Александр Лучанинов - Каменка [СИ]

Он подошел к холодильнику, достал из него банку кваше-ной капусты и поставил ее на стол. Затем, взял вилку и при-нялся выкладывать капусту на одну из чистых тарелок.

— Поушень при-идеса но-ый иск-ать. Этот у-э не поч-и-ить. Хо-ошо, што я ду-ублиру-ющий конту-ур не-авно поста-ил… — казалось, он разговаривал с самим собой, но Гена знал, что это не так. — Вы саи-есь, пож-алуйста.

Володаров спорить не стал и послушно сел на табурет.

— Вот, — Паша поставил на стол тарелку с капустой и вру-чил Гене вилку, — ку-у-айте. Вам ну-шно вост-анавливать си-лы. Кашу я по-ом еще сва-ю. Извини-ите, што рас-сы-ыпал, пгос-то вы ме-я напу-у-гали.

— Ничего страшного, — неуверенно ответил Володаров. За неполную неделю Каменка успела научить его ничему не удивляться, но в сложившейся ситуации это было крайне сложно. Все происходящее сильно напоминало сумбурный сон. Скорее даже кошмар.

Паша улыбнулся, кивнул и вышел из кухни, оставив Гену наедине с квашеной капустой и сумбурными мыслями. Судя по звукам, доносившимся из соседней комнаты, он убирал рассыпанную по полу еду.

Не зная, доверять ли светловолосому пареньку или же бояться его, Володаров настороженно понюхал тарелку, сто-явшую перед ним. Капуста пахла резко, но не отталкивающе, на вид выглядела съедобной и в целом не вызывала подо-зрений. Он наколол на вилку небольшую порцию, поднес ее ко рту и остановился. Несмотря на пустоту, которую Гена чувствовал у себя в животе, есть он не спешил. Воспомина-ния о безобидной сушеной травке, плавающей в стакане во-ды, были слишком свежи и меньшее, что ему сейчас хоте-лось, так это еще одного промывания желудка.

Сомнения одолевали Володарова недолго. Истощенный организм изъявил свою волю протяжным жалобным урчани-ем, вырвавшимся из живота, и Гена отправил первую порцию капусты в рот, разжевал ее как следует, после чего с жадно-стью на кинулся на остальное. Неожиданно проснувшийся в нем звериный голод заставил забыть обо всем. О возможной отраве или же иголке, подброшенной в еду, о женщине, при-кованной к постели жуткими машинами, даже о теле Мол-чана, лежавшем в дальней комнате. Остался лишь кислова-тый вкус капусты.

Вдруг Володарова посетила мысль, заставившая его оста-новиться.

«Звериный голод…»

Гена нехотя приложил ладонь к ране на боку.

«Звериный голод…»

Страх вернулся к нему с новой силой. Это был страх перед неизведанным, перед непонятным и необъяснимым. Гена знал, что Сирой стал оборотнем, пережив нападение волков, но не был уверен в том, как именно передается эта болезнь, или проклятье. И это незнание родило в нем пробирающую до костей идею: «А что, если теперь оборотень я?» Пугающая мысль, возникшая маленькой искоркой и быстро разгорев-шаяся в лесной пожар.

Володаров замер и прислушался к себе. Швы на боку сад-нили, рана под ними неприятно ныла, голова была слега за-туманена жаром. В остальном же он чувствовал себя как обычно. Могло ли это быть хорошим знаком? Думал ли Си-рой так же, перед тем как обратиться в первый раз?

Вошедший на кухню Пашка застал Володарова с пустым взглядом смотрящего в тарелку.

— Што, невку-усно? — поинтересовался он.

Услышав растянутые своеобразной манерой речи Паши слова, Гена фальшиво улыбнулся.

— Очень вкусно, спасибо, — после увиденного, он не знал, на что еще, кроме создания непонятных механизмов, спосо-бен этот глухой паренек, и не хотел хоть каким-то образом злить его, прежде чем под руку попадется мало-мальски до-стойное оружие самообороны.

— Ее еще ма-а-ма закрыва-ала, — Паша достал из комода полотняный мешочек с крупой, залил воду в кастрюлю и по-ставил на печку. — Она хо-ошо умела…

— Это она в комнате лежит? — поинтересовался Володаров. Ответа не последовало, из чего он сделал вывод, что эта тема неприятна парню, но тут же мысленно выругал себя. Пашка не ответил потому, что не слышал вопроса. Стоя лицом к пе-чи, он не мог прочитать по губам. Тогда Гена встал из-за сто-ла, постучал парня по плечу и, когда тот повернулся, повто-рил: — Это она лежит в комнате?

