Евгений Башкарев - Взаимосвязи

Он открыл дверь сарая и вошел внутрь. Зажглась свеча, и сквозь грязное, затянутое пылью и паутиной окно, проступил свет. Где-то там отец отодвинул люк и скинул тело в погреб. Вадим заглядывал туда сегодня утром и проверял уровень воды. В погребе они хранили банки, поэтому уровень паводка регулярно отслеживался. Вода подошла ровно под первую полку, а все банки стояли на третьей. Беспокойству не было причин.

Сейчас Вадим боялся подумать, что будет завтра, когда ему придется заглянуть под крышку. Тень отца не шевелилась. Он стоял там и смотрел, как в холодной осенней воде тонул труп женщины.

«Его раскроют, — Вадим слышал, как бьется сердце. — Они придут и заберут его! И я останусь один!» Внезапно ему захотелось курить так сильно, что стало все равно, узнает ли отец его тайну или нет. Вадим знал, где лежит пачка сигарет. И, скорее всего, несколько окурков еще остались недокуренными в пепельнице. Ему бы хватило всего нескольких затяжек, только бы эти окурки принадлежали папе, а не мертвой женщине.

Стук!

Вадим окаменел.

Отец притормозил возле двери, снимая галоши. Вадим спрятался под столом.

Стук!

Дверь распахнулась, отец прошел на кухню, взял сигареты и удалился.

Стук!

Вадим вылез из-под стола и снова уставился в окно. В таком положении он простоял два часа. Скурив один окурок, он потянулся за другим, потом — за третьим. Отец никогда не скупился на сигареты. Докурив до половины одну, он тянулся за другой. И так до тех пор, пока не получал свою дозу. На кухне никогда не пахло едой. На кухне пахло только сигаретами и тлеющими фильтрами.

В дом отец вернулся к утру. Измотанный, уставший он протелепал к своей кровати, втягивая облака горького дыма, и уволился спать. Погреб был зарыт, и отец мог не волноваться, что кто-то сумеет разыскать труп, утопленный в воде и заваленный грудой мусора. Свечи погасли, но тошнотворный запах пота и дыма мешался меж сырых турлучных стен.

«Его никогда у меня не заберут», — думал Вадим.

Тем временем солнечный свет прорезался сквозь студеный осенний воздух и всколыхнул округу. Почти прозрачные окна покрылись испариной и запотели. Небо прояснилось, и сквозь крохотные капельки воды на стеклах проступил теплый день. Вадим водил пальцем по стеклу, рисуя узоры и мечтая поскорее уйти в школу, чтобы встретиться с Яной и отвлечься от глубокого душевного страха. Он думал о том, как расскажет ей про свой сон (ему редко снились сны) и покурит. Черт побери, но эта тяга стала заманивать его! По утрам ему никогда не хотелось курить так сильно, как сейчас. Его желудок сжался от голода, но если бы ему дали всего половину сигаретки… мир бы изменился, как думал Вадим, в лучшую сторону. Когда он провел пальцем вниз, вырисовывая на стекле заключительную палочку от слова «Привет», за домом послышалось поскуливание.

Вадим пересек комнату, вышел в прихожку и обулся. Его одолело странное сомнение, что ему не стоит выходить из дома, не дождавшись восьми. Он даже захотел в туалет, что постоянно случалось с ним из-за испуга. Это чувство подчеркнуло факт несуразности в его намерениях. Если за домом действительно кто-то скулил, так это старик Тоби, которого отец не покормил сегодня утром. Старику Тоби шел уже четырнадцатый год, и он жил в конуре, впритык примыкающей к дому. Отец никогда не отпускал его с цепи, и Тоби по привычке встречал солнце, высунув нос из-за дома, а провожал, сунувшись в самый дальний угол будки.

Вадим вспомнил, как четырнадцать лет назад Тоби пришел в их семью. Это был огромный сюрприз на День Рождения, и как жаль, что самому Вадиму на тот момент исполнилось всего три года, и он едва понимал, что собака, поселившаяся у них во дворе, станет самым главным подарком в его жизни.

«Тоби», — прошептал Вадим, боясь разбудить отца.

В ответ послышалось очередное поскуливание, и на этот раз Вадим не рассуждал, выходить ли из дома или нет. Тоби никогда не скулил по утрам. К своим четырнадцати годам он научился терпеть голод, стужу, тягу к сучкам и желание просто пробежаться вдоль забора.

Вадим вышел за дверь и заглянул за угол. Возле собачей будки он обнаружил обрывок цепи. Вадим подошел ближе, заглянул в конуру и понял, кое-что всегда случается впервые. Тоби СОРВАЛСЯ с цепи.

«Как хорошо, что отец спит, — подумал Вадим. Сейчас Тоби необходимо отыскать, сковать цепь и дать собаке поесть».

Но ощущение гнетущей опасности уже коснулось его испуганного сознания. Вадим словно очутился на рельсах, а там, где-то уже совсем рядом, накатывающий поезд раздавливал под собой воздух и двигался в его сторону.

— Тоби, — он тихонько позвал собаку. — Тоби, черт бы тебя побрал!

Вадим старался говорить ласково, чтобы пес понял его настрой. Отец бы никогда не стал так говорить. В его руках появляется лопата, если Тоби делает что-то не так.

— Тоби, — и тут Вадим вздрогнул.

«Он там», — осознал Вадим всей глубиной и растерянностью своих мыслей.

Когда поскуливание с редким угрожающим рычанием повторилось, мальчишка поспешил в сторону сарая.

— Зачем ты туда полез, глупая псина! — проклинал Вадим.

Тоби рычал из открытой двери. Вадим слышал этот звук, словно пес находился в сундуке с толстыми стенками — вроде того ящика, где они хранили охотничье ружье. Но тот сундук стоял в доме, в комнате отца. А Тоби рычал из сарая, где единственным глухим местом был погреб.

Вадим подошел к двери и подумал, что отец зря оставил сарай открытым. Когда Вадим увидел погреб (тоже открытый, хотя они всегда закрывали его толстым древесным люком, чтобы случайно не провалиться в темноте) его охватил ужас. «Это случилось», — подумал Вадим. Он, наконец, полностью осознал усталость отца. Погреб глубиной чуть меньше двух метров был доверху забросан землей.

Следы от колес тачки были похожи на рельсы. Они неслись, огибая толстое засохшее дерево, через утиный загон (забор валялся по обе стороны, будто его положил ураган) к ближайшей грядке кукурузы. Вероятно, там отец вырыл целую могилу. Вадим снова заглянул в сарай: Тоби уверенно пытался вернуть все на свои места. Он копал только что зарытый погреб, и его коротеньких стареньких лапок хватило, чтобы закопаться на полметра. С такими успехами пес мог достигнуть трупа к обеду.

— Тоби! — закричал в панике Вадим и вдруг ощутил ледяное прикосновение.

Отец стоял позади. Его глаза были красными и вспухшими. Лицо вздулось и покрылось сеткой кровеносных сосудов. Его волосы поседели за одну ночь, морщины стали глубже. Мальчишке казалось, что отец преобразился в чудовище из страшных фильмов.

— Папа, — промямлил Вадим. — Я только хотел вытащить собаку…

— Я сам вытащу, — сказал очень далекий голос.

Вадим решил, что слышит его в себе.