Елена Усачева - Большая книга ужасов — 73 [сборник]

— Дальше ее надо в ванну засунуть, а то заболеет, — проявил свои джентльменские качества Воробей. — И вообще — давайте сначала чаю попьем, а то у меня от всех этих новостей уже голова пухнет.

Единственными, кто порадовал их за весь вечер, были воробьевские родичи. Они не только не были против спонтанной вечеринки в комнате сына, но даже выделили им большой матрас, на котором и расположилась вся компания, когда отмытая и отогревшаяся Анжи выползла из ванной. Время стремительно неслось к двенадцати, и азарт совместного времяпрепровождения на лицах приятелей сменился тревогой.

— Рассказывай, — приказал Лентяй, и Анжи с сожалением отставила чашку с горячим чаем, в которой плавал желтый островок лимона.

Ей пришлось снова повторить всю историю, начиная с ночи под дубом и заканчивая незавершенным кругом на опушке во время празднования Ивана Купалы.

— Ладно, Лавкрафт здесь ни при чем, — поморщился Серега, ставший после умывания еще тоньше — словно мыло сняло с него вместе с парковой грязью десять сантиметров кожи. — Просто ночью вы пришли на пруд. Этого было достаточно, чтобы вас с Глебом заметили.

— Мы тоже пришли на пруд, — напомнил Воробей, не вынимая носа из своего бокала с чаем.

— Мы пришли и ушли, а они там сидели, — покачал головой Серый. — Лутовинов не зря их выбрал. Если бы не Анжи, Глеб не нашел бы цветок. А так они вместе передали его барину. И, видимо, тот, кто передал, и поделился своим телом с духом помещика.

— А где же все эти спецэффекты? — решил вставить свое слово Джек. — Разрытые могилы, бродящие повсюду скелеты? Он же хотел сам из гроба выйти, а не в чужое тело войти.

— Как он может сам выйти из гроба, если давно сгнил? — постучал себе пальцем по лбу Лентяй.

— Со временем у него должна была кожа нарасти, как в «Интервью с вампиром», — не сдавался Воробей.

— В то время кино еще не было, и Лутовинов не знал, что можно так сделать, — нашел весомый аргумент Серый. — Поэтому он поступил по старинке: переселился в первое попавшееся тело, то есть в тело Глеба. Поэтому-то у Глеба и начался припадок — тело не уживалось с тем, что в него вошло.

— И где тебя, такого умного, взяли! — проворчал Джек — впервые он не был в центре внимания, это почетное место занял всегда незаметный Лентяев.

— Я еще думал, зачем этой писательнице такой странный набор книг, — тем временем бормотал Серый, — английские легенды, славянская мифология, обряды друидов… Видимо, она к чему-то такому готовилась.

— Ну и что говорят твои умные талмуды? Жить будете?

— Будем, — решительно заявил Серый, в ответ на что Анжи всхлипнула. После истерики в парке из нее словно вынули батарейку — не было сил даже шевелиться.

— Но хреново! — усмехнулся Воробей.

Он вообще как-то излишне суетился. Постоянно вскакивал, пролил чай и всячески привлекал к себе внимание. И без того обессиленная Анжи стала тише воды ниже травы. Она бы поселилась в ванной у Воробья — под струями теплой воды было так хорошо, двигаться совершенно не хотелось.

— Хреново вы будете жить, очень хреново, — повторил Джек, взмахнул рукой и опрокинул вазочку с конфетами. — А все из-за тебя! — Он ткнул пальцем в сторону Анжи, после чего она на мгновение проснулась. — Если бы не ты!

— Воробей! — предостерегающе поднял руку Серый.

— А что — Воробей? — Казалось, Джек почувствовал себя хозяином положения. Еще бы — Лентяю с Анжи больше некуда было податься, только к нему. И если он захочет, да что там — захочет, одно слово родителям скажет, они разгонят всю их честную компанию за пять минут, и тогда этим двоим останется только замерзать в подъезде или купаться в ближайших лужах. — Я говорил, чтобы она не ходила? Говорил? И вообще — если бы не она, мы бы до сих пор в Спасском были.

— Еще добавь, что погоду тоже она испортила, — в тон ему поддакнул Серый. — Все сказал?

— Нет! — Видимо, за прошедший месяц у Воробья многое накопилось на душе. Он повернулся к Анжи, чтобы высказать ей все прямо в лицо, но не успел.

Анжи плакала. Слезы беззвучно катились по ее щекам.

— Да ну вас, — насупился Джек, подхватил чайник и отправился долить водички.

— Считается, что разрыв-траву в руке удержать невозможно, — быстро заговорил Лентяй. — Зацветает она действительно раз в году, в ночь на Ивана Купалу. Но ее можно только увидеть, ну, еще попробовать сорвать. Все! Цветок и на месте-то не стоит, бегает постоянно. Границу обозначает. Разрыв-трава — это паспорт в другой мир. Почему все эти костры жгут, венки плетут — хотят нечистую силу отпугнуть, потому что она легко может из другого мира в наш попасть — через воду, через лес. А вот огня она боится.

— Идея! — ворвался в комнату Воробей, успевший ухватить только последние несколько фраз. — А давайте подпалим писательского сынка! Прямо на книжках его мамочки и подожжем.

Но Лентяй даже не посмотрел на него. Он буравил глазами застывшую Анжи, словно пытался впихнуть в ее голову свои мысли.

— Если Глеб взял в руки цветок, то, считай, он получил бесплатный ключ от запретной двери. И тут же ее открыл. А на пороге его встретил Лутовинов. Одному хотелось туда, второму оттуда — они просто поменялись местами.

— Так Глеб, выходит, теперь по Варнавицкой плотине бродит и местных баб шугает? — хихикнул Воробей, видимо, до сих пор не воспринимавший все это серьезно.

— А почему тогда убыр? — еле слышно прошептала Анжи.

— Это у монгол было и у татар. — Серый поморщился, словно ему неприятно было об этом вспоминать. — Чтобы стать колдуном, человек закладывал свою душу шайтану, а взамен получал убыр: он заменял ему душу. По ночам убыр может покидать тело и перемещаться самостоятельно. Но для этого ему нужна энергия. Эту самую энергию он из нас и качал.

— Женя, чайник! — позвала из коридора мама, но Воробей даже не шелохнулся, так и сидел с открытым ртом.

— А если не брать в расчет все эти фильмы ужасов? — наконец сглотнул он и часто заморгал — наверное, он еще и не дышал, но этого уже слышно не было.

— Считается, что если убыру нанести рану, то такая же рана окажется у тела, в котором убыр живет. — Спокойно так сказал Лентяй, словно на спор вспоминал сказку о семерых козлятах. «И ворвался волк в домик и съел всех козлят. Только один в печке и схоронился». — Наверное, Лутовинов искал себе новую еду — нас ему уже не хватает, вот он и ходил с иголками. Ходил да накололся. Глеб в результате тоже получил удовольствие на всю ладонь.

— Как же от него теперь закрыться? — пробормотала Анжи.

— А вы того… — Джек мотнул головой, словно эти слова не сразу проникали в его обалдевшую голову. — Не заразные? Знаешь ведь, если вампир укусит, то все, пиши пропало — сам станешь вампиром.

— Вампиров не существует, — поморщился Серый. — Потому что людей бы тогда на земле не осталось.