Диана Сеттерфилд - Пока течет река [litres]

Тут ей пришло в голову, что тварь, возможно, не имеет ничего против нее лично. «Просто она хочет выбраться наружу», – подумала Лили. А когда вслед за первой была проглочена и вторая ступенька, ее боязнь действия отступила перед еще большим страхом бездействия.

– Это не так уж сильно отличается от стояния в наполненной ванне, – сказала она себе, спускаясь по ступенькам, – разве что холоднее, только и всего.

Пройдя три четверти пути вниз, она задрала свою ночную рубашку и собрала ее в узел под мышкой. Еще один шаг, еще – вот и пол!

Вода стояла уже выше колен и сопротивлялась ее движениям. А когда она пыталась ускориться, с каждым шагом позади нее возникали маленькие водовороты.

Дверь не желала открываться. Мокрые доски разбухли и словно приросли к косяку. Она давила на нее всем своим весом, но безрезультатно. Тогда она, паникуя, ударила в дверь плечом. Появился небольшой просвет, но дальше дверь снова заклинило. Лили отпустила свою ночнушку (та сразу легла подолом на воду), вложила все силы в толчок обеими руками, и дверь наконец распахнулась – навстречу новому миру.

Небо упало во двор Лили. Его рассветная серость передалась земле, покрыла траву, валуны и тропинки. Тучи подплывали к самым коленям Лили. Она замерла, потрясенная этим зрелищем. А где же новый водомерный столб? Она окинула взглядом реку, но столба не увидела. Повсюду расстилалась серебристая гладь, и только редкие деревья возвышались над ней, наряду с небом отражаясь внизу каждой своей веточкой. Все ямы и кочки вокруг были сглажены, все мелкие детали ландшафта исчезли, все уклоны выровнялись. Мир стал простым, голым и плоским, а в воздухе разливалось мягкое сияние.

Лили сглотнула слезы. Она не ожидала, что наводнение будет выглядеть так. Ей представлялись яростные потоки, движение огромной массы воды и гибельные волны, но не этот бескрайний покой. Она неподвижно стояла в дверном проеме, глядя наружу с восторгом и страхом. Мимо проплыл лебедь, оставляя волнистый след в отраженных облаках; но вода быстро успокоилась.

– А где же рыба? – озадачилась Лили.

Она осторожно двинулась прочь от дома, стараясь как можно меньше тревожить поверхность воды. Мокрый подол ночнушки липнул к ногам.

Еще через пару шагов по склону вода достигла ее бедер.

Дальше. Вода добралась до пояса.

А под водой происходило суетливое движение – там мелькали силуэты живых существ. Если хорошенько приглядеться, можно было заметить их повсюду; и Лили с трепетом представила себя в их компании. Еще шаг. Еще один. Она дошла до места, где стоял старый столб. Его было видно сквозь воду. Как это странно и непривычно – находиться здесь, на берегу, когда река поднялась выше, чем когда-либо за все время существования водомерного столба. Боялась ли она? Ее сейчас охватывало чувство намного более сильное и обширное, чем страх, – нет, она не боялась.

«Как нелепо я, должно быть, выгляжу, – подумала она. – Только грудь и голова над водой, и они отражаются в перевернутом виде прямо передо мной.

Трава и мелкие кустики сонно шевелились в своем новом подводном мире. А впереди серебро уступало место более темной, как будто затененной воде. В этом месте береговой склон круче уходил вниз. Там, на глубине, уже могло быть течение. «Дальше не пойду, – решила она. – Остановлюсь здесь».

Рыбы здесь было намного больше, а кроме нее – ох! – по реке плыло что-то более крупное, мясисто-розовое. Оно медленно и неуклюже приближалось к Лили, пока оставаясь вне пределов досягаемости.

Лили как можно дальше вытянула руку к дрейфующему телу. Если удастся схватить его за одну из конечностей и подтянуть к себе…

Слишком далеко? Маленькое тело подплывало – еще через мгновение оно окажется в ближайшей к ней точке, – но длины руки не хватало.

Не раздумывая, Лили бесстрашно бросилась вперед.

Ее пальцы сомкнулись на розовой плоти.

А под ногами была только вода.

– Мой сын! – простонал убитый горем Армстронг, закончив свой рассказ.

– Он не ваш родной сын, – напомнила ему Марго. – К сожалению, в нем сказалась дурная природа его настоящего отца.

– Но я должен хотя бы отчасти исправить причиненное им зло. Пока не знаю как, но я должен что-то придумать. А перед этим мне предстоит еще одно дело, которого я боюсь, но откладывать не могу. Надо рассказать Воганам, что произошло с их дочерью и какую роль в этом сыграл мой сын.

– Сейчас не время сообщать об этом миссис Воган, – мягко сказала Рита. – Когда вернется мистер Воган, мы все расскажем им обоим.

– А почему он сейчас не здесь?

– Он вместе с другими мужчинами ищет девочку. Она пропала.

– Пропала?! Тогда я должен участвовать в поисках.

Видя его в таком состоянии – со смятенным лицом и трясущимися руками, – женщины попытались его отговорить, но он был непреклонен.

– В данный момент это единственное, чем я могу им помочь, и я просто обязан это сделать.

Рита вернулась к Хелене и застала ее кормящей ребенка грудью.

– Есть новости? – спросила она.

– Пока ничего. Мистер Армстронг также отправился на поиски. Постарайтесь не волноваться, Хелена.

Молодая мать посмотрела на новорожденного, провела мизинцем по его щеке, и лицо ее разгладилось. А потом появилась улыбка.

– Я вижу в нем черты моего дорогого папы! Разве это не чудо?

Не услышав ответа, Хелена подняла глаза:

– Рита, что с вами?

– Я не знаю, как выглядел мой отец. И даже как выглядела моя мать.

– Не плачьте, Рита, милая!

Рита присела на край ее постели.

– Вас очень расстроило ее исчезновение, да?

– Очень. Ведь еще до того, как вы приехали за ней в «Лебедь» в ту ночь год назад, и до того, как там появился Армстронг, и до прихода Лили Уайт, в ту долгую ночь, когда Донт лежал без сознания, а я сидела рядом в кресле, я взяла ее себе на колени. И мы уснули в обнимку. И я тогда подумала, что, если она окажется не родней Донта, если она никому не будет нужна в этом мире, я могла бы…

– Я знаю.

– Знаете? Откуда?

– Я видела, как вы с ней общаетесь. Вы испытывали к ней те же чувства, что и все мы. Включая Донта.

– Правда? Но сейчас я лишь хочу увериться, что с ней все хорошо. Так тяжко сознавать, что ее нет с нами.

– И мне тоже. Но вам еще тяжелее.

– Мне тяжелее? Но ведь вы…

– Я считала ее своей дочерью? А еще мне порой казалось, что я ее просто придумала. Помните, я говорила вам, что иногда сомневаюсь в ее реальности?

– Помню. Но почему вы считаете, что мне сейчас тяжелее, чем вам?

– Потому что у меня есть он. – Хелена взглянула на младенца. – Мой родной, мой настоящий ребенок. Вот, подержите его.

Рита подставила руки, и Хелена вложила в них ребенка.