Дин Кунц - Незнакомцы

— Вас что-то сильно травмировало в прошлом, — сказал Пабло. — В этом участвовал человек в черных перчатках, к тому же, как вы говорили, у него было «темное стеклянное лицо». Возможно, это был мотоциклист вроде того, что напугал вас на Стейт-стрит. Этот случай намертво похоронен в вашей памяти... и, похоже, вы любой ценой будете противиться его воскрешению. Мне думается, вам стоит рассказать о сегодняшнем случае доктору Гудхаузену, может быть, он сумеет добиться лучшего результата.

— Гудхаузен слишком нерешителен, он не станет рисковать. Я надеюсь только на вас.

— Я не рискну вновь погружать вас в такой же глубокий транс и задавать те же опасные вопросы.

— Пока вам не встретятся аналогичные случаи в процессе ваших исследований.

— Это маловероятно. Мне ни разу не попадалось ничего похожего в литературе по психологии и гипнозу, а за свою жизнь я прочитал ее немало.

— Но вы обещали мне провести исследовательскую работу.

— Я попытаюсь и дам вам знать.

— В особенности будет интересно попробовать использовать на мне какую-нибудь новую методику проникновения в блокированную память, если кто-нибудь ее разработал.

Джинджер была и разочарована, и заинтригована, но настроение у нее тем не менее было лучше, чем до сеанса гипноза. По крайней мере они добились определенного результата, пусть пока и не совсем ясного. Они обнаружили, что она пережила какой-то загадочный шок, и, хотя им и не удалось выяснить подробности, теперь уже стало очевидно, что память об этом случае все еще таится в глубинах ее подсознания и докопаться до истины очень нелегко, на это потребуется много сил и времени.

— Так вы все-таки расскажите о том, что случилось сегодня, доктору Гудхаузену, — повторил Пабло.

— Все надежды я возлагаю только на вас, — стояла на своем Джинджер.

— Вы очень упрямы, — вздохнул фокусник, качая головой.

— Нет, я настойчива, — возразила Джинджер.

— Сумасбродны.

— Решительна.

— Acharnee! [8]

— Когда я вернусь в «Страж Залива», я посмотрю в словаре это слово, и, если это оскорбление, вы еще пожалеете, когда я вновь навещу вас в четверг! — погрозила она пальцем.

— Не в четверг, — сказал он. — Мне потребуется время. Пока не откопаю упоминание о чем-то похожем и не изучу апробированную методику, я не рискну вас снова гипнотизировать. Я должен быть уверен в успехе.

— Хорошо, но знайте, что, если вы не позвоните мне до пятницы или субботы, я ворвусь к вам без приглашения. Не забывайте, что вы моя последняя надежда.

— Если только мы получим положительный результат.

— Вы недооцениваете себя, Пабло Джексон. — Она поцеловала его в щеку. — Жду вашего звонка.

— Аи revoir.

— Shalom.

Уже на улице, когда Джинджер садилась в такси, ей вспомнилось одно из любимых изречений отца, вмиг отрезвившее ее, как холодный душ: «Перед наступлением темноты свет всегда ярче».

Чикаго, Иллинойс

Уинтон Толк — высокий веселый чернокожий полицейский патрульной машины — вылез из нее, чтобы купить три гамбургера в угловом кафетерии, оставив за рулем своего напарника Пола Армса и отца Брендана Кронина на заднем сиденье. Брендан взглянул на кафетерий, но не смог разглядеть, что происходит внутри: витрина была сплошь разрисована праздничными картинками. Там были изображены Санта-Клаус, северный олень, гирлянды и ангелы. Только что закружились первые легкие снежинки — предвестницы основательного, судя по прогнозу погоды, снегопада (к вечеру обещали не менее восьми дюймов снега на дорогах), а это значило, что завтра будет настоящее белое Рождество.

Пока Уинтон вылезал из машины и шел к кафетерию, Брендан, наклонившись к Полу Армсу, заметил:

— Ты помнишь фильм «Жизнь чудесна»? Вот это картина, должен тебе сказать.

