Борис Конофальский - Инквизитор

Когда Волков поел, она принесла еще хлеба Егану, который сел доедать за солдатом. Хотела уйти, но Волков поймал ее за руку.

— Чего еще? — с вызовом спросила девица.

— Ты красавица, наглядеться не могу.

— Ой, вы прям спозаранку начали.

Солдат молча разогнул указательный палец девушке и надел на него серебряный перстень со стекляшкой, тот, что забрал у купчишки.

— Мне? — искренне удивилась Брунхильда.

— Да нет, мамаше твоей, — съязвил Еган.

Она даже не взглянула в его сторону, неотрывно разглядывала перстень.

— Нравится? — спросил солдат.

— Нравится то нравится, а чего это вы мне кольца-то дарите? Благородные простым кольца не дарят.

— А я и не благородный.

— Да хоть и так, а все одно — думаете как благородный. Думаете, подарю ленту, да кольцо, а потом буду тискать на конюшне.

— А что ж, замуж ему тебя звать что ли? — опять съязвил Еган.

— Тебе-то, голодранцу, замуж меня звать — пустое, даже будь ты не женат, — высокомерно заявила девица, — и если господин твой позовет, я еще и то думать буду.

— Наглая, а? — восхитился Еган и хотел было дать ладонью девице по заду, но та грациозно увернулась и гордо ушла. — Ну не наглая, а?

— Доедай и коня мне седлай.

— А мне не седлать?

— Тебе нет, я поеду к монахам, пусть руку еще раз посмотрят.

— А, что, опять болит?

— Нет. На удивление. Монахи — добрые лекари. Как у них были, так плечо с тех пор ни разу еще не болело, а про ногу так вообще забывать стал. Хромаю только из-за старой раны.

— Может, мне с вами? Дороги то не спокойные.

— Что за дурь? Я же не девица. Я, что, до монастыря один не доеду?

— Доедете, конечно, — согласился Еган, — только вдвоем надежнее было бы.

— Нет, ты возьмешь телегу купчишки и поедешь к кузнецу. Поговори с ним, может, он эту рухлядь в добрый тарантас превратит? Может, новые оси железные поставить?

— Поговорю, господин. Только, скажу вам честно, из этой рухляди путного ничего не выйдет. Купчишка за телегой не следил. Гнилая она.

— Тогда будем новую присматривать. И конягу простого, не боевого же в нее впрягать.

— Найдем, господин.

— И не забудь у него мои поножи забрать. И болты к арбалету.

— Заберу, господин.

Совсем скоро солдат забрался на лошадь и отправился в монастырь. Сильно не гнал, но и шагом не плелся. Доехал быстро. Как в прошлый раз, не без скандала с привратником-толстяком попал к отцу Ливитусу на прием.

— Вы оторвали нас от утренней молитвы, — назидательно заметил монах. — Я общался с Богом.

— У вас и у Бога впереди бесконечность, а у меня сегодня куча дел. Так что вы уж извините. К тому же, две козы стоят утренней молитвы.

— Не богохульствуйте, сын мой, — монах погрозил пальцем, едва заметно усмехнулся.

— Я принес деньги, — солдат протянул монаху две монеты по пять крейцеров.

Отел Ливитус денег брать не стал, их взял брат Ипполит.

— Вы жертвуете на доброе дело, — произнес монах. — Господь не забывает о таких делах.

— Никогда не сомневался в этом.

Брат Ипполит помог солдату раздеться.

— Как вы себя чувствуете? — спросил отец Ливитус.

— Намного лучше.

— Ну, что же, вижу. — Монах стал осторожно разминать левую руку солдата. — Получше стала, получше. Но это не от мази, это от перетяжки. Брат Ипполит, накладывайте повязку снова.

— И долго мне ее носить?

— Если хотите владеть рукой, то до зимы.

— До зимы?! — удивился солдат.

— Да, сын мой, до зимы. Вам разворотили суставную сумку, я вообще удивляюсь, что вы можете ее поднять.

Брат Ипполит примотал руку к торсу бинтами накрепко.

— Так, давайте, показывайте ногу. Ну, тут все заживает как на младенце. Жара, озноба не было?

— Нет, не было. Чувствую себя нормально, — он вздохнул. — Неужели придется носить бинты до зимы?

— Да, сын мой, придется.

— Я хотел завтра покинуть ваши края. Кстати, а что вы говорили про сохранность зубов? Какой-то мел нужен, сарацинская вода?

— Мы вам все приготовили.

— Сколько с меня?

— Вы уже за все заплатили, — сказал отец Ливитус. — Брат Ипполит вам все уже приготовил. И для зубов, и для плеча. И бинты, и мазь. Если не уедете — через три или пять дней приезжайте. Поглядим вашу руку.

— Все-таки уеду.

— Жаль. Такой человек нам в графстве был бы нужен.

— Нужен?

— Нужен. Вы же видите, что порядка нету.

— Я много где был. Сейчас порядка нигде нету. Война столько лет идет, да и чума еще.

— Ну, если надумаете остаться, я представлю вас аббату. Я говорил ему о вас. После уборки бароны устроят съезд перед фестивалем. Думаю, многие захотят видеть у себя такого человека. А может, и молодой граф созреет к тому времени.

— Вряд ли я так долго задержусь здесь.

— Что ж, еще раз очень жаль.

Они попрощались. Брат Ипполит дал солдату холщевую сумку с мазями, бинтами, средства для зубов, заодно рассказал, как этим всем пользоваться, проводил до двора и даже помог сесть на коня.

— И тебе здравия, молодой человек, — ответил солдат и выехал из монастыря под недобрым взглядом толстого привратника.

Как выехал — так сразу зарядил дождь. Мелкий, нудный. Морось. Все утро его не было. Казалось, вот-вот выглянет солнце. Но не выглянуло. Пошел дождь проклятущий. Волков накинул капюшон, двинул лошадь легкой рысью, поглядывая на дом фрау Анны. Дом был небольшой замок. Небольшой, но красивый. В не очень узких окнах блестели стекла. Видимо, у фрау Анны водились деньги. Даже балкончик был. Волков видел уже балконы, далеко на юге. В здешних местах балконы были редкостью. Около замка стояло пять или шесть домишек. Бродил десяток коров вдоль леса. Лес плавно переходил в болото. Вскоре все это осталось позади.

Было не холодно, но дождь не прекращался. Солдат рано встал, и его заметно клонило в сон. Спать в седле — дело очень опасное. Но именно в седле так хочется спать. Особенно если конь идет шагом. Время от времени солдату приходилось взбадривать себя, ставать в стременах, шпорить коня, пуская его в рысь, вытирать лицо мокрой перчаткой. Но, чуть проехав, он снова начинал клевать носом. И вот в один такой момент, когда он едва не закрыл глаза, его верный конь вдруг взбрыкнул. Коротко всхрапнул, он вытянул голову вперед и прижал уши. Он шумно дышал и начал пятиться. Таким, за все три года владения, солдат его не видел.

— Эй, ты чего? — Волков похлопал коня по шее, тот остановился, затанцевал и вдруг лягнул воздух. — Да что с тобой, дьявол тебя бери? — он снова гладил коня по шее, пытаясь его успокоить. — Давай-ка потихонечку вперед.

Конь буквально затанцевал на месте, но вперед не шел.

— Да какого ж дьявола ты так распалился? Тут на три лиги ни одной кобылы нет, чего ты танцуешь?

Но конь продолжал перебирать ногами, готовый вот-вот встать на дыбы.