Паша кивнул. Несмотря на все ожидания Володарова, взгляд паренек не отвел взгляд, а сам вопрос его, казалось, никак не задел. Даже скорее наоборот. Паша был рад, что его спросили.

— Что с ней случилось? — все еще стараясь не поддаваться жару и держать себя в напряжении задал второй вопрос Во-лодаров.

— Она забо-е-ла… — на этот раз по лицу Паши скользнула тень огорчения, но ее тут же сменила широкая улыбка до-вольного собой человека. — Я ее сп-а-с. Врач-а-и ска-а-ли, што она не бу-у-ет ыть, што у нее шишк-а в лег-ом.

— Шишка в легком? — нахмурился Гена. — Ты имеешь в ви-ду опухоль? У нее рак легких?

— Да, ак лег-их, — подтвердил Паша. — Они ска-а-али, што не смог-ут ее уб-ать. Но они ду-аки. Они во-о-бще ни-его не мог-ут. Я все с-елал сам! — его улыбка стала еще шире. — Я уб-ал лег-ие вме-се с аком, сде-ал новые, го-аздо лучше ста-ых.

Обескураженный таким заявлением, Гена шумно выдох-нул и сполз на табурет.

— Ты заменил ее легкие?

— Ага. Пр-а-вда лучше ста-ало не на до-го. Ак у-э усп-ел рас-прос-ани-са. Приш-ось все по оче-еди заме-ять. Но я у-у-мею. Я сде-ал.

— Паша… — Володаров приложил ладонь ко лбу, не зная с чего начать. — Но как? Как такое возможно? Я не понимаю…

— Это п-осто. Сей-ас объя-сю, — Пашка улыбнулся еще ши-ре, почувствовав, что может, наконец, рассказать кому-то о своих достижениях. Он сел рядом с Геной и принялся увле-ченно объяснять какие-то технические подробности, которые были понятны, видимо, только ему одному.

— Стой, стой, погоди, — Володаров вынужден был оборвать хлынувший на него поток информации. — Я понял, что ты хо-рошо разбираешься в технике. Это было ясно еще когда Ва-лера рассказал мне, как ты спас село своей дрезиной.

— Др-е-зина? Это дав-о было. Я тог-а еще ма-о умел.

— Но я имел в виду другое. Как бы так точнее сказать… Ты вытащил из своей матери легкие… да ты из нее ВСЕ вы-тащил, а она до сих пор жива! Как?! Как это вообще возмож-но? До такого наука еще не дошла! Ведь не дошла, да? А да-же если и дошла, то это произошло в стерильных операцион-ных при участии кучи врачей, ученых… Ты же сделал это у себя дома. Никакой сложной аппаратуры, никаких денег… Ты же из металлолома ее собрал! Из сраного металлолома! — Гена запнулся, увидев, как Паша испуганно смотрит на него и решил сбавить тон. — Извини, я не хотел кричать. Просто мне, как человеку далекому от того, чем ты здесь занима-ешься, очень сложно все это понять.

— Мне то-э было слож-о, — Паша нахмурился. — Ес-и бы не Од, я бы так и не разоб-ался.

— Кто? — переспросил Володаров.

— Он иног-а ко мне в ости захо-о-дит, чтобы поболта-ать. Ког-а ма-ма забо-ела в пе-вый раз, Ва-ера поду-у-мал, што у не-е воспа-ение и пос-едние лека-а-рства отдал. Он хо-оший был человек. Мно-го для нее сде-ал. И ког-а ей ста-о хуже, она попроси-и-ла ме-я своз-и-ть ее в го-од, в боль-ицу. Она не хот-е-ла ему гово-ить, чтобы не расстра-а-ивать. А вра-ачи сказа-и, что она умира-а-ет… — хоть Паша и не высказывал никакого огорчения по поводу диагноза, но по его глазам можно было легко сказать, что это был нелегкий период. — Мне бы-о так обидно за нее. Я та-а-к хотел помочь, но не зн-а-ал, как… А ког-да Од снова при-шел в го-ости, я все ему раск-а-азал. Он тоже раст-оился. Но не по-ому, что ма-ма за-бо-ела, а по-ому, что я глу-упый. Он ска-ал, что я хо-ошо ла-жу с тех-икой и этого мне должн-о-о хва-ить. Он ска-ал, что если я сп-авился с такой п-остой машиной, как др-е-зина, то и с той, что пос-ожнее сп-авлюсь. Вот тогда-то ме-я и осе-енило. Буд-то Од мне нужную мы-ысль в голову вло-ожил. Че-овек же тоже машина…