— Да, с Джимми Стюартом и Донной Рид, — отметил Пол.

— А какие чудные актеры там вообще подобрались! — продолжал восхищаться одним из лучших рождественских фильмов Брендан. — Лайонель Барримор, Глория Грэхем!

— Томас Митчелл, — добавил Пол Армс, бросая быстрый взгляд на напарника, входящего в этот момент в кафетерий. — Уорд Бонд! Боже, какие артисты! Но, согласись, «Чудо на 34-й улице» не хуже!

— Да, потрясающий фильм, но картина Капра все же лучше...

Выстрелы и звон разбитых стекол раздались одновременно, без всякого интервала. Даже при закрытых дверях машины и работающем двигателе, треске и шуме полицейской рации звуки выстрелов были достаточно громкими, чтобы оборвать Брендана на полуслове. Грохот и пальба в кафетерии вмиг развеяли мирную праздничную атмосферу тихой улочки этого бедного квартала, вдребезги разлетевшуюся вместе с нарядной витриной. За первыми выстрелами гулко прозвучали новые, сопровождаемые резким и противным звуком ударов осколков стекла по крыше, дверям и капоту автомобиля.

— О черт! — Пол Армс выхватил из кобуры револьвер, распахнул дверь и выполз из салона, крикнув Брендану, чтобы тот не вздумал высовываться.

Брендан ошалело взглянул в окно со своей стороны — дверь кафетерия внезапно распахнулась настежь, и на улицу выскочили двое молодых парней, белый и черный. Белый, в клетчатой охотничьей куртке, был вооружен револьвером. Чернокожий, одетый в трикотажную шапочку и длиннополый бушлат, держал в руках обрез. Они выбежали, согнувшись в три погибели, и чернокожий направил обрез на патрульную машину. Брендан смотрел прямо в дуло: оттуда сверкнуло, и он подумал, что убит. Но, к его удивлению, стекло задней дверцы осталось целым, а вместо него разлетелось переднее стекло, усыпав сиденья и приборный щиток градом осколков. Промах вывел Брендана из оцепенения, и он скатился со своего сиденья на пол машины, слыша громкие, почти как выстрелы, удары собственного сердца.

Уинтона Толка угораздило ввалиться в кафетерий, в аккурат когда тот подвергся вооруженному ограблению. Теперь он скорее всего был мертв.

— Бросай оружие! — услышал Брендан голос Пола Армса с улицы и еще плотнее прижался к полу салона.

В ответ грохнули два выстрела, но не из обреза — из револьвера. Но кто нажал на курок? Пол Армс или тот парень в клетчатой охотничьей куртке?

Раздался еще выстрел, кто-то вскрикнул. Но кого ранило? Полицейского или бандита?

Брендана подмывало взглянуть, но он не решался высунуться.

В патрульную машину он попал на пять предпраздничных дней, по договоренности отца Вайцежика с капитаном местной полиции, в качестве наблюдателя от церкви, которую якобы интересовали условия жизни здешних бедняков-католиков. Эта легенда, похоже, сработала, и вот уже пятый день Брендан, облачившись в цивильный костюм, галстук и пальто, изображал из себя консультанта, собирающего материал для программы католической благотворительной помощи. Уинтон и Пол патрулировали участок между Фостер-авеню, Лейк-Шор-драйв, Ирвинг-Парк-роуд и Норт-Эшленд-авеню, один из беднейших и опаснейших в криминогенном отношении пригородных районов Чикаго: здесь жили негры, индейцы и латиноамериканцы. Брендан сдружился с обоими полицейскими и проникся симпатией ко всем честным обитателям этих трущоб и замусоренных улиц, несчастным жертвам заполонивших их стай шакалов в человечьем обличье. Он научился быть готовым к любым неожиданностям во время рейдов, но перестрелка в кафетерии явилась для него, пожалуй, самым тяжелым испытанием.