Кэт Ховард - Розы и тлен [litres]

– Он спросил, не могу ли я прийти, посмотреть его работы.

– Вот прямо так и сказал: приходи посмотреть мои работы! – Она вернула мне конверт. – Можно подумать, ты не понимаешь, что у него на уме – обнимашки и все такое.

– Ну, да, это читается между строк.

– Кто бы сомневался. Ну что ж, желаю хорошо развлечься.

Я бы с большим желанием пошла в студию к Эвану, если бы речь шла просто о свидании. Мы уже однажды целовались, и я была не прочь повторить. Мои колебания объяснялись просто: я не знала, как восприму его творчество. Могло оказаться, что его работы мне не понравятся, или, что еще хуже, оставят меня равнодушной. Легко рассуждать о том, что следует воспринимать художника отдельно от его творений, но это не так просто, когда и художник, и его скульптуры стоят прямо перед тобой. Если вежливо промямлить: «Да… действительно интересно», то это может завести наши отношения в тупик, и тогда уж точно будет не до поцелуев.

Казалось, нервы гудели у меня под кожей. Я стояла перед дверью в студию Эвана, глядя на черных птиц, садящихся на деревья. Листва теперь в основном отливала золотом, зеленых листьев осталось мало. Запах влажной земли напоминал о неотвратимости грядущей зимы.

Я постучала.

– Имоджен! Проходи. – Волосы его были взъерошены, руки вымазаны сажей и маслом. Он приобнял меня в знак приветствия, и я вдохнула запах каленого металла, въевшийся в его кожу. – Хочешь, чтобы я устроил тебе экскурсию по студии, или сама все посмотришь?

– Лучше сама сначала осмотрюсь, спасибо.

Ну вот, так мне не придется беспокоиться о том, чтобы держать лицо, если мне не понравится то, что я увижу.

– Да, пожалуйста. – Он отступил на шаг.

Передо мной был настоящий лес, но из металла! Деревья из металлических прутов и проволоки вздымали ветви высоко вверх, словно земля обжигала их, и они стремились пустить корни в небе. В них было что-то почти человеческое – ветви простирались, словно руки, стволы были изящны, как фигуры танцоров.

Металл был местами затемнен, а где-то раскрашен. Но это была не тусклая темнота железа, но другие, более сочные тона – все богатство оттенков серебра и меди, бронзы и латуни. Некоторые части скульптур были покрыты ржавчиной, другие, напротив, отполированы до блеска. Я медленно шла среди деревьев, затаив дыхание, обходила их со всех сторон, чтобы рассмотреть все детали. Пальцы ныли от желания прикоснуться.

– Прости, – сказал Эван. – Не хотел тебе мешать. В общем, я не собирался спрашивать, но я, правда, должен знать. Что ты о них думаешь?

От их вида у меня сжималось сердце.

– Они прекрасны! Такие одинокие и в то же время притягательные, зовущие. Как настоящий лес.

Я увидела, как его напряжение спадает.

– Я переволновался, – сказал он. – Встал пораньше, чтобы поработать, трудился как проклятый, но ничего путного за весь день так и не сделал.

Я никому ничего своего не показывал… с тех самых пор, как… – Он замолчал и отвел глаза. – Прости. В любом случае, ты первый человек, который это увидел.

– Значит, это не та работа, которую тебе заказал Гэвин?

Его лицо осталось непроницаемым, но это явно стоило ему немалых усилий.

– Я имею в виду тот заказ, о котором вы говорили, когда вы с ним… – я едва не сказала: «так странно себя вели», – столкнулись на Ночной ярмарке?

– Нет, это другое. Хотя, наверное, между этими работами есть связь. – Он отвернулся и что-то отметил на чертежном столе.

Я подошла к нему и поцеловала.

– Они действительно прекрасны, – прошептала я. – Не против, если я поброжу здесь еще немного, хочу просто ими полюбоваться?

– Конечно, а я пока поработаю, если не возражаешь.

– Ты вовсе не обязан меня развлекать. – Мне хотелось побыть наедине со скульптурами, дорисовать этот лес в своем воображении. И лес, и тайны, которые он хранил.

– Оставайся, сколько захочешь.

Деревья были подобны молнии, пойманной и запечатленной в металле – тот же рисунок ветвей, та же энергия. Казалось, они вот-вот придут в движение. Я сидела среди них, и мне казалось, что в этих стволах заключены души людей, которые жаждут вырваться на свободу, тянут ко мне свои руки-ветви, приобретают зримую форму. В них не было ничего антропоморфного, и все же я буквально физически ощущала неровное, болезненное сердцебиение этого леса.

Закатное солнце превратило окна в цветные витражи, в которых играли все краски вечернего неба, разрезанного темными ветвями. Чистая магия! Мне захотелось увидеть, как эти волшебные деревья будут смотреться под открытым небом. Как я хотела бы остаться здесь подольше!

Я нашла Эвана в глубине комнаты. Он делал какие-то наброски.

– Если бы я знала, что твой лес можно увидеть через окно, я бы точно не заблудилась, когда искала это место.

– Ты, и правда, заблудилась по дороге сюда? – спросил он, легонько касаясь моих волос. – Значит, я нарисовал никудышную карту. И как я могу тебе это возместить?

Я засмеялась и подошла к нему вплотную.

– Нет, твоя карта великолепна! Но на прошлой неделе я оказалась неподалеку и хотела к тебе заглянуть.

Его руки замерли над столом.

– И заблудилась.

Но я точно видела его в тот день! Я была в этом уверена. Или почти уверена. Хотя, нет, я могла и ошибиться. Это не мог быть он. Если бы он был здесь, он бы точно меня заметил, подошел бы и сказал несколько слов, не ушел бы просто так, оставив меня еще более растерянной, чем в самом начале моих поисков.

– Странно, правда? – Я тряхнула головой. – Наверное, я в тот день не выспалась, выпила слишком много кофе, или слишком увлеклась своими сюжетами. Да что угодно. Ну, по крайней мере, сегодня я смогла легко найти дорогу. – Я обняла его за шею.

– В следующий раз, – он прикоснулся губами к моим губам, потом еще раз, и еще, и поцеловал, уже более настойчиво, – оставайся подольше.

– Конечно, – сказала я и вышла в сгущающиеся сумерки.

Дорога домой была чудесной. Воздух был свежим, но еще не холодным, в небе висела яркая тяжелая луна, и я шла, словно в полусне, опьяненная красотой рукотворного леса и влюбленностью. Поэтому, придя домой, я не стала садиться за работу, а переоделась для пробежки.

Зашнуровав кроссовки и прицепив к куртке фонарик, я отправила Марин сообщение, что собираюсь пробежаться, и указала время, когда планирую вернуться. Телефон тут же зажужжал в ответ:

Приятной тебе пробежки! Сегодня полнолуние! Берегись волков-оборотней!

В конце последней фразы красовался смайлик в виде головы воющего волка.

Я свернула с дорожки и устремилась в глубь леса, желая насладиться шорохом листвы и голосами лесных обитателей. Луна светила так ярко, что я даже не включила фонарик. Лунный свет поблескивал на листьях, словно иней. Пожухлая трава похрустывала под ногами.