Дин Кунц - Незнакомцы

— Три недели препарат не давал видимых результатов, — продолжал Клинет, — но потом, совершенно неожиданно, две недели тому назад, в организме девочки не только началась ремиссия, но и пошел процесс восстановления поврежденных тканей.

Время преображения Эмми самым замечательным образом совпадало со временем первого проявления красных колец на ладонях Брендана Кронина. Но об этом совпадении отец Стефан Вайцежик умолчал.

Джарвил продемонстрировал другие рентгеновские снимки и результаты анализов, свидетельствующие о заметных улучшениях в гаверсовых каналах, по которым кость снабжается кровью и лимфой, необходимыми для ее жизнедеятельности и восстановления поврежденных участков. Многие из них раньше были забиты бляшками, но за последние две недели эти бляшки почти все исчезли и циркуляция крови и лимфы восстановилась.

— Никто и не подозревал, что намилоксиприн способен прочищать каналы, — сказал Джарвил. — Не было ни одного подобного прецедента. Отмечалось, правда, уменьшение закупорки, но только как следствие приостановления заболевания. То же, что наблюдаем мы, просто поразительно.

— Если регенерация будет идти такими же темпами и дальше, — подвел итог Клинет, — через три месяца Эмми станет нормальным здоровым ребенком. Величайший случай!

— Да, она может выздороветь, — подтвердил Джарвил.

Они довольно улыбнулись отцу Вайцежику, и у него не хватило духу высказать предположение, что девочка выздоравливает вовсе не благодаря их усилиям и новому лекарству. Сейчас они испытывали эйфорию от головокружительного успеха, поэтому священник не стал делиться с ними своей гипотезой, заключавшейся в следующем: своим выздоровлением Эмми обязана силе, куда более загадочной, чем современная медицина.

Милуоки, Висконсин

Рождественский день, проведенный Эрни и Фэй Блок с Люси, Фрэнком и внуками, выдался веселым и приятным: когда после обеда супруги вышли вдвоем на прогулку, они чувствовали себя значительно лучше, чем все последнее время.

Погода благоприятствовала прогулке. Воздух был свеж, довольно прохладен, но спокоен. Последний снегопад был четыре дня назад, так что тротуары были чисты. По мере приближения сумерек небо обретало багровый оттенок.

Закутанные в теплые куртки и шарфы, Фэй и Эрни не спеша прогуливались рука об руку, обсуждая события этого дня и любуясь снежными фигурами, слепленными соседями Люси и Фрэнка на лужайке перед своим домом. Фэй чувствовала себя помолодевшей, ей казалось, что они с Эрни все еще молодожены, полные сил и планов.

У нее появилась надежда, что отныне все будет хорошо. Эрни даже внешне преобразился за эти десять дней в Милуоки: держался увереннее, чаще шутил и улыбался. По-видимому, уже сама перемена обстановки и внимание детей и внуков помогли ему избавиться от мучившего его в последнее время страха.

Благотворно сказывались на состоянии Эрни и лечебные сеансы у доктора Фонтлейна: уже после шести пациент перестал испытывать панический страх перед темнотой, хотя полностью неприятные ощущения не исчезли. Доктор заверил Эрни и Фэй, что фобии лечатся гораздо легче, чем другие психические расстройства. Исследования в этой области в последние годы показали, что нет необходимости выяснять психологические причины такого заболевания; чтобы избавиться от него, вполне достаточно провести длительный курс направленного лечения, обучить больного приемам десенсибилизации.

Однако приблизительно треть всех страдающих неврозом страха не поддаются лечению по такой методике, и в отношении их приходится прибегать к лекарственной терапии, в том числе к таким сильнодействующим препаратам, как альпразолам. Но Эрни выздоравливал настолько быстро, что удивил даже самого доктора Фонтлейна, и без того оптимиста по натуре.

Фэй перечитала гору литературы по неврозам страха и обнаружила, что она тоже может способствовать излечению Эрни, откапывая для него забавные курьезные примеры, поднимающие настроение и настраивающие на оптимистический лад. Особенно нравилось ему слушать о редких случаях неврозов, по сравнению с которыми его собственная фобия казалась сущим пустяком, причем вполне объяснимым. Например, некоторые люди панически боялись птиц, в особенности их перьев, другие — рыб, третьи с диким криком бросались бежать от кукол. И уж, конечно, боязнь ночи была гораздо предпочтительнее страха перед половым актом и не шла ни в какое сравнение с шараханьем от собственного отражения в зеркале.

И сейчас, прогуливаясь в сумерках, Фэй пыталась отвлечь Эрни от мыслей о сгущающейся темноте рассказами о писателе Джоне Чивере, лауреате Национальной литературной премии, который боялся ходить по высоким мостам.

Эрни слушал ее с интересом, не забывая тем не менее о приближающейся ночи. И по мере того как тени на снегу становились все длиннее, его ладонь сильнее сжимала ее предплечье, пока ей не стало больно. Если бы не толстый свитер и куртка, она давно уже высвободила бы руку.

Вернуться домой до полной темноты уже не представлялось возможным, небо на две трети почернело, оставшаяся треть была темно-фиолетовой. Тени на снегу походили на чернильные пятна.

Зажглись уличные фонари. Фэй остановилась под одним из них, давая Эрни возможность перевести дух. У него был затравленный взгляд, он тяжело дышал.

— Помни, что нужно дышать ровно, — сказала Фэй.

Он послушно кивнул и сразу же начал дышать размереннее.

Когда небо окончательно почернело, она спросила:

— Ты готов идти назад?

— Готов, — глухо ответил он.

Они вышли из-под фонаря в темноту и направились к дому. Эрни с шумом втягивал воздух сквозь стиснутые зубы.

Сейчас они использовали терапевтический прием, называемый «паводок», суть которого заключалась в том, что, подобно паводку, страх со временем проходит, нужно только заставить себя перетерпеть его прилив. Однако этот прием был чреват полным упадком сил, и доктор Фонтлейн разработал щадящий вариант его применения, разбив на три этапа.

На первом этапе, как он рекомендовал Эрни, нужно было постараться пробыть в темноте пятнадцать минут. Это оказалось нетрудным, когда рядом была Фэй и на определенном расстоянии горели фонари, — доходя до каждого из них, они делали передышку и лишь потом, когда Эрни собирался с духом, шли к следующему.

На втором этапе нужно было идти вместе, держась за руки, в совершенной темноте, а отдыхать при свете карманного фонаря.

На последнем этапе лечения Эрни предстояло прогуляться в полной темноте одному. После нескольких таких прогулок он, несомненно, должен был полностью выздороветь.

Но пока еще Эрни не выздоровел, и к моменту, когда они прошли уже шесть кварталов и до их дома оставался только один, он дышал, как загнанная лошадь, думая только о том, чтобы поскорее оказаться в освещенном помещении. Это уже было неплохо, до исцеления оставалось совсем чуть-чуть.