Роман Волков - Большая книга ужасов — 74 [сборник]

— Ты, по-моему, слишком большие надежды на искусственный интеллект возлагаешь. Ну ладно, он сможет какое-нибудь четверостишье накатать — и то не факт, что там будет какой-то глубокий смысл. А настоящее драматическое произведение — про романы и сценарии я даже не говорю! — машина точно написать не сможет. Откуда ей знать о человеческих чувствах, переживаниях, моральных дилеммах?

— Ха! — Крючков улыбнулся с самодовольным видом знатока, и Роману захотелось его стукнуть, чтоб немного понизить градус самодовольства. — Нормально написанная программа, у которой есть большая база данных, справится с такой задачкой на раз. Тем более что для крупных проектов будут использовать не легкие утилиты, а многофункциональные программные комплексы. Они тебе какой хочешь роман настрочат.

— Хорошо, а кто будет писать эти самые программные комплексы? — Волкогонов распалялся и чувствовал, как все внутри у него восстает против нарисованной Пашей перспективы. — Почему поэзию программы пишут, а программу — люди?

«Компьютерный гуру» загоготал, будто его оппонент сморозил очередную несусветную чушь:

— Сразу видно, что ты вообще не в теме. Конечно, программа не может создать программный комплекс! Для этого нужен искусственный интеллект — развитый и продвинутый. Пока у человечества есть только ИИ, уровень которого не выше уровня кофемолки. И задачи он может выполнять такие же — на уровне кофемолки. Но пройдет пара десятков лет — и создадут искусственный интеллект помощнее, чем у любого человека.

— С чего это ты так уверен, что уже через пару десятков лет твой суперинтеллект станет реальностью?

— А с того! — Крючков продолжал улыбаться. Было видно, что он настолько уверен в своей правоте, что любые вопросы и возражения Романа не способны его поколебать. — Работа в этом направлении уже давно ведется. И результатов уже полно. Да что далеко ходить — даже в нашем универе история случилась, еще когда он просто политехом был. Где-то в году девяносто втором или третьем, что ли, делал там один студентик дипломную работу по машинному обучению, что-то связанное с анализом текста. — Крючков фыркнул. — Сейчас-то это любой поэт вроде тебя даже напишет, а тогда это считалось революционно сложным! Но ничего у него не выходило! А завтра курсач надо сдавать! Засел он в общаге и решил: была не была! — Паша изо всех сил хлопнул по парте. — И написал простейший генератор, который перебирал все варианты бинарных файлов. Тогда народ еще дискетами пользовался 3½ дюймовыми, обычно 1,44 Мбайт — ты, наверное, таких даже не видел.

Волкогонов отрицательно покачал головой. Он и компакт-диски с музыкой только у родителей видел, а о таком компьютерном антиквариате, как флоппи-диски, всего лишь слышал краем уха, и то давным-давно.

Паша понимающе кивнул:

— Ну еще бы! Так вот, этот гений программирования решил создать варианты бинарных файлов именно такого размера.

— А что такое бинарные файлы?

Паша сделал такое лицо, словно выпил банку краски. Горячей.

— Это файлы на языке компьютера, Рома. Ты хоть немножко слушай на информатике! Он обычные слова переводил на этот язык. Ты сказал «мама» — а он записал «10000111100 10000110000 10000111100 10000110000», например, — сказал Паша, предварительно подсмотрев ответ в телефоне. — Ну и любая программа — это и есть такие же числовые фразы на языке программирования, просто эти цифры в другом порядке. Понятно?

— Ну… да. А студент что в итоге сделал?

— По сути, подобная утилита — бесполезный хлам, — продолжил Крючков, — и тот студент просто перебрал все варианты бинарников, чтобы программа вдруг случайно сама получилась. И что ты думаешь? Что-то у него в самом деле вышло. Только не то, чего он хотел.

— А что? — спросил Роман.

— Набор слов. Просто случайные слова из того текста, который он изначально ввел. — Дальше все стало понятно: программа обучаться не пожелала, и студента назвали ленивым неудачником, который не хочет учиться разработке, а полагается на слепой случай, и погнали мокрыми тряпками из универа.

Что-то в рассказе Крючкова Романа настораживало. Чувство было почти такое же, как от слов встреченного в автобусе монаха — разгадка крутилась на кончике языка, но никак не давала себя поймать.

— Короче, туда-сюда, студента выперли, а потом и его куратора Недотрогина, а его прога по неведомым Вселенной причинам осталась на компе. Все про нее благополучно забыли и передали старенький пенек в музей универа — он и сейчас там демонстрационным стендом работает, можно даже Windows 3.1 живьем на нем пощупать. Раритет еще тот. Так вот. Мы как-то с ребятами ходили на это дело поглядеть — сейчас-то ты таких пеньков не встретишь. У него весь жесткий диск сто шестьдесят метров всего, представляешь? Ну, не важно. Интересно другое: эту старую рухлядь можно юзать, и мы решили его к Интернету подключить — посмотреть по приколу, что он нам скажет.

— И что? — Волкогонов даже не заметил, что от напряжения сжал кулаки. — То есть эта программа что-то там генерировала почти двадцать лет?

— Ну, он, как ни странно, даже подключился. И почти сразу открылась консоль с какими-то вопросами. То есть это значит, что программулина развилась до такой степени, что могла задавать вопросы! Мы, правда, стреманулись немного — нам же официально никто разрешения не давал опыты ставить, да и вообще. Короче, по-быстренькому ребутнули комп и сделали вид, что ничего не было.

— А какие вопросы были?

— Ну, чушь всякая непонятная — типа «Задайте вопрос с вариантами ответа». И про жестокую рыбу, что ли. Ха! Мне в универ еще поступать, не хотелось заранее репутацию портить. — Паша набрал полную грудь воздуха. — В итоге! Мораль истории такова: еще в далеком 1993 году студенту-неудачнику удалось написать самообучающуюся программу, которая через двадцать лет все еще работает и явно чему-то самообучилась, раз немедленно полезла в Интернет, когда представилась возможность. А ты мне тут рассказываешь, что программы не смогут романы писать. Еще как смогут, дайте только время и возможность!

— Ну да, наверное.

Роман уже не слушал самодовольные предсказания одноклассника. В голове крутилась безумная догадка: а что, если этой программе двадцатилетней давности удалось все-таки выйти в Интернет? Может, за прошедшие годы она реально училась и в итоге превратилась в нечто большее? Какова вероятность, что старая простенькая утилита стала в итоге тем самым мощным искусственным интеллектом, которого так желал и в котором был так уверен Паша Крючков?

Свой голос Волкогонов услышал как будто со стороны:

— А какой текстовый файл использовал тот студент?

— Да кто его знает? Может, из Интернета что-то скачал. Какую-нибудь первую попавшуюся книгу — самый простой вариант.