Елена Усачева - Большая книга ужасов — 73 [сборник]

А вот фиг вам, большой привет с кисточкой! Даже с двумя кисточками! Перетопчутся как-нибудь без нее. Проклятая ночь пройдет, порезвятся русалки, побесятся ведьмы, и все успокоится. Прожили они как-то этот день в прошлом году? И в позапрошлом. Ни с кем ничего не случилось. А все потому, что никто никуда не ходил, никаких привидений не ловил, никаких цветов не искал. Меньше знаешь, лучше спишь. А завтра наступит новый день, и все будет как раньше. Она будет ходить с мамой за малиной, в августе начнутся грибы. Воробей будет дежурить около ее калитки, Лентяй — приносить новые книги, Глеб… А что Глеб? Месяц пройдет, и он уберется отсюда вместе со своей мамочкой и больше никогда не появится. Потом польют дожди, они быстро соберутся и на утреннем автобусе уедут в город.

Все будет как раньше…

Она уже почти убедила себя в том, что ничего страшного нет. Вскипятила чайник, налила себе большую чашку чаю, бухнула в вазочку Жекиного варенья. Но стоило ей поднять ложку, как руки сами собой опустились.

Не будет как раньше. И в лес она не сможет спокойно ходить, и по усадьбе будет теперь гулять с оглядкой. Потому что она знает — ЭТО существует. И самое страшное — ЭТО знает о ней.

А еще об ЭТОМ знает Глеб, и ночью он собирается отыскать разрыв-траву, чтобы помочь старому барину выбраться наружу. И вот тогда уже не отсидишься на диване, не спрячешься за окном. Если старый барин выйдет из могилы, то начнется настоящий ужас!

Анжи быстро собралась, провела щеткой по волосам, обулась и вышла на улицу.

После долгого лежания ноги были непривычно слабыми, голова странно-легкой, а окружающая действительность слегка покачивалась. Но вскоре обо всем этом она позабыла. Потому что улицы поселка оказались пусты. Совсем пусты. Было такое ощущение, что кто-то всех напугал, и люди убежали, побросав свои вещи.

И еще эта тишина…

Анжи прошла по притихшей улице и свернула к гостевому домику. Такой у них был один — нарядный, ярко-расписной, хозяйка его сдавала приезжающим на несколько дней. Здесь и жила писательница Светлана Качева, в народе известная как Агния Веселая.

— Глеб! — позвала Анжи, надеясь, что парень вертится вокруг матери. Но в доме не было никого.

Может, они все на лугу?

Внезапно раздавшийся неподалеку крик заставил Анжи вздрогнуть. Она обежала дом, и в глаза ей ударило яркое пламя. На лугу был устроен гигантский костер, он напоминал высокий шалаш. Пламя рвалось вверх, трещали дрова. Почти весь поселок стоял вокруг, люди радовались, кричали. Кто-то водил хоровод, кто-то пел песни. Анжи шла среди этого многолюдья, и у нее рябило в глазах от пестроты. Потом в костер полетели разные вещи — старые башмаки, надтреснутые глиняные горшки, сломанные метлы и веники, подняв столп искр, ухнула в костер калитка. В огонь ткнулась длинная жердина с колесом на конце. Наверное, колесо было чем-то обмазано, потому что оно мгновенно занялось. Жердина взметнулась вверх, исполинский факел поплыл по воздуху. Одетые в народные костюмы артисты затянули обрядовую песню. В костер с удвоенным энтузиазмом посыпались башмаки и деревянные плошки, небольшие чурочки с разноцветными платочками, пучки трав.

— Сколько времени прошло, а ничего не меняется, — задумчиво произнесли у Анжи над головой.

Писательница куталась в теплый свитер, как будто ей было холодно.

— Этим обрядам больше тысячи лет, человечество полетело в космос, проникло в толщу земли, а мы все верим в леших и русалок.

— А вы не верите? — робко спросила Анжи.

— Как говорит мой сын, я обо всем этом пишу. А мне тяжело верить в то, что я сама и придумала. Все это фантазии.

Пламя осело, костер стал проваливаться в центральной части, что вызвало новый всплеск веселья.

— Сжигать вещи, считая, что так они сжигают ведьму, — это по меньшей мере смешно. Какая сила в пучке травы? — Светлана вырвала несколько травинок, покрутила в руках и отбросила.

— Ух, ух, ух, ух! — пронеслось над поляной. От поселка, подскакивая и покачиваясь, поплыло чучело на высокой палке. Люди вокруг него прыгали, танцевали. Человек, несший чучело, с головой был укутан в балахон.

Чучело воткнули в землю около костра, и через минуту оно уже полыхало, возвращая поляне ушедший из-за погасшего костра свет.

Глядя на горящую куклу, Анжи вспомнила свой странный сон, Мару в костре, монстров, выходивших из земли.

— А Мара здесь есть? — Анжи ткнула в толпу ряженых.

— Мара — это божество смерти и тьмы, — лениво отозвалась Светлана, плотнее натягивая на плечи широкий шарф. — Здесь ее быть не может, она заведует зимой. Кстати, муж ее — Чернобог, он же Кощей. — Писательница печально посмотрела на догоравшую куклу. — Хотя, может, именно ее чучело и жгут. Чтобы неповадно было к людям соваться.

— А она может? — испуганно пискнула Анжи.

— Знаешь анекдот про слона? — Светлана впервые внимательно посмотрела на нее. — В зоопарке служителя спросили: а правда ли, что слон может съесть шесть ведер еды? На что служитель ответил: «Может-то он может… Да кто же ему даст?» Так и здесь — кто ей даст? А вообще все это ерунда. Ты-то что здесь делаешь? Глеб говорил, что вы все вместе пойдете искать цветок папоротника.

— Что искать?! — ахнула Анжи. — Запретите ему это делать, — кинулась она к писательнице. — Его ни в коем случае нельзя находить. Будет беда!

— Никакой беды не будет. — Светлана демонстративно зевнула. — Такого цветка не существует. И вообще, ты забываешь, в каком веке мы живем. В век Интернета и сотовой связи не место цветкам папоротника и Марам.

— Он есть! Есть! И если старый барин его получит, то все, все погибнет!

— Прямо Апокалипсис какой-то, — поморщилась Светлана. — Вы смотрите слишком много глупых американских фильмов.

— А вы не видите того, что у вас под носом! — раздраженно топнула ногой Анжи и побежала прочь.

Стоило отвернуться от костра, как ее со всех сторон обступили сумерки. После яркого света глаза не сразу привыкли к темноте. Анжи показалось, что ночь наступила слишком уж неожиданно — только что был вечер, по верхушкам деревьев гуляли солнечные блики, и вот уже ночь.

А ночь — это плохо. Если уже ночь, то она может и опоздать.

Небольшой костер был хорошо виден. И какие же они были дураки, что забирались так далеко, думая, что их никто не найдет. Хоть бы в ложбинку спустились, а то ведь как на ладони сидят.

— Анка, ты выздоровела? — обрадовался Воробей. — А я заходил…

— Где Глеб? — Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: Глеба у костра нет.

Воробей сник и снова улегся на землю.

— Где Глеб? — метнулась она к Серому. — Вы понимаете, что его нельзя отпускать?

— Ничего он не найдет, — отмахнулся от Анжи, как от комара, Лентяй. — Даже до леса не доберется. Отсидится в овраге и прибежит обратно с листом лопуха. Что ты, Глеба не знаешь?