Александр Лучанинов - Каменка [СИ]

Все так же сидя в углу, кот наблюдал за тем, как Гена и Паша молча уплетали ужин лишь изредка поглядывая друг на друга и довольно кивая. Когда тарелки опустели, он громко прочистил горло, привлекая к себе внимание.

— Так, ладно, — понял намек Володаров, — я сейчас отойду, а ты пока располагайся. Вон там, — он показал пальцем, — спальня. Сегодня поспишь на кровати, а завтра решим, как быть дальше.

Оставив Пашу осваиваться в новом доме, Володаров в со-провождении кота спешно вышел в тамбур, а затем на улицу.

— Ты чего это себе позволяешь? — начал раздраженно до-мовой. — Привел в мой дом непонятно кого, а теперь его еще и на ночь оставляешь? Мы так не договаривались.

— Тихо, не ори. Начнем с того, что мы с тобой вообще ни-как не договаривались. Этот дом и мой тоже. А перед Пашей я в долгу и поэтому он останется на столько, на сколько это потребуется.

— Ага, в долгу он, как же, — проворчал кот. — Не успел за-селиться, а уже в долги залез… Чего, в селе домов пустых не хватает?

— Не хватает, — огрызнулся Володаров. Настойчивость до-мового начинала его раздражать. — И сегодня стало на один меньше. Хотя, даже скорее на полтора.

— Чего? — не понял кот.

— Сгорел Пашин дом. А вместе с ним в придачу еще остатки соседского. Это еще хорошо, что он на окраине жил и огню дальше идти просто некуда было. Еле потушили.

Он слегка приукрасил, ведь в действительности, несмотря на все потуги местных, пришедших на помощь, пожар потух сам, когда все, что могло гореть — сгорело.

— Интересные дела. Но это никак не объясняет, почему пацан должен ночевать здесь. Тебе же дом выделили? Вот пускай и ему дадут.

— Уже никто никому ничего не даст, — Володаров поджал губы. — Валера вместе с домом сгорел, так что Каменка те-перь без начальства осталась.

— Вот уж точно интересные дела… Выходит, раз сельский голова помер, теперь главный — ты?

— Это вряд ли, — о настолько далеком будущем Гена сей-час думать не хотел. Из-за не спадающего жара и подозри-тельно ноющей раны в боку он с большой вероятностью мог до этого самого будущего и не дожить. — Во всяком случае, пока я должен решить более насущные проблемы. Кстати, а ты случайно в оборотнях не разбираешься?

— Чего? — кот наклонил голову.

— В оборотнях, говорю, разбираешься? Мне нужно узнать, как ими становятся.

— В каком смысле, становятся? Не понимаю, дурак ты или притворяешься, но я кто, по-твоему? — в качестве намека на правильный ответ кот оглянулся по сторонам и убедившись, что никто не видит, на миг изменил форму, превратившись в волосатого человечка. — Чтобы стать оборотнем нужно обер-нуться чем-то другим, кроме себя. Из названия же понятно.

— Логично, но нет, — махнул рукой Володаров. — Я имел в виду, как человек превращается в волка?

— Ну, это же совсем другое. Волколаков я лично не встре-чал и про них мало что знаю. И вообще, к чему такие вопро-сы? В селе, вроде, такого добра не водилось.

— Оказывается, — Гена задрал рубашку, продемонстриро-вав покрасневшую рану, — водилось.

— Ой! — поморщился кот. — Выглядит плохо. Погоди, тебе ее что, зашил кто-то?

— Паша и зашил. Теперь понятно, почему я ему должен?

— Теперь понятно, почему ты ему дом спалил. За такую работу руки отрывают. Шов кривой, стежки неровные, да и вообще…

— Угомонись. Дом сам загорелся. Вернее, я помог Паше мать свою убить и уже потом…

— Не, ну точно дурак.

— Короче, это долгая история. После на досуге расскажу. Лучше вернемся к волколакам.

— Больно твои глупости слушать охота. А про волколаков я ничего не знаю. Так, только в общих чертах.

— Да мне хоть в общих, хоть не в общих. Ты скажи, если он меня подрал, — Володаров мягко похлопал себя по боку, — я тоже таким стану? А если стану, то когда это произойдет? И можно ли избежать? Может мне уже сейчас нужно в лес ухо-дить, от людей подальше?

— Чего не знаю — того не знаю. Волколаки, это помесь, а с такими иногда бывает все мудрено. Одни говорят, что в вол-ка обратиться можно только после того, как тебя волк осо-бенный подранит, будто это болячка какая. Другие считают, что это проклятие и передается оно не от волка, а от волко-лака.

— И что же мне теперь делать?

— Можешь начать с мойки посуды, но и от чистки ковра не откажусь, — не задумываясь ответил кот.

Володаров раздраженно цокнул языком и ничего не гово-ря отправился в дом, но не успев ступить на порог услышал за спиной хриплое: — А можешь черную книжку почитать. Старый хозяин много чего знал.

Еще один день в Каменке подошел к концу. Мучительно долгий, преисполненный испытаний день. Володаров сидел на диване положив ногу на ногу и читал записную книжку Альбертовича. Он хмурился и щурился, напрягая зрение, но буквы то и дело расплывались, смешивались в кучу. Жар медленно, но уверенно набирал обороты, замедляя мысли. В придачу к этому, лампочка в гостиной светила так тускло, что время от времени Гена задавался вопросом, накой черт она вообще такая нужна.

Несмотря на все обстоятельства, он продолжал читать и мысленно ругать себя за то, что не обратил на черную книж-ку должного внимания, ведь она хранила в себе больше от-ветов, чем могло показаться на первый взгляд.

Володаров перевернул страницу.

«…она ударила в церковь не по воле божией! Это была во-ля человека. Я уверен в этом. И уверенность моя обоснована словами самого виновника. Никон, мой старинный друг и то-варищ, поведал мне свою ужасную историю, попросив взамен сохранить ее втайне. Более не в силах терпеть тяжкого груза вины, он пожелал излить душу, надеясь на прощение и я, пишущий сейчас эти строки, уверен, что он как никто другой заслуживает его».

Гена быстро пробежался глазами по тексту. В этой части книжки речь шла о несчастном случае, произошедшем с ка-менской церковью.

«Как и во всех остальных бедах нашего многострадального села я виню вовсе не людей. Безусловно, читающий это мо-жет сказать, что в автомобильной катастрофе виноват води-тель автомобиля, или же, если сильнее абстрагироваться, сам автомобиль. На что я возражу — истинный виновник, это в первую очередь топливо, позволившее как автомобилю, так и сидящему за его рулем водителю сдвинутся с места. Исто-рия Никона, наверное, самый яркий тому пример. Брошен-ные на ветер пустые слова обернулись трагедией, унесшей не только жизни, но и лишившие человека веры. И все бла-годаря тому, что эти слова были подпитаны топливом, при-давшим им вес, которого у них быть не должно.

Никон поведал мне о своей привычке, выработавшейся за время служения церкви, в периоды душевной слабости ухо-дить в чащу леса. Там, наедине с самим собой, он мог обду-мать все, высказаться, убрать внутреннее напряжение и не осквернять стены храма своей хулой.