Вадим Караваев - Наследие предков

Геннадий в начале их отношений с Инной как-то осторожно поинтересовался, что же заставляет молодую и красивую даму гробить лучшие годы в подобной организации с вредными условиями труда, на что к его удивлению возлюбленная не нашлась ответить ничего вразумительного. Промямлила что-то нечленораздельное и перевела тему. Ну что ж, если нравится, бог с тобой! Но когда у его дамы сердца с незавидным постоянством после пятнадцатичасового рабочего дня остается лишь единственное желание снять стресс, раскупорив бутылку чего-нибудь покрепче, и завалиться спать, то это уже переходит все допустимые границы.

Инна и сама все прекрасно понимала, но остановиться уже не могла, подсознательно ожидая вмешательства всесильного провидения в свои обрыдлые жизненные обстоятельства. Вот у провидения, хоть и с опозданием, время нашлось и на Инночку. Рассмотрев в свете ночника ртутную шкалу около отметки «40», девушка чуть ли ни с предсмертной усмешкой подумала: «Хорошо, что хоть таким образом, а не в ванне поскользнувшись!».

Гена, узнав о болезни любимой, примчался рано утром, привез кучу всяких таблеток и, вызвав врача из ведомственной поликлиники, стал, словно заботливая бабушка, суетиться по дому, бегать в магазин и надоедливо пичкать больную лекарствами. В общем, оторвался от души за все два года знакомства, наконец-то попробовав себя в роли заботливого супруга.

Провалявшись почти сутки в забытьи, свербящий червь неуемной тяги к раскрытию тайн, все последние годы заставлявший капитана Ланецкую докапываться до истины в любом деле, начал немного приходить в себя и подтачивать сознание следовательницы стремлением к новым свершениям, нашептывая на ухо: «Поболела и хватит! Вставай с постели и иди работать!». Поняв, что подобные доводы не возымеют ожидаемого эффекта, паразит сознания начал внедрять мысль о срочной необходимости позвонить усатому подполковнику Юрченко. Что тут скажешь? Брешь в обороне, наспех отстроенной затюканным инстинктом самосохранения, была пробита. Словно через образовавшуюся трещину в плотине в измотанный, но пока еще не угробленный стараниями хозяйки молодой организм, начала притекать кипучая жизненная сила, восстанавливая все поврежденные участки и заряжая аккумуляторные батареи для новой нарисовавшейся в мозгу сверхзадачи.

К вечеру второго дня в дверном проеме на кухню, где наслаждаясь идиллией, смотрел телевизор заботливый Геннадий, нарисовалась растрепанная и бледная как моль Инночка, неловкими движениями пытаясь завернуться в белоснежный махровый халат:

— Ген, ты мой телефон не видел? Что-то найти не могу.

Гена, увидев восставшую со смертного одра возлюбленную, так и застыл с куском пиццы во рту. Потом понуро залез в ящик стола и, скрипя зубами, протянул мобильник еле стоящей на ногах трудоголичке, понимая, что горбатого исправляет, к сожалению, только могила.

— Почему он выключен!? Мне же должны были звонить! Ты это специально? — истерический накал нарастал с каждой фразой, достигнув абсолютного максимума на пятой минуте полубезумного монолога сотрудницы Следственного комитета.

Гена скучающе и отстраненно созерцал активную жестикуляцию и меняющиеся гримасы на лице любимой, вслушивался в реактивные всплески децибел в просторной кухне, не утруждая себя вниканием в суть выплеснутого вместе с брызгами слюны, и… потихоньку начинал возбуждаться. Смиренно приблизившись к разъяренной подруге, одетый в одни черные шорты Геннадий как-то неожиданно всплеснул руками, захватил отворот халата и коротким резким рывком развернул вокруг своей оси излишне заболтавшуюся спутницу жизни, слегка подтолкнув в спину, отчего та плавно плюхнулась грудью на обеденный стол. Не в силах противостоять довлеющим обстоятельствам, капитан юстиции через непродолжительное время оставила всякие попытки подняться и всецело отдалась в заботливые руки судьбы. Не вдаваясь в пикантные подробности тесных межличностных взаимоотношений влюбленной пары, отметим, что сим безудержным действом со спонтанной практикой Инниного ораторского искусства было решительно покончено.

Пока Геннадий принимал душ, следователь Ланецкая с душевным спокойствием обнаружила тринадцать непринятых звонков на сотовом. Единственным человеком, кому удосужилась перезвонить Инна, был подполковник Юрченко, сообщивший, что полных совпадений воинских званий и фамилий, имен и отчеств обнаружилось всего несколько; более половины совпадений фамилий и инициалов из списка имеют от двух до двадцати восьми носителей в рядах доблестных Вооруженных сил Родины. Возможных же родственников у них такое несметное количество, что нежелание полицейских рыться в установлении кровнородственных уз такого обширного числа сограждан не перебьет даже пара ящиков элитных крепкоалкогольных напитков.

Через час с небольшим капитан Ланецкая в алкогольном отделе гипермаркета уже загружала тележку всевозможными брендовыми бутылями, которые впоследствии произвели неизгладимое впечатление на усатого подполковника, подозрительно озирающегося по сторонам при перегрузке их из багажника такси в салон служебного «Форд-Фокуса».

Уж кто-кто, а лысоватый богатырь с гусарскими усами, изящно переходящими в тонкие бакенбарды, для красивой дамы, как всегда, постарался на славу: во-первых, связался с боевым товарищем по второй Чеченской кампании, занимавшем солидный пост в Главном управлении кадров Минобороны, который предоставил имеющуюся незасекреченную информацию по всем военнослужащим с аналогичными личными данными, проходящих службу в рядах Вооруженных сил за последние пятнадцать лет, во-вторых, все совпадения по фамилиям списка и их ближайшим родственникам были отработаны по адресной и телефонной базе и сброшены на флешку.

Последующие пара дней у валявшейся на больничном следовательницы ушло на фильтрацию данных и звонки в различные регионы необъятной Родины. К сожалению, никто из отозвавшихся на том конце провода не подтверждал наличие у них в родне погибших или пропавших без вести военнослужащих в октябре 2001 года. Это могло означать лишь одно: никто из списка не значился в общей базе военнослужащих, то есть их личные дела были засекречены. Закипев от злости и безысходности, следователь Ланецкая в одиннадцатом часу ночи начала вновь набирать телефон Юрченко, изрядно подпортив тому настроение перед сном. Единственным выходом, который ей казался уместным из данной патовой ситуации, был поиск всех однофамильцев пропавших бойцов с наиболее редкими фамилиями.

Примчавшись на утро в кабинет к усатому подполковнику, которому как совестливому человеку магарычовый коньяк со вчерашнего вечера уже не лез в глотку, Ланецкая, выбрав первую фамилию из списка капитана Куренного Глеба Алексеевича, принялась ковыряться в адресной базе на предмет поиска однофамильцев. По Москве и Московской области их насчитывалось несколько сотен человек, а вот в самом Наро-Фоминске и муниципальном районе числилось не более десятка жителей с подобной фамилией. Дозвониться же удалось менее чем половине из них, и все отрицали всякое родство с пропавшим военным.