Мария Чинихина - Тайна Белого Камня

— Ваша светлость, — ласково проскулила девица, не открывая глаз. — С вами так тепло! Ах!

— Пошла вон, — шепнул Тиль, стянул с головы колпак с кисточкой, вызвал Гастона и велел заспанному слуге подать халат. — Чтобы не было ее, когда вернусь.

— Как прикажете, Ваша светлость. Леди Энн сбежала…

— Только и говорили об этом весь вечер.

— Записочку в шкатулочке нашли, Ваша светлость…

— И что же?

Тиль сунул руки в халат, и Гастон завязал пояс.

— Ее светлость из свиты изволила выгнать…

— Глупости, Гастон! — сказал Тиль и вышел в коридор.

Гастон вздохнул и велел рыжей девице собираться. А правитель несся через галерею в комнату дочери. Няньки суетились, охали, леди Эдмон носилась с холодной водой. Волосы у нее были распущены. Правитель Тиль впервые увидел главную няню в сорочке. И полная женщина с длинными ногами и выступающей под складками льняной ткани грудью даже показалась ему привлекательной. Она была немолода, но что-то теплое таилось в налитых слезами карих глазах. Няня металась по комнате и только с пятого раза попала в нужную дверь.

— Бедная девочка, — верещала леди Эдмон. — Лекаря вызвали?

— Да, — вяло ответила горничная и головой указала на правителя. Все присутствующие в комнате заметили Его светлость и разошлись кто куда — кто к окну, кто к комоду, кто к двери, где была купальня Эльзы. Она любила воду. И плавающие лепестки роз. Каменный бассейн выстроили специально для нее. Эльза увидела такой на картинке в старой книжке и показала папе. Он не смог отказать любимой дочке, несмотря на возражения господина аббата.

Сейчас Эльза билась в истерике. Лекарь поднимал вялые руки, осматривал розовые пятки, сдавливал грудь, затем брызнул что-то в рот. Девушка задышала спокойнее, глаза ее больше не слезились, она перестала стонать.

Первым в спальню вошел правитель, за ним леди Эдмон, потом служанка с белой тканью и две женщины в кружевных чепцах — одна с морщинистым лицом, другая с распущенными волосами темного цвета. Все выстроились полукругом и смотрели на дочку Его светлости, которая лежала на мягких перинах и корчилась от страха и боли. Ильза, заметив Его светлость, освободила скамейку и спряталась за спинкой кресла. Только правитель Тиль не спешил садиться. Он приподнял Эльзу в мокрой от пота сорочке, прижал к волосатой груди, поцеловал в лоб и уложил обратно на подушки. Женщина, что постарше, встала позади него и положила руку ему на плечо, а вторая (это была Ниоба) отвернулась и зашептала:

— Не знает, как внимание привлечь. Совсем избаловали.

Ниоба вышла в приемную. Слуги внесли свечи, и комната постепенно наполнилась светом, кто-то отворил створку окна. Там было тихо. Не было ветра, не стучали больше капли дождя. Эльза успокаивалась в объятиях отца, сердце ее замирало, а частые вскрики превращались в слабое дыхание.

— Женщина в платье с голубой оборкой пугает тебя, малышка? — спросил правитель Тиль. — Папа схватит плохую тетю. Господин Дюре уже нашел дом, где живет виновница твоих кошмаров. Потерпи…

Но Эльза отрицательно замотала головой, вспомнила мечущийся в пещере черный силуэт, склизкие щупальца, угольные глаза и снова заплакала.

— Женщина посылает тебе дурные сны, дорогая, — Тиль снова поцеловал дочкин лоб. — И твой папа накажет ее. Сейчас все пройдет. Ложись, а я буду сидеть рядом, пока ты не уснешь.

Обещания отца успокаивали Эльзу. Лекарь в рогатой шапке что-то шепнул ему на ухо, и Тиль отпустил мужчину. Слуга затушил свечи и тоже покинул спальню. Из комнаты не уходила только Ильза, которая пряталась за спинкой кресла. Когда Эльза перевернулась на другой бок, правитель понял, что дочка уснула, задул последнюю свечу и вышел в приемную. Как только дверь за ним закрылась, Ильза выбралась из укрытия, опустилась на скамеечку рядом с кроватью и стала поглаживать голову Эльзы. Эльза тихо посапывала и думала, что сидящий рядом папа никогда больше не оставит ее.

А Тиль вернулся в спальню. Рыжая любовница ушла, но оставила записку — она явится по первому желанию и в новом наряде. Правитель смял бумагу и кинул в пылающий камин. Он велел Гастону разбудить и привести в кабинет господина Дюре, начальника гвардии.

Гастон поклонился и побежал исполнять поручение.

А Тиль стал думать. Что же случилось? Сон перемешался с явью. Он сам испытывал подобные чувства когда-то давно. Иногда казалось, что не было неземных глаз, не было поляны, залитой солнечным светом, не было ночи, когда лил дождь и не было лопаты… Деревянная ручка с багровым пятнышком снилась каждый год в один и тот же день. Куски грязи сваливались в яму. Кто-то плакал и просил о помощи, но барабанящие по крышам капли дождя заглушали крики. И лопата делала свое дело. И лунный свет не приходил спасать. Не чертил дорожку к заросшим травой холмам. И озеро, о котором она говорила, не появлялось в тех снах. Был дождь и была чернота. Облако…

— Ваша светлость! — воскликнул сонный Дюре. Тиль сидел за столом и поглядывал в темноту сада. Он видел только горящие факелы. Было холодно в нетопленом кабинете. Тиль подул на замершие ладони.

— Даму в платье с голубой оборкой поймали? — спросил он.

— Нет, — почему-то ответил Дюре. — Но мы ищем, — нашел ответ главный гвардеец и подтянул пряжку на серебряном плаще.

— Прошло десять лет, господин Дюре! А эта женщина не схвачена и смеет пугать мою дочь! Если до похода в горы вы ее не найдете…

Господин Дюре испуганно сглотнул слюну…

— У гвардии есть подозреваемая, Ваша светлость.

— Ну? — правитель Тиль насупил брови. Коснулся рукой морщинистого лба. Да. Он стареет, только рыжую леди Алисию никогда не беспокоили его морщины. Дочери Милтона Джона нравилось целовать каждую бороздку. Нет, все же он погорячился, что нагрубил ей. Нет, он велит Гастону вызвать девушку письмом. Еще можно будет заказать ювелиру ожерелье…

— Аббат Хаген уже пытал виновницу… Она не носит платье с голубой оборкой, но соседи свидетельствуют — живет одна, затворница, многие видели метлу в ее кухне. По ночам подозреваемая превращается в склизкое существо — на макушке торчат рожки из волос, вместо рук когтистые лапы, кожа чешуйчатая, крупные глазенки, надутые щеки. Голова во много раз больше тела, копыта заменяют ей башмаки. И в таком образе подозреваемая выходит в огород, обязательно в лунную ночь, и помешивает в чугунном чане свою похлебку. До рассвета. А всем в округе снятся плохие сны. Утром жители деревни не выходят на работу в поле — мужчин беспокоит лихорадка, у женщин бьются кувшины с молоком, и приготовленную к завтраку еду есть невозможно…

— Бросить в темницу, переодеть, заплести косу и сделать так, чтобы ваша подозреваемая походила на женщину из снов Эльзы, — правитель стукнул кулаком по столу. Плащ Дюре взлетел от силы удара, но гвардеец старался сохранять спокойствие и держаться в своем углу смирно.