Роберт Стайн - Сын Слэппи

Впрочем, у меня теплилась надежда заключить со Слэппи сделку. Пообещать ему что-нибудь, а он взамен будет вести себя прилично. Может, я пообещаю быть ему хорошим сыном, если он не станет гробить вечер.

Мы со Штыком и Майлзом так до сих пор и не решили, что нам испечь на большое кулинарное состязание. Мы собирались провести собрание у Штыка дома, чтобы определиться.

Мама и папа обсудили это. Не хотелось им отпускать меня к Штыку. Они бы предпочли еще подержать меня дома, под надзором.

Но я их все-таки уломал. Сказал, как все рассчитывают, что я помогу ЦМ удержаться на плаву. И напомнил, каким был хорошим прежде.

Наконец, они согласились отпустить меня к Штыку на несколько часов.

— Обещаю не устраивать неприятностей, — сказал я, клятвенно подняв руку. — Обещаю, что буду таким же, как прежде.

Как вы думаете, мог я сдержать это обещание?

Был теплый, солнечный денек, лишь несколько пухлых облачков проплывали в вышине. Солнечные лучи приятно грели мое лицо, когда я шел к дому Штыка.

Ночью шел проливной дождь. На тротуаре и улицах еще не просохли глубокие лужи, и трава влажно поблескивала.

Как только я свернул за угол, дорогу мне перебежала черная кошка. Но мне было плевать. Я был так счастлив вырваться из дома, на солнышко. А еще я был рад снова почувствовать себя самим собой.

У нас со Штыком и Майлзом еще оставались проблемы. Мы ведь так и не придумали ничего лучше гигантского кекса. Эта идея была отличной. Но, увы, нереальной.

Я все еще размышлял о печеньках да кексах, когда заметил у обочины какого-то малыша. Лет ему было семь или восемь. У него были вьющиеся светлые волосы и раскрасневшаяся круглая рожица. Его черная футболка свисала почти до колен мешковатых джинсов.

Он склонился над своим велосипедом, дергая за руль и громко кряхтя с каждым рывком.

Я поспешил к нему.

— Тебе помочь? — спросил я. — В чем дело?

— Застрял, — простонал он. — Мой велик. Я опаздываю на урок по теннису. Но мой велик застрял в грязи.

— Отойди, — мягко отодвинул его я. — Я вытащу. Нет проблем.

— О, спасибо, — сказал он. Он тяжело дышал, а лицо его все еще было красным от натуги.

Я взялся за руль и потянул. Но тут послышалось громкое чириканье.

Я отпустил руль. На мгновение небо померкло. И я почувствовал, как задрожала под ногами земля.

Я отвернулся от велосипеда.

— Можно посмотреть твою ракетку? — спросил я.

Мальчик показал на висевшую перед велосипедом корзину. Я достал из нее футляр с ракеткой.

Открыв футляр, я извлек ракетку.

— Неплохая, — сказал я. — Титановая?

Малыш кивнул.

Я размахнулся ракеткой и шмякнул ее в грязь.

— Эй! — вскрикнул мальчик.

Тогда я вытащил велосипед из грязи. Обеими руками я поднял его над головой — и швырнул на проезжую часть.

После этого я окунул руки в грязь. Помахав руками, я забрызгал грязью лицо мальчугана.

Он опять закричал и увернулся.

Я откинул голову назад и разразился протяжным хохотом Слэппи.

Мальчик заревел. От этого я захохотал еще громче.

Затем я бросился бежать. Мои ноги шлепали по тротуару.

Я ахнул, услышав громовой окрик:

— Эй, ты! А ну вернись!

Повернув голову, я увидел мистера Гурвица, нашего соседа.

Он видел меня. Он видел, что я сделал.

И что теперь?

— А ну вернись! — орал Гурвиц.

Я развернулся и побежал к ближайшему дому. Распахнув деревянные воротца, я пронесся вдоль гаража на задний двор.

