Дин Кунц - Незнакомцы

— Чтоб ему провалиться! — выругался Леланд, потирая пальцами виски. — Ладно. Сегодня мы все равно не станем садиться им на хвост.

— А как насчет завтра? Что, если они и завтра выкинут подобный номер?

— Утром, — отрезал Леланд, — мы за всеми установим наблюдение.

Раньше он не видел необходимости в постоянной слежке за каждым свидетелем, поскольку знал, что в конце концов все соберутся в мотеле, чем и облегчат его задачу. Но теперь, когда в любой момент могла возникнуть необходимость взять их под стражу, он должен был знать, где каждый из них находится.

— Они могут заметить за собой «хвост», — заметил Хорнер. — Ведь здесь все как на ладони, спрятаться «наружке» трудно.

— Я знаю, — скривил рот Леланд. — Пусть видят. Теперь нам уже не нужно прятаться, дело идет к развязке. Вдруг это выведет их из равновесия и они с перепугу вновь собьются в стадо. Тогда нам будет легче загнать их в хлев.

— Нам будет нелегко взять их в городе, — озабоченно произнес Хорнер.

— Если их нельзя будет взять, их следует уничтожить, — сказал Леланд, садясь на стул. — Давайте продумаем план наблюдения и заранее распределим «хвосты».

Вторник, 14 января

В половине восьмого утра во вторник отец Стефан Вайцежик, верный обещанию, данному накануне ночью Брендану Кронину во время их телефонного разговора, готовился выехать в Эванстон, по последнему известному адресу Кэлвина Шаркла, водителя-дальнобойщика, бывшего в то лето в мотеле «Спокойствие», но теперь почему-то вдруг отключившего свой телефон. В свете вчерашних жутких событий в Неваде было решено во что бы то ни стало связаться с остальными пострадавшими. Стоя в теплой кухне домика для священников, отец Стефан застегивал пуговицы пальто и поправлял свою круглую шапочку.

Отец Майкл Джеррано только что отслужил утреннюю мессу и сейчас намеревался позавтракать овсяной кашей и гренками. Но поспешные сборы настоятеля портили ему аппетит.

— Может быть, вы введете меня в курс дела, отец Стефан? — наконец не выдержал он. — Что творится с Бренданом? Ведь должен же я знать, хотя бы на случай... ну, на случай, если с вами что-нибудь случится.

— Со мной ничего не случится, — уверенно произнес отец Вайцежик. — Господь не для того сподобил меня пятьдесят лет учиться жизни, чтобы меня убили как раз тогда, когда я могу сделать для церкви самое полезное дело из всех, что я делал.

— Вы всегда так... — покачал головой Майкл.

— Всегда так непоколебим в своей вере? — улыбнулся отец Вайцежик. — Безусловно. Полагайся на Бога, Майкл, и он не подведет тебя.

— Честно говоря, — рассмеялся Майкл, — я хотел сказать, что вы всегда упрямы, как баран.

— Какая дерзость! Каково же мне выслушивать такое от собственного помощника! — воскликнул отец Стефан, обматывая толстым белым шарфом шею. — Следите за собой, святой отец! Скромность, покорность, трудолюбие, как у мула, и выносливость рабочей лошади — вот что требуется от младшего священника! Я уже и не говорю о безусловном трепетном почтении к своему настоятелю!

— Именно так, если настоятель — старый богобоязненный пень, избалованный лестью прихожан... — ухмыльнулся Майкл, но телефонный звонок помешал ему закончить тираду.

— Если спросят меня, то я ушел, — подсказал отец Стефан.

Он натянул перчатки и направился было к двери, но Майкл окликнул его, протягивая трубку:

— Это Уинтон Толк, — пояснил он, — тот самый полицейский, которому Брендан спас жизнь. Похоже, с ним едва ли не истерика. Он хочет говорить с Бренданом.

Стефан взял трубку и представился.

— Я непременно должен поговорить с Бренданом Кронином, — кричал Уинтон Толк. — Дело крайне срочное!

— К сожалению, он в отъезде, — объяснил отец Стефан. — Сейчас он в другом конце страны. А в чем дело? Я могу чем-то помочь?

— Кронин, — с дрожью в голосе повторил Толк, — понимаете, происходит нечто странное. Он что-то сделал такое, чего я не могу объяснить! Боже, я сойду с ума! Мне нужен Брендан, срочно!

— Я уверен, что смогу быть вам полезен, — сказал отец Стефан. — Где вы находитесь, Уинтон?

— На дежурстве, скоро заканчиваю. Ну и ночка сегодня выдалась: поножовщина, стрельба. Ужас! А потом... Послушайте, я хочу, чтобы сюда приехал Кронин, он должен все это объяснить, немедленно!

Отец Вайцежик с трудом выяснил адрес и бегом кинулся к машине. Спустя полчаса он уже был возле убогого шестиэтажного здания в одном из бедных кварталов города. Остановив машину на углу дома, он прошел мимо забивших весь город полицейских автомобилей и спецфургона, из которого доносились обрывки переговоров с диспетчерской, и, выяснив у двух следивших за порядком полицейских, где произошло несчастье, толкнул дверь с заклеенным изоляционной лентой треснутым стеклом.

Стены мрачного подъезда облупились и давно нуждались в ремонте. Поднявшись по грязной лестнице на третий этаж, отец Вайцежик очутился перед распахнутой дверью в квартиру семьи Мендоза и замер на пороге: внутри все было забрызгано кровью. Пятна и брызги крови были на полу, на бежевом диване, на кофейном столике, на абажуре лампы и на ковре. В стене чернели четыре дырки от пуль.

Зрелище казалось ужасным еще и потому, что не залитая кровью часть жилища Мендоза просто поражала своей аккуратностью и чистотой. Несмотря на скромный достаток, вынуждавший семью снимать квартиру в квартале бедных, здесь царили уют и порядок. Все блестело и сияло, словно бросая вызов оставшимся за порогом замусоренным улицам, загаженным парадным и заплеванным лестничным клеткам.

Отец Стефан снял шапочку и вошел в общую комнату, перегороженную на две половины сервировочной стойкой. Помещение было переполнено полицейскими в форме и в штатском и экспертами, всего их было не менее дюжины. Священника удивило странное поведение людей: несмотря на то что многие уже явно завершили свою работу, никто не спешил уйти. Разговаривали все почему-то шепотом, и вид у всех был таинственный.

Практически работал лишь один детектив: сидя за обеденным столиком рядом с женщиной лет сорока с лицом мадонны, он задавал ей вопросы, записывая ответы в протокол. Женщина, по всей видимости, миссис Мендоза, пыталась отвечать более-менее связно, но ей это плохо удавалось, она то и дело поглядывала на мужчину, приблизительно ее возраста, скорее всего супруга, отрешенно расхаживающего взад и вперед по комнате с ребенком на руках. Это был миловидный мальчик лет шести с густыми черными волосами, которые отец постоянно поглаживал, успокаивая сына и убеждаясь сам, что тот жив и самое страшное не случилось. Видно было, что оба они только что пережили сильнейшее потрясение.

— Отец Вайцежик? — спросил один из одетых в патрульную форму полицейских, и все его коллеги тотчас же замолчали. Отцу Стефану никогда раньше не доводилось видеть такое выражение на лицах устремивших на него свои взоры людей: казалось, они ждали от него какой-то волшебной фразы, которая пролила бы свет на тайны бытия и загадку смысла жизни.