Райчел Мид - Блюз суккуба [= Падший ангел]

Мы ходили по кругу, повторяя одно и то же разными словами, и напряжение нарастало. Казалось, это длилось вечно, хотя на самом деле прошло всего несколько минут. Он проявлял настойчивость, я отказывала. Роман не злился, не выходил из себя, но было видно, что он расстроен. А я чувствовала, что заплачу сразу же, как только за ним закроется дверь.

Наконец, Роман посмотрел на часы и мрачно провел рукой по темным волосам. В его бирюзовых глазах горела обида.

– Мне пора уходить. Но мы еще поговорим.

– Нет. Не думаю, что это имеет смысл. Так лучше. Мне действительно было хорошо с тобой…

Он горько рассмеялся и пошел к двери.

– Не говори так. Не подслащай пилюлю.

– Роман… – Я чувствовала себя ужасно. На его лице отразились гнев и боль. – Роман, пойми…

– Еще увидимся, Джорджина. А может быть, и нет.

Едва он хлопнул дверью, как по моим щекам полились слезы. Я пошла в спальню, упала на кровать и хотела как следует выплакаться, но ничего не вышло. К отчаянию примешивалось облегчение. Хотелось побежать за Романом и вернуть его, но внутренний голос предупреждал меня, что я не только не должна делать это, но и обязана порвать с Сетом, пока события не вышли из-под контроля.

О боже, почему я всегда причиняю боль людям, которые мне дороги? Что заставляет меня вечно повторять пройденное? У меня перед глазами еще стояло обиженное лицо Романа, но я успокаивала себя тем, что его душевная травма не так сильна, как травма Кириакоса. Далеко не так.

…Узнав о моем романе с Аристоном, меня прокляли обе семьи, за этим последовал развод без возврата приданого. Я думала, что смогу совладать с насмешками и даже с ненавистью. Но справиться с тем, что случилось с Кириакосом, мне не удалось. Я хотела, чтобы он выплеснул на меня свой гнев, но у него не осталось даже его. Вообще никаких чувств. Я его уничтожила.

Через несколько дней после нашего расставания я увидела, как Кириакос сидел на скале, нависшей над морем. Несколько раз я пыталась заговорить с ним, но он не отвечал. Только смотрел в бескрайнюю голубую даль. Его лицо было бесстрастным.

Я стояла рядом с ним, испытывая противоречивые чувства. Мне нравилось утолять запретное желание с Аристоном и в то же время хотелось, чтобы Кириакос любил меня. Но иметь и то, и другое было невозможно.

Я хотела вытереть Кириакосу слезы, но он резко отстранил мою руку. Чуть не ударил. Такое случилось впервые.

– Не надо. – Он вскочил. – Больше не прикасайся ко мне. Никогда. Меня от тебя тошнит.

Я тоже заплакала, хотя его гнев означал, что Кириакос еще жив.

– Пожалуйста… Это была ошибка. Я не знаю, как это случилось.

Он негромко засмеялся. Смех оказался страшным и беспощадным.

– Не знаешь? Когда-то хорошо знала, и он тоже.

– Это была ошибка.

Кириакос повернулся ко мне спиной, подошел к краю утеса и стал смотреть на море. Потом протянул руки назад, откинул голову и подставил грудь ветру. Рядом кричали чайки.

– Ч-что ты делаешь?

– Лечу, – ответил он. – Если я перелечу через этот край, то снова буду счастлив. Или вообще не буду ничего чувствовать. Больше не буду думать о тебе. Не буду думать о твоем лице, глазах, улыбке и запахе. Больше не буду любить тебя. И ощущать боль.

Я медленно направилась к нему, одновременно боясь, что мое присутствие заставит его броситься в пропасть.

– Перестань. Ты пугаешь меня. Ты этого не сделаешь.

– Не сделаю?

Кириакос посмотрел на меня. В его глазах не осталось ни гнева, ни осуждения. Только боль. Скорбь. Отчаяние. Черное, как безлунная ночь. Это было ужасно. Я хотела, чтобы он снова накричал на меня.

Пусть бы даже ударил, это означало бы, что он жив. Но жизнь в нем уже не теплилась. Осталась только тьма.

Он мрачно усмехнулся. Это была усмешка мертвеца.

– Я никогда не прощу тебя.

– Пожалуйста…

– Лета, ты была моей жизнью… но это осталось в прошлом. Все закончилось.

Он отошел от края скалы. Мое сердце разбилось, и все же я вздохнула с облегчением. Я хотела побежать за ним, но не решилась. Я села на его место, притянула колени к груди и уткнулась в них лицом, мечтая умереть.

– Знаешь, он вернется, – внезапно прозвучало у меня за спиной. – Притяжение слишком велико. И в следующий раз он может прыгнуть.

Я вздрогнула и рывком подняла голову. Шагов слышно не было. Мужчина, стоявший позади, был мне незнаком. Для деревни, в которой все знают друг друга, это казалось странным. Он был стройным, вежливым и носил самую нарядную одежду, которую мне доводилось видеть.

– Кто ты?

– Меня зовут Нифон, – с легким поклоном ответил он. – А ты Лета, дочь Мартанеса, бывшая жена Кириакоса.

– Я все еще его жена.

– Это ненадолго.

Я отвернулась.

– Чего ты хочешь?

– Помочь тебе, Лета. Помочь справиться с бедой, в которую ты попала.

Я медленно повернулась и посмотрела в яркие глаза щеголя.

– Мне не до шуток.

– Уверяю тебя, я говорю серьезно.

Внезапно я поняла, что он говорит правду, хотя поверить в это было невозможно. Позже я узнала, что Нифон являлся бесом, но в тот момент ощущала лишь окутывавшую его странную ауру, намек на силу, говоривший, что этот человек способен выполнить обещанное.

– Как?

Его глаза заблестели так же, как у Хью, когда тот предвкушал крупную сделку.

– Стереть память о том, что ты сделала, не так легко. Это кое-чего стоит.

– А меня ты тоже сможешь заставить забыть?

– Нет. Но могу сделать так, чтобы об этом забыли все остальные. Твоя семья, твои друзья, твоя деревня, Он.

– Не знаю… Вряд ли я смогу вернуться к ним. Даже если они забудут, я буду помнить. Я не смогу смотреть в глаза Кириакосу. Если только… – Я замешкалась, подумав, что навсегда расстаться с дорогими людьми ничуть не лучше. – Ты можешь заставить их забыть меня? Так, словно я вообще не существовала?

Нифон шумно и радостно выдохнул:

– Да. О да. Но такая услуга… такая услуга стоит еще дороже…

И тут он объяснил мне, что именно я должна отдать за возможность совершенно исчезнуть из памяти тех, кого любила. Свою душу. Эта душа будет оставаться моей, пока я хожу по земле, но, если так можно выразиться, она будет дана мне взаймы. Это обычная цена за любое вмешательство сил ада. Но ад хочет от меня большего: вечной службы злу. Я буду до конца жизни соблазнять мужчин, выполнять их фантазии ради собственной выгоды и выгоды тех, кому я буду служить. После того, что со мной случилось, это выглядело как ирония судьбы.

Вдобавок я получу возможность принимать любое обличье, которое захочу, непобедимое очарование и, конечно, вечную жизнь. Бессмертие и неуязвимость. Многие продали бы душу только за одно это.

– Ты справишься с этим. Станешь одной из лучших. Я чувствую. – Бес умел заглядывать людям в душу. – Почти все думают, что желание гнездится в теле, но на самом деле оно и здесь тоже. – Он коснулся моего лба. – И ты никогда не умрешь. Останешься молодой и красивой, пока существует этот мир.