За спиной слышался грузный топот Гурвица. Он гнался за мной.

— Вернись! Стой! Я тебя видел!

Опустив голову, я поднырнул под волейбольную сетку и вбежал в следующий двор. Какой-то мужчина поливал свой садик из длинного шланга. Он стоял ко мне спиной и не видел, как я мчался к следующему дому.

— А ну стоять! — Вопль моего преследователя заставил дяденьку обернуться, и мощная струя воды окатила Гурвица с головы до ног.

Гурвиц в шоке заорал. И прекратил преследование.

Глянув, как он вытирает воду с лица, я повернулся и бросился вдоль стены дома. Я достиг улицы и продолжал бежать.

Гурвица и след простыл. Полагаю, холодный душ остудил его праведный гнев.

Я вновь ощутил себя самим собой, когда перебегал улицу перед кварталом Штыка. Пронеслись на великах двое ребят. Оба были в синих бейсбольных кепках, в ушах наушники. На меня они даже не оглянулись.

Я остановился перевести дух. Мне было ужасно стыдно из-за малыша с теннисной ракеткой. Как мог я совершить такую гнусность?

Интересно, мистер Гурвиц меня узнал? Он видел меня только со спины. Но он мог догадаться, что это я. А стало быть, он может рассказать родителям.

И тогда… мне крышка.

Я пытался не думать об этом, когда Штык встретил меня в дверях.

— Здорово, как жизнь?

— Так себе, — сказал я, представив утопленную в грязи теннисную ракетку. — Чувствую себя нормально. К понедельнику, наверно, смогу в школу вернуться.

С дивана в гостиной вскочил Майлз.

— Нафига? — спросил он. — Ты это сделал, чувак. Можешь сидеть дома весь день. — Он засмеялся.

— Это скука смертная, — возразил я. Взгляд мой упал на циферблат кабельной приставки на телевизоре. — Слушайте, давайте к делу, — сказал я. — Меня отпустили на пару часов. Родители все еще обо мне беспокоятся.

— Это потому, что ты сумасшедший! — сказал Майлз.

— Не смешно, — сказал Штык. — Это нехорошо, Майлз. Джексон не сумасшедший. Он долбанутый.

Они засмеялись. В комнату вошла мама Штыка.

— Над чем это вы, ребята, смеетесь? — спросила она. — Кто-то рыгнул?

— Мама, да ладно, — простонал Штык. — Мы не такие примитивы.

Майлз оглушительно рыгнул, и мы все захохотали.

— Вы трое превратите мою кухню в зону бедствия, — сказала она. — Мне понадобится шланг, когда вы закончите?

Мое сердце оборвалось. Я подумал о том, как мистер Гурвиц получил струю воды в лицо.

— Нет. Мы аккуратненько, — заверил Штык. — Обещаю. Мы все хорошенечко вычистим, как закончим.

— Сперва нужно решить, что печь будем, — сказал Майлз.

— Ваша идея с гигантским кексом была действительно провальной, — заметила миссис Хаггерти.

— Спасибо за поддержку, мама, — закатил глаза Штык.

— Знаю! — воскликнул Майлз, вскочив. — Почему бы не испечь обычные кексы? Можно напечь несколько десятков. Глазурью там покрыть разноцветной. Может, написать что-нибудь сверху глазурью?

— Класс, — сказал я. — Можно написать «Ц» и «М». Поняли? Для ЦМ.

— Ты хорош в правописании, — пошутила миссис Хаггерти. — Ладно, ребятки. Веселитесь. Только постарайтесь, чтобы моя кухня не выглядела как после цунами. Я не шучу.

Мы смотрели, как она вышла из комнаты. После чего прошли на кухню.

Немало времени ушло на то, чтобы найти хороший, простой рецепт приготовления кексов в коллекции кулинарных книг миссис Хаггерти. Потом мы сновали по кухне в поисках ингредиентов для сдобного теста.