Генри Каттнер - Рассказы. Часть 1

Под дверью лежала телеграмма. Дин, озадаченно нахмурившись, прочитал её.

ТОЛЬКО ЧТО УЗНАЛ ЧТО ТЫ ЖИВЁШЬ В ДОМЕ В САН-ПЕДРО ТЧК ЖИЗНЕННО ВАЖНО ТЕБЕ НЕМЕДЛЕННО УЕХАТЬ ТЧК ПОКАЖИ ЭТУ ТЕЛЕГРАММУ ДОКТОРУ МАКОТО ЯМАДА 17 БУЭНА СТРИТ САН-ПЕДРО ТЧК Я ВОЗВРАЩАЮСЬ НА САМОЛЁТЕ ТЧК ВСТРЕТЬСЯ С ЯМАДОЙ СЕГОДНЯ

Дин повторно прочитал телеграмму, и одно воспоминание вспыхнуло в его уме. Майкл Ли был его дядей, но он не видел этого человека много лет. Ли являлся загадкой для семьи; он был оккультистом и большую часть своего времени проводил в дальних уголках земли. Иногда он пропадал из поля зрения на длительные периоды времени. Телеграмма Дину была отправлена из Калькутты, и он предположил, что Ли недавно вынырнул из какого-то места в Индии, чтобы узнать о наследстве Дина.

Дин порылся в памяти. Теперь он вспомнил, что была какая-то семейная ссора вокруг этого самого дома много лет назад. Подробности уже стёрлись из памяти, но он вспомнил, что Ли потребовал разрушить дом в Сан-Педро. Ли не предоставил никаких разумных оснований для этого, и когда в его просьбе было отказано, он на некоторое время пропал из виду. И вот появилась эта необъяснимая телеграмма.

Дин устал от долгой поездки, и неудовлетворительная беседа с доктором раздражала его даже больше, чем он осознавал. У него также не было настроения следовать указанию дяди в телеграмме, что требовало долгой поездки на Буэна-стрит, которая находилась в нескольких милях отсюда. Однако сонливость, которую он чувствовал, была обычным истощением, в отличие от истомы последних недель. Тоник, который он принял, в какой-то степени был полезен.

Дин опустился на своё любимое кресло у окна с видом на океан, побуждая себя наблюдать пылающие цвета заката. В настоящее время солнце опустилось ниже горизонта, и подкрадывались серые сумерки. Появились звёзды, и далеко на севере Дин мог видеть тусклые огни прогулочных кораблей возле Вениса. Горы закрывали ему вид на Сан-Педро, но рассеянный бледный свет в том направлении указывал на то, что Нью Барбери пробуждается, чтобы шуметь и скандалить. Поверхность Тихого океана потихоньку оживилась. Над холмами Сан-Педро поднималась полная луна.

Долгое время Дин тихо сидел у окна, забыв про потухшую трубку в руке, уставившись на медленные волны океана, которые, казалось, пульсировали могучей и чуждой жизнью. Постепенно сонливость подкралась и захлестнула его. Как раз перед тем, как Дин упал в бездну сна, в его голове мелькнули слова да Винчи: «Две самые чудесные вещи в мире — это улыбка женщины и движение могучего моря».

Дин спал, и на этот раз он увидел другой сон. Сначала только чернота, громы и молнии как в разгневанных морях, и странно смешавшейся с этим была туманная мысль об улыбке женщины — и губы женщины — пухлые губы, нежно манящие — но странным образом губы не были красными — нет! Они были очень бледны, бескровны, как губы того, кто долгое время лежал под водой…

Туманное видение изменилось, и в мгновение ока Дин словно увидел зелёное и тихое место из своих прежних видений. Чёрные формы-тени двигались более быстро за завесой, но эта картина была всего лишь второй. Она вспыхнула и исчезла, и Дин оказался одиноко стоящим на пляже, на пляже, который он узнал во сне — это была песчаная бухта ниже его дома.

Соляной бриз дунул холодом в его лицо, и океан сверкнул, как серебро в лунном свете. Слабый всплеск сообщил о морской твари, которая взломала поверхность воды. На севере океан омывал шероховатую поверхность скалы, испещрённую чёрными тенями. Дин почувствовал внезапный и необъяснимый импульс двигаться в том направлении. Он позволил импульсу вести себя.

Когда Дин карабкался по скалам, у него внезапно появилось странное ощущение, что чьи-то зоркие глаза направлены на него — глаза, которые смотрели и предупреждали! Смутно в голове Дина возникло худое лицо дяди, Майкла Ли, его глубоко-посаженные глаза сияли. Но это видение быстро исчезло, и Дин оказался перед более глубокой и тёмной нишей в скале. Он понял, что должен войти туда.

Дин протиснулся между двумя выступающими краями скалы и оказался в сплошной, мрачной темноте. Но почему-то он сознавал, что находится в пещере, и слышал, как рядом с ним льётся вода. Всё, что было вокруг — затхлый солёный запах морского гниения, зловонный запах бесполезных океанских пещер и трюмов древних кораблей. Дин шагнул вперёд и, когда дно под его ногами резко оборвалось, он споткнулся и упал в ледяное мелководье. Он скорее почувствовал, чем увидел мерцание стремительного движения, а затем горячие губы прижались к нему.

Человеческие губы , подумал Дин вначале.

Он лежал на боку в холодной воде, прижав свои губы к этим отзывчивым губам. Он ничего не видел, потому что всё потерялось в черноте пещеры. Неземной соблазн этих невидимых губ взволновал его.

Он откликнулся на их поцелуй, яростно прижимался к ним, давая им то, чего они жадно искали. Невидимые воды ползли по скалам, прошептав предупреждение.

И в странности этого поцелуя Дина затопило. Он почувствовал шок и покалывание во всём теле, а затем острое ощущение внезапного экстаза, а за ним по пятам быстро пришёл ужас. Чёрная отвратительная гадость словно промывала его мозг, неописуемая, но ужасно реальная, заставляя Дина задрожать от тошноты. Казалось, что в его тело, разум, саму его душу через этот кощунственный поцелуй в губы изливалось зло. Дин ощущал себя отвратительным, заражённым. Он отпрянул назад. Вскочил на ноги.

И впервые увидел ужасную тварь, которую поцеловал, когда тонущая луна дотянулась своим бледным сиянием до входа в пещеру. Ибо что-то поднялось перед ним, змеевидная и тюленеподобная масса, которая извивалась, скручивалась и двигалась к нему, сверкая грязной слизью; Дин закричал и повернулся, чтобы убежать от кошмара, разрывающего его мозг. За спиной он услышал тихий брызг, как будто какое-то громоздкое существо вернулось в обратно в воду…

Дин проснулся. Он всё ещё сидел в своём кресле у окна, и луна на фоне серого рассвета была бледной. Он чувствовал себя больным до тошноты и содрогался от шокирующего реализма своего сна. Вся его одежда промокла от пота, и сердце яростно стучало. Безмерная вялость, казалось, переполняла его. Дину пришлось приложить усилия, чтобы подняться с кресла и доковылять до дивана, на который он и бросился, чтобы подремать ещё несколько часов.

Резкий сигнал дверного звонка встряхнул его. Дин всё ещё чувствовал слабость и головокружение, но пугающая летаргия несколько уменьшилась. Когда Дин открыл дверь, японец, стоявший на крыльце, начал было раскланиваться, но внезапно замер, когда острый взгляд его чёрных глаз сосредоточился на лице Дина. Посетитель даже глубоко вдохнул с лёгким шипением.