Роман Волков - Большая книга ужасов — 74 [сборник]

— Вот спасибо, — проговорил он и снова заглянул в глаза Роману. — Господь да охранит тебя.

Двери закрылись, автобус тронулся с места, а старшеклассник замер на месте, провожая глазами странного деда, шлепающего сквозь серые струи дождя. Из-под поношенной длинной куртки свисала мокрая черная юбка. Ряса. И направлялся дед явно в сторону монастыря. Монах или послушник.

Так что все-таки он хотел сказать этим «у человека только один враг»? Разве так бывает? Врагов ведь может быть множество, но обычно это люди. Или имеется в виду, что каждый из них — одна и та же сущность? И если Монстр его, Романа, враг, то, стало быть, он не человек, а этот… Лукавый? Но если даже допустить безумную мысль, что это так, то что же дальше? Как с ним бороться? Опять миллион вопросов и ни одного ответа… И только в этот момент Романа осенило. Игра продолжается! Она и не заканчивалась ни на минуту! Как там рассказывал Долгов? «Он залезает к тебе в подкорку и записывает вопросы, на которые ты не можешь найти ответ». Монстр не в Сети — монстр уже в твоей голове!

Расталкивая людей и не обращая внимания на возмущенные возгласы, Волкогонов ринулся в конец автобуса, распахнул форточку и высунулся на улицу:

— А как узнать, кто это? Как его победить? — заорал он, силясь перекрыть шум дождя и расстояние. Как ни странно, старик его услышал. Он остановился, повернулся к удаляющемуся автобусу и улыбнулся, показывая правой рукой на сердце. Затем сложил два пальца и крикнул в ответ:

— …окрушить… фана!

Ветер уносил слова, и Роман не был уверен, что даже эти обрывки фразы услышал правильно.

— Что?

Но автобус вильнул и понесся дальше, а плотная стена ливня скрыла от глаз одинокую фигуру с огромной сумкой на колесах.

Парень захлопнул окно и замер, глядя перед собой ничего не видящим взглядом. Какого фана? Чьего? Как это — «окрушить»? Что монах сказал на самом деле? Проклятая погода! Лукавый… окрушить… фана… Что-то крутилось в голове. Еще немного усилий — и Роман поймет, догадается. Но от недосыпа и усталости мысли путались.

Остановка «Детская библиотека» — а это значит школа.

Пора выходить.

В школе было все как всегда, и это казалось странным на фоне последних событий. Единственное, что изменилось, — Татьяна Николаевна сказала, что склад директор приказала закрыть и теперь школьникам туда хода нет. «Хорошо, что кофту Жука забрать успел, — подумал Роман, — а больше там ничего интересного и не было. Пусть закрывают».

Его снова отправили красить стулья с Саней Долговым. Тот был в приподнятом настроении и болтал без умолку. Волкогонова его рассказы совершенно не интересовали, но в нужных местах он кивал и хмыкал, чтобы не вызывать у одноклассника ненужных вопросов.

Про Жука не говорили. Какой бы Долгов ни был тугодум, даже у него, видимо, хватало соображалки не затрагивать эту тему. Роман был ему за это благодарен, хотя и предпочел бы, чтобы одноклассник перестал беспрерывно говорить. Будем считать, что это плата за то, что Саня не выспрашивает, как Жучков в бак упал. И на том спасибо.

Волкогонов, погрузившись в свои невеселые думы, перемазал краской половину пальцев, но даже не заметил этого. Единственное, что его сейчас интересовало, — это слова, которые прокричал монах вслед автобусу. И конечно, Леви. Общение с ним так перепахало парню психику, что от каждой мысли о нем внутри все сжималось. Роману было стыдно признать, но безликий псих из Интернета вызывал у него панический ужас.

Может, именно поэтому он так и вцепился в слова странного старика, прокручивая их в голове снова и снова. «…окрушить… фана». Что же это значит?

— …И она такая: «Я не знакомлюсь на улице». — Долгов писклявым голосом изобразил девушку и засмеялся. Радовало в его болтовне только то, что «реакция зала» ему была не особо нужна, и Волкогонов продолжал копаться в своей голове, строить догадки и злиться на собственное бессилие.

— Ну, я и говорю: «Так не проблема, пошли в кафешку. Там и познакомимся. Я угощаю». Она уставилась и ресницами хлопает. Тут Димон — друган мой — вытаскивает из кармана…

Со скрипом открылась дверь в класс, и чем закончилась захватывающая история Сани, Роман так и не узнал.

— Ну, чего у вас? Как работается?

Через порог бодро шагнул Паша Крючков, по-хозяйски огляделся и сморщил нос:

— Фу! Ну и вонища у вас тут.

— Лучшая краска от отечественного производителя, — гыгыкнул Долгов, демонстративно поднимая жестяную банку с белыми потеками.

— Хоть окно приоткройте, а то задохнуться можно.

— Так там льет, через две минуты весь подоконник будет мокрый. А толку ни фига нет. Ты тете Наташе передай, что мы тут с Романычем уже токсикоманами стали. Из-за ее отработок растущим организмам нанесен непоправимый вред.

— Да ты прямо Петросян, — кисло усмехнулся Паша. Насчет «тети Наташи» его подначивали все одноклассники. Директриса Наталья Николаевна действительно была его двоюродной тетей, и об этом все знали. Благодаря такому положению Крючков на отработке не красил вместе со всеми парты и стулья, не таскал мебель, не выносил мусор, а ходил по кабинетам и «следил за процессом». Конечно, остальным ребятам это не нравилось. И, наверное, они реагировали бы на подобную несправедливость гораздо острее, если бы сам Крючков не был неплохим парнем. Да еще и лучше всех разбирающимся в компах. Кроме того, он старался пропускать подколки мимо ушей, воспринимая их как что-то само собой разумеющееся, и никогда не ябедничал. Так что школьные приятели подначивали Пашу скорее для порядка. И на сегодня Долгов уже норму выполнил.

— Ладно. Пойду свежим воздухом подышу, — кинул Саня. — Ведите себя хорошо.

Долговязый старшеклассник скрылся в коридоре, и Крючков с Волкогоновым понимающе переглянулись. Они знали, что «подышать свежим воздухом» в словаре Долгова означало перекур. Само собой, это было нарушение школьных правил.

Когда Санины шаги затихли вдалеке, Паша подошел к усердно работающему Роману. Ему было откровенно скучно таскаться по полупустой школе и проверять отрабатывающих. Хотелось с кем-нибудь поболтать, и Волкогонов был отличной кандидатурой. Встав так, чтобы не перепачкаться в краске, племянник директрисы заметил:

— В общем, не найдешь ты своего Леви — его местоположение смогут вычислить, наверное, только фээсбэшники. По айпишнику это сделать ни у кого не получится.

— Понятно. Ну, ничего не попишешь…

— Это уж точно, — хохотнул Паша. — Сегодня хакером быть куда полезнее, чем писателем.

Слова товарища Романа задели. Он даже красить перестал и с вызовом посмотрел на собеседника:

— Это почему?

— А потому, что через пару лет всякие поэты-писатели будут уже никому не нужны. Вы реликты, пережитки прошлого. Будущее за программистами. Искусственный интеллект скоро достигнет таких высот, что всю поэзию, сценарии, романы будут писать роботы или специальные большие программы.