это уже не наша туга-печаль.

— Да, полковник, — впервые звание таинственного начальника несуществующей группы было озвучено вслух, — не ваша. Но я согласен с вами — скорее всего, это разведка других племен. Аэрофотосъемка показала, что количество убитых и найденных соответствует количеству живших в деревне — со слов того бедолаги, что платил им свининой за проживание, мы знали точное число. Вы отработали, как всегда, выше всяких похвал — сто из ста.

— Вы за это нам и платите, сэр, — спокойно, уверенно отвечал полковник, даже не улыбнувшись похвале загадочного господина.

— Именно. А завтра мы отправляем вашу группу домой, в США. Полетите утром, эшелон свободен, связь вам не нужна, куда сажать самолет, ваши пилоты в курсе, все, как обычно. Оплата уже перечислена на указанные вами счета, господин полковник. Плюс премии за срочность и точность.

При этих словах отряд одобрительно загудел.

— Не сомневаюсь, сэр. Жалко все же, что старина Пеппер не дошел до наших. Может, врачам удалось бы вновь сделать из него полноценного человека? — задумчиво спросил вслух, негромко, но явственно, полковник.

— Может. Согласен с вами, потеря такого кадра — большой удар. Но из-за этого убого народца, который никак не войдет в понимание ситуации, проверить это не удастся, — кивнул загадочный господин и откланялся.

«Гур! Гур!» — вот что, признаемся, бубнил про себя Маронге, когда птица ушла в небо, неся его в своем чреве. Пробраться в нее было делом настолько плевым, что о нем стыдно и рассказывать. Внутри он нашел кучу каких-то мешков и ящиков, а так как знал, что белые их передвигают очень неохотно, легко сообразил, что, пока птица не привезет их домой, трогать эту груду они не станут. Он забился под них и обмер, посмотрев себе под ноги — он висел в воздухе. Стоял на нем. Он подпрыгнул от ужаса и стукнулся головой об ящик, боль отрезвила, он отполз чуть назад и потрогал то место, на котором стоял. Это был не воздух, это был какой-то заколдованный воздух — видно было сквозь него отлично, а вот пропускать через себя он ничего не пропускал. Маронге видел даже землю под собой, траву и насекомых, в ней ползавших. Прозрачный материал. Ну, камешки, что резали кость, тоже были почти прозрачны, точнее, пропускали цвет, но его камешки этот материал легко царапали, он убедился и понял, что это не дырка в брюхе, а заколдованное окно. Затем понял, что, раз он видит изнутри, то его могут увидеть и снаружи, что обычно даже для правильных окон и, обругав себя и дернув за волосы, отполз от окна.

Утром белые вломились в самолет, как стадо зверья, с разговорами, криками и ужасным шумом. Маронге приготовился биться, один на всех, если вдруг его почуют, но зря — он смотрел на них во все глаза в щели меж ящиков, но никто не обратил на него внимания. Птица закрыла задницу, как видел Маронге, а потом поднялся такой рев, что заложило уши. Глянув в заколдованное окно, дикарь увидел, как быстро побежала назад земля, а потом — как она пошла вниз и понял, что птица взлетела. Но это бы еще ладно — проклятая тварь карабкалась все выше и выше, он видел сверху и леса, и реку, которая превратилась в нитку, и потом увидел какие-то белые пухлые на вид кучи какой-то небесной травы, а потом понял, что это облака. Вот тут-то и объял его ужас — ни один настоящий человек еще не забирался так высоко! Это мог только древний змей, что имел крылья, но которые исчезли с земли еще до того, как пришли первые краснокожие. Племя Маронге, однако, помнило крылатых змеев, но что толку? На помощь им в Ночь Дурной Смерти те не пришли из небес, куда ушли.

Маронге сжал зубы. Как у каждого правильного человека, они имели форму наконечника стрелы, причем от природы и входили во рту один между других точно в ряд. Как у рыбы, что в реках ест быков и порой краснокожих. Только коренные зубы Маронге были другие, крупные и тупые. Чтобы что-то откусить, порой приходилось слегка помотать головой, но зато и сбросить с себя настоящего человека, если он вцепился тебе в шею зубами, как они делали порой, охотясь на краснокожих, было ничуть не проще, чем ту самую рыбу, которую соплеменники Маронге почитали своим дальним родичем и ели только изредка.

Постепенно Маронге пообвык и с интересом смотрел вниз, в окно, не забывая посматривать и по сторонам. Белые спали, или ели, или даже ходили, чем Маронге чуть завидовал, так как засиделся и чувствовал себя неуютно. Есть он не стал — его бы выдал запах, убедить тело не справлять нужду он бы не смог. Для него это было делом не сложным, так всегда поступали, выходя на войну, но белых это не смущало, судя по всему. И ни один ни разу не спустил своих странных одежд по нужде! Они что, поглощают все и навеки? Похоже, похоже… Странные люди. Люди ли, нет ли, уже не скажешь. Какие-то… Маронге задумался и просиял. Он нашел слово. Неправильные они, вот что. Неправильные люди, да. Но что делать. Приходилось терпеть и неудобства полета, и холод, которого он не ожидал, и глухоту, что ему мешала, и рев птицы, оравшей всю дорогу, не спать, разумеется, чтобы добраться до селения белых. Неудобства? Он боялся, что будет хуже. А это — чушь. Гру! Гру! Чушь!

Значит, так надо.

И не поспоришь.

— Будет забавно, если под этими тюками мы найдем анаконду, а, Джонни? — усмехнулся один из солдат, которым не подфартило и они угодили в наряд по разгрузке борта после того, как тот приземлился на самый обычный пассажирский аэродром, правда, ночью и не на самую известную полосу.