Генри Каттнер - Рассказы. Часть 3

Ее глаза сузились, черты лица судорожно дернулись, а затем превратились в вытянутую вперед морду. Гримаса рта сменилась оскалом, обнажились клыки.

Ее кожа заметно потемнела — настолько, что напоминала изображение на передержанной при проявлении фотографии, появляющейся в фиксажной ванночке.

Одежды с Лизы упали и я стал наблюдать, как изменяются ее конечности — они укорачивались, покрывались шерстью и снова изгибались. Руки, которые в агонии скребли землю, теперь превратились в лапы.

Все это заняло приблизительно три с половиной минуты. Знаю это точно, поскольку засек время по своим часам.

Да, я замерил это тщательно. Наверное, я должен был испугаться. Но не каждому выпадает такая возможность увидеть, как женщина превращается в волка. Я наблюдал за этим превращением, можно сказать, с профессиональным интересом. Очарование побороло страх.

Но вот превращение закончилось. Передо мной стоял волк — переступавший с лапы на лапу и тяжело дышавший.

Теперь, я все понял. Мне стало ясно, почему у Лизы было так мало друзей, почему столько вечеров она проводила в одиночестве, почему так настойчиво просила меня уйти и почему могла так уверенно предсказать поведение этого волка-призрака.

Я стоял и улыбался.

Злые глаза внимательно смотрели на меня. Наверное, Она ожидала увидеть на моем лице шок, страх или, по крайней мере, явное отвращение.

Моя улыбка оказалась неожиданным ответом. Я услышал, как она заскулила, а затем из ее пушистой глотки послышалось почти щенячье урчание. Сейчас она успокоилась.

— Тебе лучше идти, — прошептал я.

Она еще колебалась. Я нагнулся и погладил волчий лоб, все еще влажный от этих мук превращения.

— Все в порядке, — сказал я. — Я все понимаю, Лиза Ты можешь мне доверять. И это никак не изменит мое отношение к тебе.

Ее урчание утихло в огромной лохматой груди волка.

— Тебе лучше поспешить, — настойчиво повторил я. — Вайолет сейчас одна. Ты обещала преподнести ей сюрприз.

Волк повернулся и направился в лес. Я спустился к озеру и наблюдал, как лунный свет искрился на водной глади.

И вдруг до меня наконец-то дошло. Все стало ясным — слишком ясным.

Я оказался заодно с какой-то вульгарной девкой, намереваясь довести собственную жену до безумия. Эта девка сама была не совсем психически здорова. Д сейчас я узнал, что она еще и оборотень. Наверное, я сам немного свихнулся.

Вот где я оказался. Я был бессилен придумать что-либо стоящее и не мог отступиться. Все будет продолжаться в соответствии с планом. И в конце я получу то, что хотел. А вот получу ли?

Неожиданно я зарыдал.

Это не были ни угрызения совести, ни жалость к себе, ни страх. Это была просто мысль, которая пришла на ум, — мысль о том, что я держу Лизу в объятиях и чувствую, как она начинает превращаться в зверя, что я целую алые губы Лизы и неожиданно обнаруживаю, что в мой рот тычется злобная пасть волка.

Мои рыдания прервал отдаленный насмешливый вой, раздававшийся из глубин леса.

Я закрыл уши руками и содрогнулся.

Потом я неожиданно обнаружил, что бегу через лес. Я не мог слышать никакого воя, поскольку в ушах грохотали звуки собственной одышки. Как сумасшедший, вслепую раздирая лицо и руки, я изо всех сил бежал к своему дому.

В доме было темно. С трудом переводя дыхание, я подбежал к двери, дернул ее, но она оказалась запертой.

Вайолет кричала изнутри дома, и я был рад слышать ее голос. По крайней мере, она была жива. Неожиданно мне в голову пришла мысль, что оборотни не только пугают, но и убивают, поэтому ее крики были хорошим известием. Когда я открыл дверь, она, рыдая, упала мне на руки; и это тоже было приятно.

— Я видела его! — шептала она. — Он пришел ночью и заглянул в окно. Это был волк, но глаза у него были человеческие. Они пристально смотрели на меня, эти зеленые глаза. А затем он попытался открыть дверь и начал выть Я, наверное, потеряла сознание. О, Чарльз, помоги мне, прошу тебя…

Я не мог этого вынести и выполнять дальше свои планы, видя до какой степени она напугана. Поэтому я обнял ее и, как мог, попытался успокоить.

— Конечно, дорогая, — шепотом проговорил я. — Знаю, что ты видела его. Потому что я тоже его видел в лесу. Вот почему я пришел. И я тоже слышал его вой. Сейчас я знаю, что ты была права, волк существует.

— Оборотень, — упрямо сказала она.

— Во всяком случае, волк. А завтра я схожу к перекрестку, мы устроим охоту и поймаем его.

После этого она улыбнулась мне. Ей было трудно унять дрожь, но ей удалось улыбнуться.

— Дорогая, здесь нечего бояться, — успокоил я ее. — Ведь сейчас я с тобой. Все в порядке.

В ту ночь мы спали в объятиях друг друга, как испуганные дети.

Когда я проснулся, был уже день. Вайолет спокойно готовила завтрак. Я встал и лезвием побрил свое изможденное лицо. Сел за стол. Завтрак был уже готов, но есть почему-то не хотелось.

— Вокруг дома много следов, — сообщила Вайолет. При этом ее голос не дрожал — моя уверенность придала ей силы.

— Хорошо, — ответил я. — Сейчас я отправлюсь на перекресток и скажу об этом Леону, доктору Меру и нескольким другим парням. Если удастся, может быть, съезжу в участок конной полиции.

— Ты хочешь участвовать в этой охоте?

— Конечно. Это — наименьшее, что я могу сделать, иначе никогда не прощу себе того, что не верил твоим словам.

Она поцеловала меня.

— Теперь-то ты не будешь бояться оставаться дома одна? — спросил я.

— Нет, больше не буду.

— Хорошо.

Я ушел.

По дороге к перекрестку я много размышлял. Но мои раздумья неожиданно прервались, когда я вошел в таверну Леона, стоявшую у перекрестка, и заказал себе выпивку.

В это время толстяк Леон разговаривал в конце стойки бара с маленьким доктором Меру. Он размахивал руками и вращал глазами, но, увидев меня, остановился и подошел ко мне. Перегнулся через стойку и посмотрел на меня.

— О, месье Колби, рад вас видеть.

— Спасибо, Леон. В последние дни был очень занят и не мог часто заходить сюда.

— Не в своем ли доме вы были заняты?

Он снова внимательно посмотрел. Я колебался с ответом и даже прикусил губу. Собственно, а почему я должен колебаться?

— Да. Моя жена немного приболела, и большее время я проводил с ней.

— Там, наверное, одиноко, да?

— Вы же знаете это место, — я пожал плечами. — А что?

— Да нет, ничего. Просто меня интересует, не слышали ли вы случайно что-нибудь этой ночью?

— Слышал что-нибудь? А Что я мог слышать? Лягушек, сверчков и…

— Волков, например?

Я прищурился Толстяк Леон пристально смотрел на меня.

— Вы слышали вой волка? — шепотом спросил он.

Я покачал головой и надеялся, что он смотрит на нее, а не на мои дрожащие пальцы.

— Странно. Ведь по озеру крики будут отдаваться эхом.