Александр Лучанинов - Каменка [СИ]

Володаров взял в одну руку первый том сочинений Есе-нина, а в другую — биографию Гагарина. И та, и другая не предвещали ничего интересного, но у первой была хотя бы необычная обложка, матовая, темно серая со скромной надписью: «Сергей Есенин».

Володаров поставил биографию Гагарина обратно на пол-ку, затем пошел в спальню, лег на кровать и начал читать. Продлилось это не долго. Сон плавно просочился под веки, сделал их тяжелыми, и они сами собой закрылись.

Спираль времени сделала еще один оборот. Снова ночь в Каменке, снова Гена спит в одежде, и снова ему снится не-внятный кошмар. По-прежнему сознание парит в темноте, а откуда-то сбоку и сзади доносятся голоса.

— Я же тебе говорила? — эхом вибрирует женский голос. — У меня с этим все в порядке. Ты же знаешь… Нет, это все глупости. Так не положено.

Секунда молчания, сбивчивые мысли.

— Мы все успеваем, — продолжает голос. — Нет из-за тебя… Ну конечно…

— Да, папа! — присоединяется к разговору тонкий детский голосок.

— Куда ты так летишь?… Нет, не прекращу… Замолчи!.. Гена!

Володаров проснулся в холодном поту. Еще несколько мгновений он не мог понять, где находится. В голове еще не до конца выветрившийся кошмар путал мысли, а горящая над головой лампочка не давала понять, сколько который сейчас час. Да и, ко всему прочему, вчерашний недуг, кото-рый Молчан назвал сонным параличом, по всей видимости, повторился. Гена был не в силах пошевелить ничем, кроме глаз.

«Хорошо хоть не задыхаюсь, — подумал Володаров. — Вот это был бы фокус. Лежит себе человек, никого не трогает, и тут вдруг хлоп! Умирает в собственной постели не пойми от чего.»

Он рассмеялся, но ни одна мышца на его лице не шелох-нулась. Ощущение было странное и неприятное.

«Ну и что теперь делать? Лежать и ждать, пока все само пройдет? — он пробежался взглядом по комнате в поисках чего-нибудь, что могло бы хоть как-то отвлечь внимание от этой неприятной ситуации, занять мысли. — Если ни о чем не думать и расслабиться, то можно снова уснуть. В прошлый раз помогло. Ой! Нет! Зачем я подумал про сон? Теперь уснуть точно не получится…»

Блуждающий взгляд Володарова скользнул по комоду с зеркалом, затем по темному окну и перебежал на ковер, за-тем замер в нерешительности и снова вернулся к окну. Этой ночью в Каменке было пасмурно, а потому никаких лучей лунного света, теряющихся в лабиринте ореховых веток, ни-каких теней и прочей красоты. Только тьма, густая непро-глядная тьма. Этот эффект усиливался горящей лампой. Но Володарова эта темнота не смущала. Он видел такую бес-численное множество раз. Любой человек ее видел почти ежедневно, и страх перед ней остался в тех далеких време-нах, когда огонь был чудом, посланным богами. Гену волно-вало нечто иное. Там в глубине черного прямоугольника ок-на виднелись две уже знакомые красные точки. Глаза, пол-ные звериной жажды крови, из глубины ночного мрака смотрели прямо на Володарова, а он смотрел прямо в них.

Существо вернулось. Время сделало оборот, и все повто-рялось в точности, как вчера. Ночь, паралич и оно, пяляще-еся через окно на свою жертву.

Володаров сжался под этим взглядом, способным, каза-лось, проплавить самую прочную сталь. Вернее, ему показа-лось, что он сжался. Тело было все так же непослушно и глу-хо к любым попыткам вернуть контроль.

Тем временем две ярко красные точки сдвинулись с места и исчезли из виду. Володаров еще раз осмотрел окно. За стеклом осталась только темнота. Но не стоило обманывать-ся. Если все так, как он думает, если ужасный сон во сне по-вторится, тогда существо с красными глазами никуда не ушло. Сейчас оно обходит дом, переступает через аккурат-ные прямоугольники цветников, приближается по дорожке, усыпанной гравием, ко входной двери и…

Скрип. Да, все так и есть, между звуками своих собствен-ных нервных вдохов, Володаров услышал еще один, тот, ко-торый ему слышать совсем не хотелось, тот, которого он ждал. Это был скрип открывающейся входной двери.

«Соберись, Гена, — даже голос внутреннего скептика по-драгивал от напряжения. — Соберись и возьми себя в руки. Это просто плохой сон. Механизм, отвечающий за то, чтобы ты не брыкался во сне, отказал и ты видишь кошмар.»

Хотя еще утром из уст Молчана это оправдание звучало весьма убедительно, сейчас же Володаров не видел в нем ни единой даже малой крохи смысла. Ведь если он спит, тогда при чем здесь механизм пробуждения? А если не спит, тогда откуда взяться ночному кошмару?

От сумбурных мыслей его отвлек едва слышный шорох, доносившийся из гостиной. Существо приближалось. Оно было совсем рядом, там, за гранью поля зрения. Гена чув-ствовал его зловещее присутствие, как иногда зебра чувству-ет приближение льва. Но существо медлило. Оно не спешило заходить в спальню. Видимо, ему не нравился свет лампы.

Гена услышал, как оно принюхивается. Едва заметные резкие вдохи. Первый, второй, третий. Что это может зна-чить? Оно испугалось? Не признало в нем добычу? Почему оно мешкает? Ожидание неизбежного выматывало, застав-ляло нервничать еще сильнее, хотя, сильнее, казалось, уже просто некуда. Но, как известно, нет предела совершенству.

Наконец, существо шагнуло в спальню. Гена почувствовал щекой едва заметный поток воздуха и недвижимо вздрогнул. Не в силах выдержать напряжения, он зажмурился, ища спасения в темноте век. И он его нашел. Хоть не на долго, и не в темноте (свет лампы проникал сквозь веки, делая их кроваво алыми, как глаза чудовища) но все же смог он спря-таться за этой ширмой. Тонкой, хлипкой ширмой, разделяв-шей его и кошмар.

Существо подошло ближе, снова принюхалось и замерло. Вместе с ним замерло трепетавшее в груди сердце Волода-рова. Он не мог понять, что собирается делать его новоиспе-ченный враг, не мог предугадать его следующий шаг. Эта неизвестность пугала даже больше, чем два пылающих красных огонька, скрывавшихся в глубине черепа. Черепа, который в прошлый раз он так и не смог рассмотреть.

На долю секунды любопытство победило страх, и Волода-ров открыл глаза. Существо стояло справа, у изголовья кро-вати. Оно склонилось над Геной, головой перекрывая свет лампы, как луна закрывает солнце во время затмения. Но это не помешало в мельчайших подробностях рассмотреть его — ночной кошмар во плоти. Этим кошмаром был голый старик. Его спина была слегка сутула, дряблое тело, покры-тое язвами и гнойниками, отливало мертвой серостью в теп-лом желтом свете светильника, а пах находился в неприлич-ной близости к лицу Гены. Лицо старика искажала гримаса не то ярости, не то отвращения. Уголки потрескавшихся су-хих губ опущены вниз, бледные щеки сильно впали, выделив острые скулы, а глаза… Белки были насквозь пропитаны кровью, зрачки сжались в две маленьких точки, от чего ка-зались будто их нет вовсе, и в глазницах разверзлись врата прямиком в преисподнюю.