Елена Усачева - Большая книга ужасов — 73 [сборник]

— С брательником подрался, — недовольно отклонился от ее руки Лентяй. — Он мне по шее и звезданул.

— Это с какой же силой надо бить!.. — наигранно громко удивился Воробей, но Лентяй глянул на него, и тот попятился. — Стоп, стоп, стоп, — замахал руками Джек, словно пытался взлететь и тем самым оправдать свою кличку. — Только не надо разыгрывать здесь Брэма Стокера или Шелли! [5] Брэм Стокер — автор знаменитого «Дракулы», Мэри Шелли — автор романа «Франкенштейн, или Современный Прометей». Это все — далеко, там, а никак не здесь! — Лентяй с Анжи испуганно смотрели друг на друга: получалось, что Воробей уговаривал самого себя. — Да что вы, в самом деле? Это же чушь! Мы в двадцать первом веке, а не в голимом Средневековье.

Не сговариваясь, Серый и Анжи повернулись к Джеку и начали, каждый со своей стороны, изучать его шею.

— Ничего, — прошептал Лентяй.

— Ни царапинки, — пискнула Анжи, и на ее глазах появились слезы. Она тяжело задышала и попятилась.

— Стой! — протянул к ней руку Лентяй. — Мы все исправим.

— Нет! — замотала головой Анжи, и слезы полетели во все стороны. — Не подходи!

— Погоди! Давай поговорим!

— Не трогай меня! — заорала она, продолжая отступать. Она словно боялась повернуться к ним спиной. Боялась, что они оба набросятся на нее и убьют. Убьют, потому что она поняла что-то такое, чего понимать ей не следовало.

Серый сделал широкий шаг. Между его пальцами прошуршала Анжина куртка.

— Не надо! — дернулась она и бросилась бежать. Ей вдруг показалось, что если она будет бежать быстро-быстро, а потом еще быстрее, то сможет вырваться из ужасного сегодня и попасть в замечательное завтра, которое будет не здесь и не сейчас. Где никто никогда не слышал ни о каком Иване Купале, не писал жутких рассказов о Бежином луге и не бродил лунными ночами по плотинам.

Лица, деревья, фонарные столбы… Ей казалось, что осталось чуть-чуть — пробежать вон ту дорожку, пробиться сквозь толпу, проскочить мимо кафешных столиков, и она окажется на свободе.

Но Анжи не рассчитала сил. Если она еще была в состоянии скрыться от ужасного барина, то от собственных страхов удрать не получилось. Уже через пятьдесят метров она начала задыхаться, ноги вязли в длинной мокрой траве. А потом сзади ее накрыл топот, и она повалилась на землю.

Анжи еще пыталась дергаться, вырываться и кричать. Но Серый держал ее крепко. Лицом она успела проехаться по траве, это заметно охладило ее. Вода, казалось, заменившая за прошедший месяц все вокруг, сделала свое дело — Анжи начала потихоньку успокаиваться. Сначала она почувствовала, как сквозь брюки вода просачивается в трусы, как намокают коленки, как холодит прижатые к земле локти.

Она открыла глаза и увидела над собой зеленое от страха лицо Лентяя. Он что-то говорил, но она не разбирала слов. Воспаленные веки резанули набежавшие слезы. Они веселым ручейком потекли в уши, отчего ей стало холодно вдвойне.

— Я не хочу умирать, — всхлипнула она. — Я не хочу!..

— Никто тебя не тронет! — пробился сквозь ее всхлипывания голос Сереги. — Это я тебе гарантирую.

Она в последний раз хлюпнула носом и с надеждой вгляделась в конопатое, как оказалось при ближайшем рассмотрении, лицо Сереги.

— Он вампир, да? — Ком в горле не давал ей нормально говорить.

— Нет, он — убыр. Но это ненадолго. — Лентяй поднялся с колен и начал лениво отряхивать налипшие на штанины осклизлые опавшие листья.

Из-за деревьев робко выступил Воробей. Сейчас он особенно походил на юркую птицу, только не скоростью реакции, а цветом. От испуга он стал совершенно серым. Даже его яркая куртка поблекла.

— Звони своей матери, говори, что идешь на день рождения к подруге и что останешься там ночевать, — раздавал приказы прежде такой молчаливый и тихий Серега. — А мы идем к Джеку.

Воробей пискнул от столь неожиданного поворота событий, но возражать не стал. Анжи подняла глаза в небо. Ей вдруг понравилось лежать. Пусть тут мокро и холодно — максимум, что она могла заработать, это ревматизм и воспаление легких. Но и то и другое лечится. А вот с того света еще никто не возвращался. Кроме некоторых товарищей, с одним из которых они только что виделись.

Домой к Воробью они попали не сразу. Сначала заглянули к Сереге, и он нагрузил их двумя стопками книг. Среди них Анжи заметила знакомый томик: «Праздники древних славян».

Ну да, ну да, привет великой писательнице! Интересно, как она поживает в компании с сыном-оборотнем? Или это она все специально подстроила, чтобы потом писать книгу по следам реальных событий? Берет же Маринина за основу своих сюжетов реальные уголовные дела. Почему бы и Светлане не воспользоваться проверенным методом?

В доме у Джека вообще начались чудеса. Не успели они закрыться в его комнате, как Лентяй начал раздеваться. Совсем раздеваться, до трусов.

Анжи стояла около двери, ее трясло от холода и пережитого ужаса, но она не могла отвести взгляда от невероятного действа, разворачивавшегося перед ее глазами. Раздевшись, Серега принялся по миллиметру прощупывать сначала свои джинсы, потом куртку, потом рубашку. Делал он это медленно, но ни Воробей, ошарашенный от такого лихого поступка гостя в его доме, ни Анжи, которую от холода уже била крупная дрожь, не издали ни звука.

— Есть! — прошептал Лентяй, замирая с рубашкой в вытянутых руках. Потом рубашка полетела в сторону, а между его пальцами что-то блеснуло. — Помнишь, Глеб нас всех позвал к тебе в гости? — быстро заговорил он. — Ты еще сказала, что нам не звонила. И что Глеб даже не спросил, где ты живешь. Правильно, что не спросил — он все и так знал, потому что он у тебя уже был! И надо ему было от нас немного. Видишь, булавка?

Так вот что блеснуло? И правда, булавка. Портняжная, с черной капелькой на конце.

— Он через нее нас доставал, — торжественно произнес Серый, осторожно кладя ее на стол. — Я еще в парке подумал — что это он с железками бегает? А потом вспомнил, что булавка — это верный оберег от нечистой силы. Ну, а если ее сама нечистая сила использует, то через нее она пьет энергию из людей. Слабость в последнее время часто ощущаешь?

Анжи медленно кивнула, и слезы снова потекли по ее щекам.

— Такая же штучка есть у тебя. Раздевайся!

Анжи дернулась, но потом отрицательно помотала головой и для верности схватилась за ворот куртки, словно ее могли раздеть насильно.

— Я в другой одежде была, здесь ничего не может быть.

— Ладно, — легко согласился Лентяй. — Дома осмотришь свои шмотки и то место в квартире, где он стоял. Теперь дальше… — Он начал быстро одеваться, с таким видом, словно всегда, приходя в гости, он первым делом скидывает портки.