Рональд Четвинд-Хейес - Элементал и другие рассказы

— Я хочу всего лишь найти Розмари и убраться отсюда, — сказал Брайан.

— Найти твою маленькую подружку? Возможно. Уйти отсюда? Ах. — Миссис Браун выглядела за­думчивой. — Это уже другая проблема. Ладно, идем, тебе еще многое предстоит увидеть. И пожа­луйста, без фокусов. Карло начеку. В полнолуние он немного нервный.

Они вышли в холл: миссис Браун впереди, сле­дом Брайан, шествие замыкал хмурый Карло. Справа от лестничного марша находилась малень­кая черная дверь. Отперев ее и войдя в комнату, миссис Браун зажгла лампу от свечи Брайана. Свет разгоравшегося фитиля распространился во­круг, освещая дубовые панели на стенах и затяну­тый паутиной потолок. Комната была пуста, если не считать портрета, висевшего над покрытым слоем грязи мраморным камином. Портрет, подоб­но действию магнита на булавку, притягивал к се­бе взгляд молодого человека. На абсолютно черном фоне картины высвечивалось мертвенно-бледное лицо. Огромные темные глаза его светились нена­вистью ко всему живому, тонкие губы были плотно сжаты. Портрет был написан настолько живо, что Брайану на миг почудилось, будто эти губы вот-вот разомкнутся.

— Мой последний муж, — сказала миссис Бра­ун, — был любителем крови.

Сказанное не требовало комментариев, и потому Брайан от них воздержался.

— Это было, пожалуй, самое значительное собы­тие за минувшие пятьсот лет, — продолжала мис­сис Браун. — Я хорошо помню случившееся. Все произошло поздним вечером. Священники, похо­жие на черных воронов, распевали псалмы. Кре­стьяне невнятно блеяли и жались друг к другу, словно стадо баранов. Торфяные болота были ук­рыты пеленой тумана, сгущавшейся над трекля­тым крестом и тщетно старавшейся защитить нас от исходившей от него угрозы.

Она замолчала, и Брайан вдруг заметил, что те­перь миссис Браун выглядит намного моложе. Ее лицо стало более округлым, плечи распрямились.

— Меня не сочли важной персоной, — продол - жила миссис Браун, — поэтому просто привязали к дереву и высекли на радость этим скотам в человеческом обличье, для которых не было ничего приятнее, чем глазеть на страдания избиваемой плетью женщины. Но его участь была куда страшнее... Они вырыли яму и, связав его по рукам и но­гам, бросили в нее. Затем вбили кол в его сердце. Глупцы.

Миссис Браун смерила слушавшего ее Брайана проницательным взглядом.

— Они сочли его мертвым. Мертвым! Но его мозг продолжал жить. Кровопролитие было симво­личным. Он сохранил субстанцию, которая явля­лась и продолжает являться важнейшей из всех, что нам необходимы. В нем осталась сила, которая позволяет душе достигать высот, молот, что спосо­бен выковать красоту из самого черного порока.

Она подошла к портрету и руками, ставшими вдруг изящными и утонченными, коснулась блед­ного, отмеченного печатью зла лица на картине.

— Когда они похоронили его тело, то посадили в землю зерно, из которого вырос этот дом — проек­ция человека, сохранившая душу.

— Я вам не верю, — тряс головой Брайан, — и ни за что не поверю. Я просто не могу вам верить.

— Нет?! — Она захохотала, а вместе с нею завыл Карло. — Тогда дотронься до стен и почувствуй, какие они теплые и влажные — плоть от его плоти! Флюиды его тела сочатся из их пор, когда он про­буждается. Смотри! — Она указала на огромную двустворчатую дверь в стене. — Посмотри, ведь это рот! Я даю ему через это отверстие пищу — сочную, живую. Всем нам от этого польза. Мне, Карло — потомку здешних обитателей. Иногда я позволяю бедняжке побродить в окрестностях в полнолуние и, конечно же, Ему — Дому. Ему необ­ходима самая хорошая пища, какую только можно раздобыть. После мяса он засыпает и больше не стонет. Мне не нравится, когда он страдает.

— Где Розмари? — в очередной раз спросил Брайан, уже начиная догадываться, что услышит в ответ.

— Уже прошел час с того момента, когда она вошла в те двери. — Миссис Браун мягко засмея­лась, а Карло заскулил. — Если ты хочешь отыскать ее, выбор у тебя невелик: тебе придется отпра­виться по ее следам по кишкам-коридорам, в са­мое Его чрево. Скитайся и зови, продирайся по ним до тех пор, пока наконец твоя воля не будет сломлена и ты не станешь Его добычей.

— Вы хотите, чтобы я вошел в эти двери, — с надеждой спросил Брайан, — и отправился бро­дить по коридорам пустого дома? А когда я найду Розмари, мы сможем уйти отсюда!

Женщина улыбнулась, подойдя ближе к Карло.

— Карло, открой двери.

Кособокий человек, если Карло вообще можно было назвать человеком, двинулся вперед и молча выполнил приказ. Со скрипом, похожим на протяжный стон, двери распахнулись. Взору Брайана открылся мрачный проход, ограниченный двумя выкрашенными в зеленый цвет стенами, Теплый, сладковатый и насыщенный запах вызвал у него приступ тошноты, и юноша попятился.

— Она ждет тебя, — тихим голосом проговорила миссис Браун, — и, думаю, она сильно напугана. Конечно, она не одна блуждает по лабиринту Его внутренностей, но боюсь, что многие из тех, кто теперь составляет ей компанию, уже порядком пе­реварены.

Карло пребывал в ожидании, придерживая ру­кой одну из створок. Его глаза были похожи на глаза голодного волка, видящего, как его добычу пожирает лев. Не оборачиваясь, Брайан пересту­пил через порог, и двери с лязгом захлопнулись за ним.

Ступеней не было. Местами коридор шел под уг­лом вверх, иногда — винтом вниз. Были участки относительно ровные, но коридор слишком часто менял свое направление. Он извивался, пересекал­ся с другими коридорами, неожиданно разделялся, предоставляя путнику на выбор несколько вариан­тов продолжения пути. Иногда эти узкие проходы заканчивались тупиками, вынуждая странника возвращаться по своим собственным следам к главному коридору. Стены и потолок, излучавшие жуткое зеленоватое свечение, порой загадочно вибрировали, наводя на мысль, что это свечение порождено некой формой гниения и распада.

Брайан, спотыкаясь, двигался вперед и все время звал Розмари. Эхо передразнивало его, уно­сясь прочь и снова возвращаясь, как бумеранг. Однажды он упал и ударился о стену. В то же мгновение влажная зеленая поверхность ее сжа­лась, приняв на себя часть веса Брайана. Оттолк­нувшись от стены, юноша услышал мерзкий звук, похожий на чавканье. Кусок рукава его рубашки оказался застрявшим в стене, а предплечье укра­силось кровоподтеком.

Спустя почти тридцать минут он добрался до стеклянного коридора. По-другому назвать его бы­ло нельзя, поскольку одна его стена состояла из окон, расположенных на расстоянии не более фута друг от друга. У Брайана невольно вырвался радо­стный возглас: конечно, это то самое место, через которое они с Розмари попытаются сбежать из проклятого Дома! Потом он увидел их. Перед каж­дым окном виднелись очертания страшно худых, чучелоподобных фигур, которые прикасались своими скрюченными пальцами к оконным стек­лам и скулили, словно животные.