Елена Усачева - Большая книга ужасов — 76 [сборник]

— Какой металлолом? — Вовка уже представил, как Минаев с сундучком на плече входит в подвал, где сидят прожженные бандиты и на весах взвешивают разноцветные драгоценные камешки. Фраза о металлоломе его здорово сбила с толку. — Там же должны быть украшения.

— Там — украшения, — согласился Серега. — Только железные.

— А ты откуда знаешь? — Вовка с удивлением посмотрел на приятеля. — Ты вообще о чем говоришь?

— Это ты о чем говоришь? — накинулся на него Серега.

— О кладе. Если ты найдешь клад, в полицию его отнесешь?

— Я что, больной? — искренне возмутился Минаев. — Говорю же: в кругосветку хочу. А на металлолом далеко не уедешь…

И приятели уставились друг на друга. Первым не выдержал Серега:

— Слушайте, вы все какие-то странные. Вчера Манька меня о кладах пытала, сегодня ты…

И Вовка все понял.

— Так, значит, клад есть? — осторожно спросил он.

— Ты-то откуда знаешь? — фыркнул Минаев. — С меня Манька честное слово брала, говорила, что ни одна живая душа не в курсе. Или ты теперь большой друг моей сеструхи?

— Ты что? — разозлился Маркин. — Сам в следующий раз возись с этой мелюзгой! Это она ко мне пристала — помоги да помоги! Я что — воспитатель в детском саду, чтобы малышам сопли вытирать?

— Значит, тебе тоже Манька рассказала? — понимающе покивал головой Серега.

— Ничего она мне не рассказывала! У меня свой источник. — Вовка для верности похлопал по рюкзаку. — Самый надежный. Ну и что там за клад?

— Ничего особенного, — махнул рукой Серега. — Железки какие-то, говорит.

— А вот кое-кто, — и Вовка снова постучал по рюкзаку, — считает, что это не простые железяки. Что принадлежали они ведьме! И что они могут быть опасны!

Долгую секунду Минаев размышлял над сказанным и уже открыл было рот, чтобы высказать свое предположение, как над головой у них раздался крик:

— Ду-ся!

Вовка сразу посмотрел на балкон третьего этажа. Там стояла его мама.

— Ду-у-уська! — снова позвала она.

— Пошли ко мне, — позвал Маркин и побежал к подъезду.

— Зачем? — удивился Серега. — Случилось что-то?

— Дуська, наверное, сбежала. — Вовка копался в своем рюкзаке в поисках ключей от квартиры. — На нее вчера бешенство напало, а теперь она, видимо, деру дала.

— Бешенство? — И Минаев попятился к лестничной клетке. — Так это от тебя все заразились?

— Как же! — фыркнул Вовка. Ключи не находились. — И шкаф на Маркушина я уронил. И Маркелова в столовой толкнул. И железки у кладбища закопал. И тебя сейчас съем. Да где же он! — Маркин надавил на кнопку звонка, а когда повернул голову, Сереги рядом не было.

День какой-то сегодня… все пропадают. Сначала девчонки, теперь лучший друг.

На пороге его встретила заплаканная мама.

— Дуся сбежала, — всхлипнула она. — Я на работу собиралась, хотела ее покормить, а ее нигде нет.

У Вовки в голове зародились нехорошие подозрения, что все это неспроста и что без кошки с ним снова могут начаться неприятности.

И они не заставили себя ждать.

Ни на какой каток Вовка не пошел.

Дуся не находилась. Ни на запах котлет, ни на шуршание пакета с кошачьим кормом черная мордочка не появлялась. Даже вчерашний эксперимент с балконом не удался.

Мама ушла на работу. Маркин остался один. Он вертел в руках тетрадку злополучного Володи Маркова, надеясь, что в голову придет хотя бы одна мысль.

Мысли не приходили, только из памяти вываливались какие-то слова и фразы, мешающие думать.

Так и виделось тоскливое осеннее болото, тоненькие деревца, жиденькая травка, слоистый туман.

Опять болото? Где-то это уже было…

А над туманом кто-то летает, мерзко хихикает, приговаривая:

Вовка вздрогнул. И вновь ему показалось, что в комнате он не один.

— Дуся, — на всякий случай позвал он. — Кис-кис-кис…

Откуда-то потянуло кислым запахом прелой листвы. Ему даже показалось, что квакнула лягушка.

Он вскочил.

Какие лягушки в январе месяце?

«Шшшш», — звучало навязчиво.

«Это бешенство!» — всплыл у него в голове голос Минаева.

«Так вот кто всех заразил!» — как эхо твердил Серега.

«Не волнуйся, — хихикнула медсестра. — Освобождение на два дня получишь».

«У меня насморк», — появился откуда-то Марков и зазвонил в колокольчик.

«А клад мы никому не отдадим», — захохотала Манька и тоже позвонила в колокольчик.

Звон все настойчивее и настойчивее лез в уши. Он уже раздавался со всех сторон. Вовка поднял глаза. Сверху на него обрушился поток воды.

Маркин захлебнулся и пришел в себя.

Он лежал на ковре в своей комнате. Кошка Дуся последний раз лизнула его в нос и села, глядя на хозяина нехорошими зелеными глазами.

В коридоре трезвонил телефон.

Вовка схватился за голову. Волосы у него оказались мокрыми, и к тому же они были перепачканы какой-то грязно-зеленой гадостью, похожей на болотную тину.

Телефон звонил.

Маркин с трудом поднялся на ноги. Голова кружилась, все тело было непривычно тяжелым.

Он с трудом добрался до телефона. Из трубки уже раздавался сигнал отбоя.

Вовка дотащился до ванной, глянул на себя в зеркало и испугался. Все лицо его было перепачкано темной жижей, рубашка порвана, руки исцарапаны, словно он перед этим провалился в болото и долго оттуда выкарабкивался.

Дуся прыгнула на раковину и довольно заурчала.

— Где же ты была? — спросил Вовка, включая воду.

Кошка встряхнулась и устроилась поудобнее на покатом крае раковины.

Телефон опять зазвонил. Маркин покосился на Дусю. Та спокойно сидела на раковине.

Вовка вытер руки и пошел в коридор. В трубке снова послышались гудки.

Маркин задумчиво постучал трубкой по телефонной книге, лежавшей рядом на тумбочке, и решил позвонить Маркенсону. В начале учебного года Генриетта Карповна раздала листочки с телефонами всех ребят класса.

— Когда-нибудь понадобится, — многообещающе произнесла она.

Учительница была права: понадобилось.

Вовка вытащил листочек и набрал нужные цифры. К телефону подошла маркенсонова бабушка, древняя и глухая. Сначала она долго не могла понять, кого зовут, потом еще дольше причитала и охала. Из пятиминутного разговора Вовка смог только понять, что и с Маркенсоном что-то произошло. Вернувшись из поликлиники, заперся в своей комнате, оттуда слышатся какие-то странные звуки, и вот уже целый час бабушка не может дозваться внука обедать.

— Какой обед? — пожал плечами Вовка, кладя трубку на место. — Утро еще.

По его представлениям, сейчас должно быть не больше двенадцати. Для проверки своих чувств он глянул на часы и ахнул. Часовая стрелка подбиралась к четырем, а за окном заметно потемнело.