Рэйчел Винсент - Потерянная душа

В конце концов, я могла только стоять там и смотреть, ожидая, когда они сделают первый шаг.

Дядя Брендон начал первым. Может быть, он не мог сопротивляться нашим текущим кровным связям (я и тетя Вэл не были родственниками по крови и вообще ими были только из-за брачных уз). В любом случае, дядя Брендон обнял меня так, как будто может больше не увидеть меня снова, и мое сердце из-за этой мысли пропустило удар в панике. Потом я отступила в сторону и похоронила лицо в его рубашке, пахнущей его лосьоном после бритья и любыми весенними ароматизированными листьями тети Вэл.

— Как ты, милая? — спросил он, когда я наконец-то отстранилась, что я смогла увидеть его лицо, грубое от вечерней щетины.

— Если я еще не сумасшедшая, то буду после одного дня, проведенного здесь. Вы должны забрать меня домой. Пожалуйста.

Тетя с дядей обменялись хмурым взглядом, и мой желудок упал куда-то на уровне моих коленей.

— Что?

— Давайте присядем.

Каблуки тети Вэл цокали на всем пути до общей комнаты, где она оглянулась и выглядела так, будто хотела отказаться от своего предложения. Несколько пациентов сидели, уставившись в телевизор, большинство смотрело с полубезумным видом. Еще двое собирали паззлы, а один худой парень, которого я еле видела, спорил с родителями в дальнем углу.

— Пошли. — Я повернулась в направлении женского коридора, ожидая, что они пойдут за мной. — У меня нет соседки. — В комнате я упала на кровать, поджав ноги под себя, и дядя Брендон сел рядом. Тетя Вэл неохотно села на край единственного стула. — В чем дело? — спросила я, когда они посмотрели на меня.

— Помимо очевидного. — Заговорил первым дядя Брендон. — Кейли, тебя не отпустили. Мы не можем забрать тебя домой, пока доктор тебя не осмотрит.

— Почему нет? — я до боли сжала челюсти. Я смяла руками одеяло. Я чувствовала, как свобода ускользает от меня, как вода сквозь пальцы.

— Потому что ты пыталась разодрать себе горло посреди Сирс. — нахмурилась тетя Вэл, как будто это было очевидно.

— Это не… — я остановилась, глотая слезы. — Я не знала, что делаю. Я просто пыталась перестать кричать.

— Я знаю, милая. — Она наклонилась, озабоченно хмурясь. — В этом и проблема. Ты могла непреднамеренно навредить себе. Не понимая, что делаешь.

— Но я… — но я не могла с этим поспорить. Если бы я могла это остановить, я бы это сделала. Но отдых в Лейксайде не улучшил бы ситуацию.

Мой дядя вздохнул.

— Знаю, что это… неприятно, но тебе нужна помощь.

— Неприятно? — это звучало, как прямая цитата тети Вэл. Я до боли сжала подножку кровати. — Я не сумасшедшая. Нет. — И может, если я буду и дальше так говорить, один из нас действительно в это поверят.

— Знаю, — мягко сказал дядя, и я с удивлением посмотрела на него. Его глаза были закрыты, он сделал несколько глубоких вдохов, будто готовя себя к чему-то, что он не хотел делать. Он был готов расплакаться. Или врезать по чему-нибудь. По мне, так лучше второе.

Тетя Вэл застыла в кресле, осторожно глядя на своего мужа, будто мысленно приказывая ему что-то сделать. Или не делать.

Когда дядя Брендон, наконец, открыл глаза, у него был твердый взгляд. Напряженный.

— Кейли, я знаю, что ты не хотела причинить себе вреда, и что ты не сумасшедшая. — он выглядел таким убежденным, что я почти поверила ему. Меня охватило облегчение, будто первое дуновение кондиционера в жаркий день. Но оно быстро было поглощено сомнением. Был бы он так уверен, если б знал, что я видела? — Нужно, чтобы ты попыталась, хорошо? — его взгляд умолял меня. Отчаянно. — Здесь они могут научить тебя, как с этим справляться. Как успокоить себя и… сдержаться. Мы с Вэл… Мы не знаем, как с этим справиться.

Нет! Я моргнула сквозь слезы, не желая проливать их. Они собирались запереть меня здесь!

Дядя Брендон сжал мою руку.

— И если у тебя будет еще один приступ паники, я хочу, чтобы ты пошла к себе в комнату и сконцентрировалась на том, чтобы не кричать. Делай что угодно, чтобы сопротивляться этому, хорошо?

Онемев, я могла только смотреть. Потребовалось собраться, чтобы дышать. Они действительно не собирались забрать меня домой!

— Кейли? — позвал дядя, и я возненавидела его обеспокоенный вид. Он, очевидно, считал меня очень хрупкой.

— Я постараюсь.

Мои дядя и тетя знали, что мои приступы страха всегда были вызваны кем-то другим. Кем-то, кого я никогда не встречала. Но они не знали об отвратительной уверенности, которая приходит вместе со страхом. Или о жутких галлюцинациях, которые я видела в торговом центре. Я всегда боялась, что если расскажу об этом, они согласятся с доктором Нельсоном, втроем засунут меня обратно в смирительную кровать и свяжут ремнями.

— Попытайся. — Дядя Брендон сосредоточенно взглянул на меня, его зеленые глаза как-то засветились даже в тусклом верхнем освещении. — Потому что если ты опять начнешь кричать, они так накачают тебя антидепрессантами и успокоительными, что ты своего имени не вспомнишь.

Успокоительными? Они и, правда, думали, что я психованная?

— И Кейли…

Я взглянула на тетю Вэл и была удивлена, увидев брешь в ее броне из неустанного оптимизма. Она выглядела бледной, потрясенной, и морщинки на ее лбу были как никогда заметными. Если кто-то показал ей зеркало в этот момент, она наверно легко стала бы моей соседкой по комнате в психушке.

— Если будет выглядеть, что ты можешь навредить себе еще раз, — ее взгляд остановился на царапинах на моей шее, и я немедленно прикрыла их рукой, — тебя опять привяжут к столу. — Ее голос сорвался, и она вытащила платок из сумочки, чтобы промокнуть слезы, прежде чем они смажут ее макияж. — И я не думаю, что кто-то из нас сможет видеть тебя в таком состоянии.

Я проснулась утром в четыре часа и не могла снова заснуть. После полуторачасового смотрения в потолок, игнорирования медсестры, приходившей проверять меня каждые пятнадцать минут, я оделась и спустилась вниз в холл, ища какой-нибудь журнал, я начала день. К моему удивлению, Лидия сидела на кушетке в гостиной в общей зоне.

— Ты рано встала. — Я без приглашения села рядом с ней. В углу играло телевидение, включены новости, но их никто не смотрел. Как я понимала, другие пациенты еще не встали. Солнце тоже.

Лидия наблюдала за мной точно так же, как и вчера, умеренно интересуясь, без удивления и в почти полном отрешении. На одну долгую минуту наши взгляды встретились, никто не моргал. В каком-то роде это был вызов, когда я дала ей шанс заговорить. У нее есть, что сказать. Я была уверена в этом.

Но она ничего не сказала.

— Не спиться, да? — В любое другое время, я бы не любопытствовала (в конце концов, не слишком-то хочется, чтобы все тыкали в твою предполагаемую умственную неустойчивость), но она помногу часов в день за мной шпионила. Как будто хотела что-то сказать.