Дмитрий Орёл - Мю Цефея. Магия геометрии

— Без вас и за полдня доберусь. Два и восемь, без обсуждения. Начинать?

«Да. И выполняй мои команды: ускорение рассчитать до физиологического предела…»

— Навигатор! — В голосе компьютера прорезались металлические нотки. Ну надо же, а ведь был таким мягким пластмассовым лапочкой. — Во-первых, капитаном являюсь я. Во-вторых, я лучше знаю, до какого предела я могу нагружать человека на борту. В-третьих, если решитесь самоубиться — выйдите из корабля. А пока вы внутри, наслаждайтесь полетом, читайте Азимова и изучайте человеко-машинные интерфейсы. В случае непреодолимости суицидальных интенций предлагаю рассмотреть возможность создания дополнительного человека в целях формирования оперативного резерва.

Я опешил.

«Это что еще за хамство?..»

Но тут ускорение вдавило меня в мягкую стенку кенгуриной сумки, а перед внутренним взором возникла фигурка зеленого робота, похожего на мусорный бачок, с табличкой «Сарказм» в манипуляторе. И гиперссылка, как водится, на «Алгебру человечности» Расмуссена.

Через двое суток я знал ее назубок. Особенно понравился пассаж про то, что юмор и нарочитая грубость успокаивают людей-операторов, которые начинают ощущать вычислительную систему еще одним членом экипажа, «человеком», подобным им самим. Идея хорошая, но на практике просто начинаешь считать программистов сволочами.

Еще через восемь часов нас бросило сквозь границу.

Мир вокруг ревел. Белизна линий выжигала сознание и душу, а тело сотрясал вой и грохот — Элина передавала все, что чувствовала.

«Я тебя сломаю», — шептала она буре, и я чувствовал эту злость. Тонкой иглой она прошила сингулярность звука и света, и внезапно я услышал тонкую, чистую ноту, глушащую хаос вокруг.

Элина пела.

Ее голос развернулся в линию от прошлого в будущее, от границы сферы — в точку назначения, я поймал несущую частоту, усилил и послал нас вперед, кодируя модулирующим сигналом. Корабль дрожал; где-то в его недрах машины выполняли мою волю, укрепляя ее своей безумной, нечеловеческой логикой невозможного. Танец корабля становился все сложнее, узор трассы превратился в многомерное кружево, а потом мы сломались — сначала Элина, потом я. Нас тряхнуло, и мир перестал существовать.

Похоже, нас вытащил компьютер.

Потому что мы очнулись на орбите планеты земного типа, живые и вроде как невредимые. Звенел колокольчик — не тот, который при посадке, а другой, аварийный. Я долго не мог понять, что это. А следом я услышал другой звук и потратил еще время на то, чтобы узнать в нем женский плач.

Это была Элина.

Она лежала, скрючившись, абсолютно голая, возле СЖО и плакала. Я дал команду на высвобождение — сесть на планету корабль сможет и сам, — подполз к ней и обнял, зашептал, что все хорошо, мы живы, целы и я рядом. Не ахти какое утешение — но лучше, чем ничего. Наплевать, что голые.

— Егор! — плакала она. — Я трассу не слышу!

Я же обнимал ее и гладил ее волосы — самое большее, что я мог поделать.

Потому что сам видел лишь бесконечную тьму. Ничто. Нигде. Никогда.

Может быть, именно это случилось с навигатором предыдущего корабля: он перестал видеть из-за аномалии и не смог направлять корабль?

— Компьютер, — позвал я, — скажи: мы можем улететь назад твоими силами?

— Простите, я не могу это просчитать. Рисковать я не имею права и не буду. Кроме того, навигационная система показывает неустановленную ошибку…

— Пустоту?

— Скорее, перегрузку. Но в данном случае это одно и то же.

— Что с первым кораблем? Ты видишь его?

— Есть следы корабля. Он разрушен, спасательные капсулы — на орбите, следов людей не наблюдается. Электронные системы активны, но информация… Спорная.

— Организуй спасательную операцию согласно регламенту. Ты — капитан. Я же…

— Уже. Пока займитесь собой.

Я вдруг понял, что держу в руках девушку. Плачущую, беззащитную, нуждающуюся в заботе. И командую кораблем, сидя голым на корточках. Кажется, Элина тоже поняла это, потому что подскочила, как пружина, смахнула слезы:

— Так, что такого спорного с данными о людях?

Ее голос звенел сталью. Ничего общего с девочкой-припевочкой: беда стряхнула ее несерьезность, серые глаза разгорались огнем, вся ее фигура…

Жанна д’Арк в доспехах из живой плоти. Я видел ее, стоящую на фоне звезд перед лицом решающей битвы, укутанную в вуаль из звездного света, с мечом в руках и воинами за спиной. Снова это зовущее чувство в руках, покалывание на кончиках пальцев, когда хочешь схватить стило, кисть, карандаш — да хоть кусок камня и писать на чем угодно, будь то бумага, стена, изнанка мира, радиоволны и пучки фотонов посреди океана вероятностей, — рисовать, пока еще помнишь это мгновение, пока короткий разум хранит образ…

— Ты чего? — спросила она. Не дождавшись, пошла одеваться. А я так и сидел, пытаясь спасти рисунок в голове от пустоты вселенной.

Как мы садились, я не запомнил. Информационный терминал был отключен, а в болтанке внутри отсека СЖО на аварийных местах интересного мало. К тому же было о чем подумать.

Чрево корабля приняло ровно двести спасательных капсул. Все они, согласно инструкции, во время аварии были отстрелены на высокую орбиту, но сам корабль почему-то ушел вниз, к планете, унеся с собой навигатора. Все капсулы были закрыты и пусты. И каждая из них была стара — семьдесят пять лет, восемьдесят восемь, сто четыре… Абсолютно бессистемная флуктуация времени, тем более странная, что и капсулы, и корабль были выпущены два года назад.

Механизмы были в отличном состоянии. Мы бы, может, ни о чем не узнали, если бы не крошащийся под руками экопластик. При этом дублирующие черные ящики в каждой из капсул указывали на одну и ту же недавнюю дату, которую нам назвали в порту.

В итоге каждая шлюпка была проверена анализатором. Наш корабль — тоже: с ним все оказалось хорошо.

— Спустимся к материнскому кораблю, — твердо решила Элина. — Там будет расширенная информация с бортовой инфосистемы, плюс, быть может, прояснится судьба навигатора.

— Что ты думаешь о старых шлюпках? Искажение из-за звезды?

— Ну да. Пока это рабочая гипотеза — гравитационное искривление пространства-времени при переходе. Только это не объясняет, почему они постарели не одинаково. И отсутствия людей — тоже. Ни костей, ни праха. Попытались выскочить на планету в одних скафандрах? — Она усмехнулась сама себе. — Ну явная же дичь. Тогда уж спускались бы в шлюпках…

— Ты не хочешь вернуться с орбиты к границе? — осторожно спросил я.

— Что скажешь сам?

— Кислорода и питания должно быть достаточно на переход. Но… Компьютер, сколько времени лететь на пределе?

— Около шести лет при постоянном ускорении на пределе способностей человека. Если реалистично подходить, то не менее…