Джозеф Маккалоу - Черный бог джунглей

Не знаю, как долго занимался Маршем, но не замечал, что обстрел прекратился до тех пор, пока Эллери не положил руку мне на плечо. Я подпрыгнул и инстинктивно потянулся за пистолетом. Он схватил мою руку и выдавил вялую улыбку. Эллери быстрым взглядом окинул помещение, скривился, наткнувшись на невыразимое лицо статуи, и двинулся к рации.

— Что творится снаружи? — спросил я.

— Я не уверен. Через несколько секунд после того, как мы проникли сюда, они прекратили обстрел. Но они все еще там, наблюдают за нами.

Эллери посмотрел на рацию и покачал головой. Он повернул ручку, но ничего не произошло.

— Я не знаю, как, черт возьми, мы сможем выбраться отсюда, — сказал он мне.

— Что это за место? — спросил я, окидывая взглядом странное помещение.

— Вероятно, храм одного из их богов, проклятье, если я знаю, какого из них. Я никогда не видел ничего подобного раньше.

Я кивнул и повернулся назад к столу. Дыхание Марша изменило ритм, перейдя в быстрые вдохи.

Когда я повернулся, свет от моего фонарика упал на край стола. Впервые я заметил странные письмена на его поверхности, высеченные в камне. Я посмотрел на лейтенанта.

— Вы читаете по-вьетнамски?

Эллери кивнул и присел рядом со мной. Я посветил фонариком на надпись.

— Что здесь сказано?

Выражение недоумения появилось на лице лейтенанта, когда он взглянул на слова.

— Это написано на вьетнамском алфавите, но я думаю, что это другой язык, — он указал на первое слово и начал говорить: — Гро'нада. — Его палец переместился на второе слово. — Верш'кум.

Я почувствовал холод, когда он указал на третье из четырех слов.

— Каль'ва.

Казалось, у него возникли проблемы с последним словом, и он с трудом его разобрал:

— Ни'ар'лат'о'теп.

Так много вещей случилось в ту же секунду, что довольно трудно вспомнить, в каком порядке они произошли. Стрельба раздалась в туннеле, и Митчелл что-то крикнул. Марш завопил и оторвал свою спину от стола. Кровь потекла сквозь повязку, которую я наложил на его рану. Позади Марша каменная статуя стала темнеть.

Эллери и я ничего не могли сделать, лишь глазели в ужасе. Мы слышали, как кричал Митчелл, что они идут и что ему нужна наша помощь, но мы не могли пойти к нему. Кровь вытекала из Марша и, пока мы замерли ошеломленные, впитывалась в стол. Статуя налилась теперь черным цветом и начала двигаться. Ее руки медленно перевернулись и замерли, указывая ладонями на стол, где Марш корчился в агонии. Я попытался двинуться, чтобы сделать хоть что-нибудь, но мое тело не слушалось.

Эллери и я продолжали смотреть, мы видели, как тело Марша начинает растворяться и всасываться в стол. Я почувствовал желчь в своем горле. Взглянул на статую, и там, где раньше было невыразительное лицо, была теперь большая, пустая черная улыбка. Тело Марша погружалось в стол, пока не осталось только его лицо. Потом я услышал крик Митчелла от входа в пещеру.

Когда лицо Марша исчезло в камне, ступор словно отпустил меня и Эллери. Я прыгнул к столу, но под моими руками был только прохладный плоский камень. Эллери схватил свою M16 и повернулся к туннелю.

Я посмотрел на статую. Она повернулась ко мне лицом. Сильный грохочущий голос сказал:

— Ваша жертва принята, что вы хотите?

Краем глаза я увидел, как Эллери ведет огонь в туннеле. Затем его тело разорвало под градом пуль. Кровь брызнула повсюду, когда он корчился под огнем и падал на землю. Я повернулся и уставился в ужасе. Стрельба прекратилась, и что-то круглое проскочило в помещение: граната. Я закричал. Я просто заорал: «Я хочу домой…»

Я ничего не смог понять из того, что Грегсон говорил после. Каждый раз, когда он пытался говорить об этом, выходил лишь бессвязный бред. Но я знаю, что у меня есть три отдельных свидетеля, которые клянутся, что в 8:23 утром 4 июля 1968 года раздался громкий раскат грома, и Грегсон появился на ступенях Мерритт-драйв, 245, в Ричмонде, Вирджиния. Это дом, где он вырос.