Елена Усачева - Большая книга ужасов — 76 [сборник]

— Мама! — завопил Маркин, пытаясь стряхнуть с себя кошку. — Дуся, ты что?!

Затрещала ткань. Вовка через голову стянул рубашку вместе со зверьком. Дуся фыркала и шипела, кромсая несчастную рубашку на мелкие части.

Расправившись с одежкой, она нехорошим зеленым глазом посмотрела на хозяина.

— Дуся! — Вовка попятился. — Своих не узнаешь? А ну прекрати!

Кошка прыгнула. Когти больно царапнули левое плечо.

— Дуська, зараза! — взвыл Маркин, забираясь под стол. Оступившись на скользком паркете, кошка промахнулась мимо Вовки, и тот успел забежать в комнату, закрыв за собой дверь. Плечо болело, по руке бежала кровь. Воздух вокруг словно бы сгустился. Комната наполнилась туманом. Вовке показалось, что это не его комната, а болото, где вокруг трухлявого пенька летают прозрачные тени и воют:

— Черт! Черт! Черт! — завопил Вовка, отскакивая от двери. Но дикие вопли Дуси из коридора заставили его вернуться обратно.

Никогда в жизни Маркин не слышал, чтобы Дуся так орала. Это было не обыкновенное кошачье мяуканье, не мартовский ор, а сумасшедший вой.

Забыв обо всех своих несчастьях, Вовка выглянул в коридор.

Выгнув спину и вздыбив хвост, Дуся стояла около Вовкиной комнаты. Пасть ее была распахнута, маленькие острые зубки ощерены. Глаза кошки горели диким зеленым цветом.

— Д-дуся, — испуганно икнул Маркин. — Что с тобой?

Кошка недовольно мотнула головой и зашипела, как паровоз.

Вовке показалось, что сквозь шипение он услышал слово: «Уходи!» Он попятился. Кошка снова замотала головой. И вот тогда Маркин почувствовал, что в комнате есть кто-то третий. Кто-то, кого он не замечает, но кого прекрасно видит Дуся. На него-то она и ругается.

Вовке стало не по себе.

«Стой! Заклятье свершено», — настойчиво повторил воздух.

Маркин покрутил головой. Но он был все-таки человеком, а не кошкой, поэтому вновь никого не обнаружил.

Дуся прыгнула вперед. Теперь ее целью был не Вовка. Она металась по узкому коридору, пытаясь кого-то поймать. Наконец она высоко подскочила, задела стоявшее около входной двери трюмо, и оно с грохотом повалилось на пол. Брызнули во все стороны осколки.

Вовке на секунду показалось, что в этих осколках кто-то отразился — над ними пролетела тень, чье-то белесое отражение.

И все закончилось.

Дуся встряхнулась, почесала лапкой за ухом и медленно удалилась в сторону родительской комнаты.

А Вовке вдруг стало невероятно легко. Так бывает, когда долго несешь на плечах тяжелый рюкзак. Стоит его снять, как чувствуется необычайная легкость.

Вот и Маркин в одну секунду стал пушинкой, способной оторваться от земли.

Далеко улетать он не стал — знаем мы эти шуточки! — а опять бросился искать Дусю. Чтобы поблагодарить ее.

Кошка не находилась.

Тогда Вовка кинулся к телефону.

— Подействовало! — завопил он, как только в трубке услышал голос Сереги Минаева. — Три волоска…

— Не ори, — сонно ответил Серега.

— Слушай, — захлебывался от восторга Маркин. — Скажи своей Маньке…

— Ее дома нет. — Минаев и не думал поддерживать товарища в его великой радости. — Опять с кем-нибудь из подружек химичит.

— Ну и ладно. — Вовке было слишком хорошо, и он готов был миролюбиво принять любую новость.

Конечно, Маркин рано праздновал победу. Несчастья — вещь прилипчивая, они могут на минутку отвлечься, а потом наброситься на человека с новой силой. Но Вовка сейчас был не в состоянии об этом думать. Он с воплями носился по квартире, прыгал по родительской кровати и кричал громче самого громкого радио.

О том, что все может быть и не так благополучно, он понял вечером, когда пришли родители и стали выяснять, кто опрокинул трюмо. А на следующий день от былого веселья и подавно не осталось следа. Первым уроком была история, которую отменили из-за болезни учительницы.

Класс уже повскакал с мест, чтобы отправиться в физкультурный зал, как в дверях появилась Генриетта Карповна.

— Сидите, сидите, — вяло махнула она рукой. — Мне сейчас только вас не хватает, у меня в зале и так три класса. У вас будет география. Вместо завтрашнего урока. Василий Львович, проходите, пожалуйста.

В желудке у Вовки похолодело. За всеми вчерашними радостями он и не думал открывать учебник по географии. И если его спросят…

Класс еще возмущенно шумел, а географ уже водил пальцем по списку учащихся.

— Ничего страшного, — глянул он поверх очков. — Вспомним, что я вам вчера рассказывал, и пройдем новую тему. К тому же среди вас есть один человек, который вчера слушал меня два раза.

И он посмотрел на Маркина. Если бы Вовка умел испаряться, превращаться в воду или летать, он бы разом применил все свои умения, только бы не оказаться у доски.

— О реках Северной Америки… Слышишь, Маркин, Северной! — Географ снова поднял глаза от журнала. — Нам расскажет… — Вовка начал медленно подниматься, а в классе тут же облегченно зашептались. — Нам расскажет, — тянул географ, уже в открытую глядя на ребят, — тот, кто сидит в центральном ряду. — Вовка свалился на свой стул, потому что его ряд был около окна. — На третьей парте от… — Четыре человека нервно заерзали на своих местах: третий ряд от стены и третий от доски. — На третьей парте от стены, ближе к окну, — бодро закончил географ с таким довольным видом, словно только что сыграл сложнейшую шахматную партию. — Маркушин, иди к доске!

Владимир Маркушин…

«Опять Владимир!» — мелькнуло у Маркина в голове. Впрочем, ничего удивительного: у них в классе было еще два Владимира, Маркелов и Маркинсон. Шестой «А», наверное, был самым «урожайным» классом на это имя.

Маркушин был толстым вялым типом. Его редко вызывали, потому что в классе он был мало заметен.

— Я? — удивленно приподнялся Маркушин. — А меня вчера не было.

— Не было? — Географ приготовился к веселому уроку. — Тогда проверим, как ты ориентируешься по карте.

Через десять минут красный как рак Маркушин вернулся на свое место с двойкой в дневнике.

— Маркуша… — протянул кто-то с последней парты. Маркушин показал в ту сторону кулак и тяжело опустился на свой стул.

— Маркелов, сейчас и до тебя очередь дойдет, — предупредил Василий Львович шутника.

— Вовочка, — с всхлипыванием произнес Маркелов.

— На себя посмотри! — не выдержал Маркин.

— Ну что же, друзья мои, — потер руки географ. — Пишем самостоятельную работу. Достали листочки…

Вовка тяжело вздохнул. Все-таки он рано радовался.

Но тут распахнулась дверь, и в кабинет заглянула жизнерадостная медсестра.