Дин Кунц - Незнакомцы

Чикаго, Иллинойс

Проявив непоколебимую твердость характера и решительность, Брендан добился-таки разрешения отца Вайцежика на поездку в Неваду без монсеньора Джанни в качестве свидетеля грядущего чуда.

В десять часов он уже лежал на боку в постели в полной темноте и глядел в окно, подернутое морозным узором. Окно выходило во внутренний двор, на котором в этот час не зажигали огней, так что бледный свет, который он видел в окне, мог быть лишь отражением лунного сияния. Но Луна никак не могла быть теперь над двориком, потому что он наблюдал ее ранее из окон кабинета отца Вайцежика, находившегося на другой половине дома: не могла же она вдруг повернуть на девяносто градусов и изменить свой маршрут по небосводу! Значит, в морозных узорах играл отраженный от снега свет, потому-то он и казался таким мягким. Трудно было оторвать взгляд от серебристых лучей, вспыхивающих в переплетениях белых ледяных кружев и разбегающихся по их тончайшим нитям.

— Луна! — прошептал он и сам удивился своему голосу. — Луна!

Постепенно Брендан осознал, что происходит нечто невозможное.

Поначалу он просто наслаждался гармонией морозных узоров и лунного сияния, но вскоре почувствовал, что не в силах оторвать от окна взгляд: что-то притягивало его, словно песня сирены моряка, и рука вдруг сама потянулась к окну, хотя оно и находилось на расстоянии десяти футов от кровати. Черный контур вытянутой с растопыренными пальцами руки отчетливо вырисовывался в темноте на фоне нежно светящегося заиндевелого стекла, подчеркивая тщетность этого неосознанного устремления. Брендану хотелось раствориться в свете, но не в этом, мерцающем в сплетении морозных кружев, а в каком-то ином, золотистом свете своих грез.

— Луна! — вновь прошептал он, сам того не желая.

Сердце вдруг затрепетало в груди, его всего затрясло. Сахарно-белый узор на оконном стекле неожиданно претерпел необъяснимую перемену. На глазах у Брендана он начал таять по краям, сжимаясь к центру стекла, и за несколько секунд на нем образовался абсолютно ровный круг льда, около десяти дюймов в диаметре, испускающий жутковатое сияние.

Луна.

Брендан понял, что это — знак, хотя и не знал, не мог понять, кем или чем он послан.

В рождественскую ночь, когда он гостил у родителей в Бриджпорте, Брендан, очевидно, тоже видел во сне Луну, потому что мать и отец даже проснулись от его громких испуганных криков. Но тот сон начисто испарился из его памяти, и с тех пор Луна ему не снилась, насколько он помнил. Зато снился манящий золотистый свет, сулящий невероятное открытие.

Рука его продолжала тянуться к окну, и бледно-серебристый круг вдруг начал светиться все ярче, словно в кристаллах льда пошла какая-то химическая реакция. Из молочного он превратился в ярко-белый, как сверкающий под солнцем снег, затем стал еще более ярким и наконец превратился в ослепительно искрящийся круг серебра.

С бешено колотящимся в груди сердцем и ощущением надвигающегося чуда Брендан продолжал тянуть руку к окну, как вдруг луч света, вспыхнув в серебристом круге, упал на его кровать. Он напоминал солнечный зайчик и был таким же слепящим. Пока Брендан всматривался в него, пытаясь сообразить, как обычный иней на стекле может испускать столь яркое свечение, луч начал розоветь, потом покраснел, стал малиновым и наконец пурпурным. Измятые простыни окрасились в цвет расплавленной стали, а вытянутая рука с растопыренными пальцами казалась окровавленной.

У Брендана возникло острое ощущение, что он однажды уже стоял под кровавой Луной, в таком же зловещем багрянце. И, хотя у него еще не пропало желание понять, какое отношение имеет этот странный красный свет к чудесному золотистому свету его грез, хотя он по-прежнему ощущал зов чего-то неведомого, исходящий из этого сияния, ему вдруг стало страшно. И чем ярче были пурпурные лучи, чем резче выделялись в сумраке комнаты багровые тени, тем сильнее сжимал его сердце страх, перерастая в ужас, от которого бросало в дрожь и пот.

Он опустил руку, и багровый свет быстро поблек до серебристого, который тоже потускнел, и круг изморози на стекле засветился прежним ровным лунным отблеском.

Комнату вновь наполнил мрак, и Брендан сел на кровати и торопливо включил лампу. Мокрый от пота, все еще не стряхнув с себя остатки наваждения, он подошел к окну, дрожа, словно мальчик, напуганный жутким привидением. Ледяной круг был на прежнем месте, в центре чистого от инея стекла.

Он подумал, что все это ему могло и померещиться. Брендану даже хотелось, чтобы это было именно так. Но маленькая ледяная луна свидетельствовала, что это не было галлюцинацией, что все было наяву.

Он осторожно прикоснулся к стеклу, но не почувствовал ничего необычного. Нормальный зимний ветер рвался в окно с другой стороны холодного на ощупь стекла.

Только сейчас он осознал, что ощущает на ладонях набухшие красные кольца. Он посмотрел на ладони, и стигматы начали блекнуть.

Он снова лег в постель, но еще долго лежал с открытыми глазами, не решаясь погасить лампу и погрузиться в темноту.

Округ Элко, Невада

Эрни стоял возле ванны и пытался вспомнить точно, о чем он думал и что чувствовал в то раннее утро в субботу, 14 декабря, когда ему вдруг захотелось открыть окно, за которым ему померещился человек в мотоциклетном шлеме. Писатель Доминик Корвейсис стоял возле раковины, а Фэй наблюдала за мужем из-за двери.

Отблески света от ламп на потолке и над зеркалом играли на хромированных кранах и штанге душа, мягко отражаясь от клеенчатой занавески и как бы согревая керамическую плитку пола.

— Свет! — наконец осенило Эрни. — Я пришел сюда за светом. Меня замучил страх темноты, но я скрывал его от Фэй. Я не мог уснуть и, выскользнув из комнаты, пришел сюда, прикрыл дверь и словно ожил при свете. — Он рассказал, как случайно взглянул на окно и вдруг почувствовал необъяснимую потребность бежать. — Это трудно объяснить... Какие-то дикие мысли ударили в голову, и меня охватила паника. Я подумал, что это единственный шанс спастись и нельзя его терять, что мне срочно нужно выбраться через это окно и бежать в горы, на ранчо, где мне непременно помогут.

— Каким образом помогут? — попытался уточнить Доминик. — Почему вам была необходима помощь? Почему вы хотели бежать из дома?

— Не имею ни малейшего представления, — нахмурился Эрни. — Ночь была такая мрачная, жуткая. Я открыл окно, высунулся наружу и увидел на крыше сарая человека.

— Какого человека?

— Я понимаю, это звучит глупо... Но на нем был мотоциклетный шлем, белый шлем с черным щитком на лице. И черные перчатки. Он протянул руку к окну, словно хотел схватить меня за горло, я попятился и упал в ванну.