Мария Чинихина - Тайна Белого Камня

Правитель Тиль отыскал под одеялом свою дочку и велел лечь нормально, как полагается — голову на подушку, ноги к спинке. Эльза подчинилась, он укрыл ее и сел рядом. Гастон немедля подал господину специальную скамейку.

В спальне стало тихо. Комнату постепенно наполняло тепло. Ильза успела растопить камин и затворить наглухо окно. Эльза обрадовалась тишине. Больше не чирикала навязчиво птица, не шумел ветер, и дождевые капли не стучали. И папа обещал наказать пугавшую несколько ночей подряд женщину.

— Засыпай, Эльза. Рано еще. А папа рядышком посидит…

Эльза перевернулась на левый бок. Одна из подушек съехала. Правитель Тиль прищурился и вдруг заметил у резного изголовья странное перо. Он поднял его. Перо было белое, необычной формы, большое и украшенное драгоценными камнями. Холодок пробежал по спине. Правитель Тиль взял серебряный колокольчик, и на звон прибежали няньки и слуга.

— Роту гвардейцев к озеру у восточных ворот. Женщину в платье с голубой оборкой схватить и как следует допросить.

— Поездка?

— Пошлите наместника.

Гастон откланялся. Няньки выстроились у стены.

— Кто из вас дежурит? — спросил правитель Тиль.

— Леди Флэр, Ваша светлость, — няня в чепце подтолкнула сутулую с книгой, и та испуганно выпрямилась.

— Приемную Ее милости не покидать!

— Как прикажете, Ваша светлость.

— А ты, дорогуша, только попробуй ослушаться! — хмуро заметил правитель Тиль.

— Хорошо, папочка, — протянула Эльза и показала, пока отец не видит, нянькам язык. Правитель Тиль ушел. Следом покинули спальню и служанки, причитая и охая. Эльза дождалась, пока стихнут шаги, вылезла из-под одеяла и запрыгала на кровати, хотя по протоколу требовалось спать. Потом стало скучно. Она опустилась на колени, вынула острый прутик, припрятанный под ковриком, и распорола им самую большую подушку. Белый пух закружился в воздухе, а потом опустился воздушной горкой на каменные плиты. Эльза глянула в темный угол… Прутик выпал из руки, как и то, что осталось от подушки.

— Она здесь! — крикнула Эльза. Но все как будто вымерли. Няньки, видимо, опять заснули, папу в его комнатах одевал к первому завтраку Гастон. Эльза забилась под одеяло, но одним глазком все же поглядывала на страшную тетю. Она опиралась рукой на изогнутую спинку кресла, а густые волосы переливались золотом в предрассветных лучах. Женщина махнула рукой… Створка окна отворилась… Снова запела ранняя пташка… Эльза крикнула громче…

На зов из смежной комнаты прибежала Ильза. Как всегда в приталенном платье и деревянных башмаках, которые сваливались с маленьких ног и стучали.

— Что такое? — спросила Ильза.

Тонкий палец Эльзы показывал на голубой силуэт в предрассветной тени. Ильза прищурилась. Закрыла окно. Вновь воцарилась тишина.

— Не вижу никого, — служанка пожала плечами. — Давайте я вам помогу.

Ильза помогла Эльзе снова улечься в постель. Но странная гостья не исчезала. Она вплела в золотистые волосы голубую ленту и вдруг пропала. Не пришла она и в полдень к озеру. Господин Дюре доложил об этом правителю Тилю, и тот приказал бросить в темницу старшего в отряде. Парня избили, а потом привязали к столбу у главных ворот. Эльза глядела на мальчишку с окровавленным лицом из окна спальни до тех пор, пока Ильза не задернула штору и не увела девочку смотреть на лебедей в книжке. Конечно, рисованных.

Посвящение

Эльза вошла в танцевальный зал. В тесном помещении с низким потолком были закрыты все окна. Горело множество свечей. Воск стекал по покрытым желтым налетом стенам. И всюду жар, пение, танцы, опрокинутые кубки и терпкий запах от напитков.

— Эльза! — правитель Тиль захлопал в ладоши, и разряженные в меха и бархат гости вмиг умолкли. Скрипачи на балконе перестали играть. Эльза вспомнила уроки леди Эдмон, улыбнулась и пошла к возвышению. Она готовилась к этому вечеру — Ильза ее причесала, портные сшили новое платье, которое складками струилось от талии до щиколоток, обувщики изготовили мягкие туфельки, и теперь удобные каблуки идеально скользили по каменным плитам. Сердце Эльзы стучало, она шла, и каждый гость ей кланялся.

На ступеньках ждал папа. Мама стояла немного позади и прикрывала шифоновой накидкой отекшее после бессонной ночи лицо. Глаза казались черными точками. И темные волосы густыми локонами падали на полноватые плечи.

Гастон подал правителю красную подушку. Свернутый в трубу желтый листок бумаги мелькнул в свечном воздухе. Эльза приняла из рук отца сверток и, не разворачивая, передала главному советнику. Милтон Джон спрятал документ в углубление в стене и запер дверцу на ключ. Правитель Тиль зааплодировал и помог Эльзе спуститься с возвышения. Гости с интересом смотрели на девушку, любовались, как она легко и непринужденно двигается, как делает четкие па.

— Ее светлость скучает?

Странный господин в бордовом плаще наклонился к жене правителя. Ниоба убрала с лица накидку, мельком глянула на мужчину, положила на каменную ступень пышный веер и позволила поцеловать руку в черной перчатке.

— Говорите тише, господин Жеан, прошу.

— Дочь ваша выросла красавицей. Жаль, сынка нет…

— Муж сделал выбор…

— Только не думаю, что сей факт одобрен окончательно.

— Издеваетесь? — Ниоба усмехнулась. Господин Жеан выпрямился. Он всегда одевался только в бордовое. Даже плащ, расшитый по случаю праздника серебряной нитью, был бордовым. И башмаки… Носы покрыты пылью, к каблукам прилипла грязь. Но они были бордовыми. И цвет этот сводил Ниобу с ума. Привлекал. Пока все танцевали, смеялись, проливали из кубков вино, она была готова бесконечно беседовать с этим человеком. Даже губы у него… Нет, как у всех, красные. Ниоба прищурилась, чтобы убедиться в своей правоте. И говорил этот человек столь приятно и убедительно, что хотелось всегда улыбаться и склонять набок голову, внимая его речам.

Тут господин Жеан вздохнул, а Ниоба увидела, что на его бордовой ладони сверкает золотое кольцо в форме трехзубчатой короны.

— Ваша светлость, в моих силах помочь вам. Не желаете уединиться? Свидетели в лице вашего мужа совершенно ни к чему.

Вдруг он заметил идущего к возвышению правителя и поспешил удалиться.

— Пойди поздравь дочь, — голос мужа оглушил Ниобу. Она вновь прикрыла лицо накидкой. — И взгляд порадостнее, а то складывается впечатление, что все на празднике, а Ее светлость явилась на похороны.

— Иду, — пробормотала Ниоба.

Появление Ее светлости среди гостей не осталось незамеченным. Дамы похвалили качество ткани, из которой была сшита накидка, кавалеры — огранку перстня. Ниоба с улыбкой отвечала на комплименты и пробиралась в самый центр. Именно там кружилась в веселом танце ее пятнадцатилетняя дочь.