Дин Кунц - Видение

— Она была медсестрой, — сказал Поллини.

Стамбауф взглянул на форму и шапочку, которые были сложены на стуле рядом с постелью. Он почувствовал дрожь в коленках.

— Что с тобой? — спросил Поллини.

Стамбауф, поколебавшись, прокашлялся и сказал:

— Ну, моя сестра — медсестра.

— Но это ведь не твоя сестра?

— Нет. Но она возраста моей сестры.

— Ты знаком с ней? Она работает с твоей сестрой?

— Я никогда не видел ее раньше, — ответил Стамбауф.

— Так в чем тогда дело?

— Дело в том, что на месте этой девушки могла оказаться моя сестра.

— Ты хочешь, чтобы я расплакался?

— Да нет. Все нормально.

— Ты должен привыкнуть ко всему этому дерьму. Стамбауф ничего не сказал в ответ.

— А она была изнасилована, — произнес Поллини.

Стамбауф почувствовал, что у него перехватило дыхание. Ему стало нехорошо.

— Видишь? — спросил Поллини.

— Что?

— На ней следы спермы.

— Ох!

— Не знаю, он поимел ее до того или после.

— Да чего? Или после?

— До того, как он убил ее, или после.

Стамбауф больше не мог оставаться там. Он выскочил в ванную комнату, находившуюся рядом с этой спальней, встал перед унитазом на колени, и его вывернуло.

Когда спазм желудка прошел, он понял, что за прошедшие десять минут он сделал для себя один важный вывод. Несмотря на то, о чем он думал сегодня утром, он не хочет никогда быть таким, как Тед Поллини.

Макс вернулся в гостиницу в половине двенадцатого, как раз в то время, когда она закончила одеваться. Он поцеловал ее: от него исходил аромат душистого мыла, лосьона для бритья и его любимого та-, бака.

— Прогуляемся? — предложила Мэри.

— Когда ты проснулась?

— Около часа назад.

— Я встал в половине девятого.

— А я проспала целых десять часов. Когда я попыталась в конце концов подняться, у меня закружилась голова — очевидно, не стоило принимать таблетку после виски.

— Тебе она была необходима.

— Но я не хочу еще когда-нибудь так чувствовать себя, как чувствовала сегодня утром.

— Ты прекрасно выглядишь сейчас.

— Где ты был?

— Я зашел в магазин, который находится внизу, затем позавтракал тостом с апельсиновым соком, почитал газеты.

— В них не было ничего связанного с тем, что я видела вчера ночью?

— Есть одна история в местной газете. О том, как вы с Барнсом выследили Мясника. Написано также, что Голдмэн уже вне опасности.

— Я не об этом. Мертвая женщина в видении. Что-нибудь об этом?

— В газетах ничего.

— Будет по второй половине дня.

Обеспокоенное выражение появилось на его лице. Он положил руку ей на плечо.

— Тебе следует расслабиться. Очисть свои мозги от всего этого. Не думай об этом, Мэри. Забудь. Пожалуйста. Ради меня.

— Не могу, — ответила она. Она отчаянно хотела забыть.

Прежде чем уехать из города, они заехали в магазин электротоваров и оплатили электроплиту и микроволновую печь для Дэна Голдмэна.

Потом они съехали с дороги в Вентуре, чтобы пообедать в одном знакомом им ресторанчике. Они заказали салат, сэндвичи и бутылку Каберне Совиньон от Роберта Мондави.

С того места, где они сидели, открывался вид на океан. Свинцово-серая вода казалась похожей на зеркало, в котором отражалось облачное небо. Волны были высокими и быстрыми. Несколько чаек сновали вдоль береговой линии.

— Как будет хорошо наконец оказаться дома, — сказал Макс. — Надеюсь, мы прибудем в Бел-Эйр около двух.

— При той скорости, с какой ты ведешь машину, мы будем там гораздо раньше.

— Мы можем заехать в Беверли-Хиллз купить что-нибудь к Рождеству.

— Если мы вернемся домой, как запланировали, я успею попасть к своему психиатру. Я записана на половину пятого. В последнее время я пропустила много сеансов. А покупки я сделаю завтра. Да у меня пока и нет никаких идей насчет рождественских подарков. Я даже не знаю, что подарить тебе.

— Пусть тебя это не мучит, — отозвался Макс. — Я — мужчина, у которого есть все.

— Правда?

— Конечно. У меня есть ты.

— Это несерьезно.

— Но это именно так.

— Ты заставляешь меня краснеть.

— Это сделать не очень трудно.

Правой рукой она дотронулась до щеки.

— Я чувствую это. Хорошо бы, чтобы я могла контролировать это.

— Я рад, что ты не можешь, — сказал он. — Это очаровательно. Это знак твоей невинности.

— Что? Моей невинности?

— Как у ребенка, — ответил он.

— Вспомни меня прошлой ночью в постели.

— Разве я могу это забыть?

— Это была невинность?

— Это было райское наслаждение.

— Ну.

— Ты все еще краснеешь.

— Ах, пей свое вино и молчи.

— Все еще краснеешь, — повторил он.

— Я раскраснелась от вина.

— Все еще краснеешь.

— Черт тебя возьми, — выразительно бросила она.

— Все еще краснеешь.

Она рассмеялась.

За окном из океана продолжали выплывать толстые кудрявые облака.

После кофе Мэри спросила:

— А что ты думаешь об усыновлении?

Он отрицательно покачал головой с преувеличенным отчаянием.

— Боюсь, мы уже слишком большие, чтобы подыскать себе родителей. Кто захочет иметь таких детей, как мы.

— Я серьезно, — сказала Мэри.

Он долго смотрел на нее, затем поставил свою чашку на стол.

— Ты серьезно хочешь сказать, что ты и я... чтобы мы усыновили ребенка?

Удивление в его голосе воодушевило ее.

— Мы говорили о том, что нам нужна семья, — сказала она. — А так как я никогда не смогу иметь собственного ребенка...

— Но, может быть, ты сможешь...

— Нет, — ответила она. — Доктор объяснил мне это достаточно ясно.

— Известно, что доктора часто ошибаются.

— Но не в этом случае, — сказала она как можно мягче. — Внутри меня слишком много не так, как у других. У меня никогда не будет ребенка, Макс. Никогда.

— Усыновление... — Макс размышлял об этом вслух, попивая кофе. Внезапно он широко улыбнулся.

— На самом деле. Это было бы замечательно. Очаровательная маленькая девочка.

— А я думала о мальчике.

— Да, это, пожалуй, единственная вещь, где мы никогда не придем к компромиссу.

— Придем, — быстро ответила она. — Мы возьмем на воспитание мальчика. И девочку.

— Ты обо всем подумала, не так ли?

— О, Макс, тебе ведь понравилась идея, верно? Я расскажу тебе. Мы можем заехать в агентство по усыновлению на этой неделе. И если...

— Подожди, — сказал он уже без улыбки. — Мы женаты всего четыре месяца. Нам нужно время, чтобы узнать друг друга лучше. И тогда мы будем готовы взять ребенка на воспитание.

Она не смогла скрыть свое разочарование.

— А как много времени это займет?

— Столько, сколько это займет. Шесть месяцев... Год.

— Послушай. Я знаю тебя. Ты знаешь меня. И мы любим друг друга. Мы интеллигентные, разумные люди, и мы скопили достаточно денег. Что еще нам нужно, чтобы быть хорошими родителями?