Бентли Литтл - Коллекция

Он попрощался с Саймонсом на тротуаре, затем сел в президентский лимузин.

— Белый дом, — сказал он водителю.

— Да, сэр.

Мужчина завел машину, посмотрел на него в зеркало заднего вида, улыбнулся. — Боже, храни королеву.

Адам заставил себя улыбнуться в ответ. — Боже, храни королеву.

Военные были все за него.

Это была лучшая новость за всю неделю. Единственная власть, которую британцы имели над вооруженными силами, это главная ложь — знание того, что каждый человек в форме верил, что Соединенные Штаты являются суверенной нацией и что они должны поддерживать Конституцию США, план демократии.

Но он все еще был главнокомандующим.

Это была лазейка, хотя и не особенно практичная. Что он мог сделать? Устроить переворот и вторгнуться в Британию? Это будет похоже на войну. Люди подумают, что он опасный псих, безрассудно нападающий на давнего союзника, и его тут же подвергнут импичменту. Ему нужно было вести закулисную битву, закулисную войну. Ему нужно было освободить Америку от Британии, не вынося это на суд общественности. Ему нужно было воплотить миф в реальность.

Но как?

Война, по крайней мере, была возможной. Он был главнокомандующим, и военные были единственной вещью, которую он действительно контролировал. Это было грязно, но, в крайнем случае, ему, возможно, придется это сделать.

Раздался стук в дверь Овального кабинета, и Саймонс вошел, неся манильскую папку, набитую бумагами.

— Что вы выяснили?

Начальник штаба сел в кресло с противоположной стороны стола и, наклонившись вперед, прошептал:

— Секретная служба принадлежит им. Технически, ФБР тоже под их юрисдикцией, но, похоже, большинство все-таки за нас. Директор заверил меня, что в нашем распоряжении столько оперативников, сколько нам нужно.

— Ты ему веришь?

— А у нас есть выбор?

— Что насчет…

— Другие президенты? Они не хотят разговаривать. Я не знаю, были ли они куплены или им угрожали, но мы не можем добиться от них ни слова.

— Не могу в это поверить.

— Может, они добрались до них раньше нас, — он сделал паузу. — Буши казались испуганными.

— ЦРУ?

— Их.

Адам на мгновение задумался.

— Директор может дать нам оперативников?

Саймонс кивнул.

— Кроутер. Дворецкий, — сказал он. — Я хочу от него избавиться.

— Думаешь, это хорошая идея?

— Считай это первым выстрелом. По их реакции мы определим, как они отреагируют на… другие инциденты.

Впервые с тех пор, как все это началось, Том Саймонс улыбнулся.

Утром ему не приготовили завтрак, не подготовили одежду. Когда он вернулся в спальню, простыни не поменяли.

— Ты за это заплатишь, — прошипела ему в коридоре одна из горничных.

Он улыбнулся и наклонился к ней.

— Ты следующая, — прошептал он, с удовлетворением увидев выражение страха на ее лице. — А теперь заправь мою гребаную кровать.

Он пошел дальше по коридору, чувствуя себя хорошо. Саймонс позвонил первым делом с новостями: о Кроутере позаботились. Почему-то, просто зная это, он почувствовал себя лучше. Вся атмосфера Белого дома, казалось, изменилась с одним только этим смелым ходом. Он прятался в течение последних двух недель, уверенный, что персонал видит в нем еще одну безвольную марионетку, которую заставили подчиниться, но теперь он смело шел по коридорам, с удовольствием отмечая, что все внутренние служащие боятся его.

Может, им удастся осуществить задуманное.

Остальные ждали его в зале заседаний. Дерек уже проверил место на предмет жучков и поставил детектор подслушивающих устройств на стол, две пары агентов ФБР стояли у дверей.

— Так каков наш следующий шаг? — спросил Адам.

Пол Фредериксон посмотрел на него.

— Никсон.

— Никсон?

Государственный секретарь кивнул.

— Я думал об этом всю прошлую неделю. Если президент — всего лишь номинальное лицо, то вся эта шумиха о так называемом имперском президентстве Никсона должна быть британской дезинформацией. Неужели Никсон мог попытаться обойти Конституцию и захватить дополнительные полномочия для себя, когда он никогда не имел власти, приписанной ему в первую очередь?

Адам улыбнулся. — Да! Он начал сопротивляться. Он пытался делать то, для чего его избрали.

— И они раздавили его. Они должны стоять за его позором.

— Найдите мне кого угодно из кабинета Никсона и его сотрудников, людей, кто может знать что-либо об этом.

— Сделал, — сказал Фредериксон. — Холдеман уже в пути.

— Холдеман? — Адам нахмурился. — Я думал, он умер.

— Сообщения о его смерти сильно преувеличены. Он скрывается.

— Хорошо, — сказал Адам. — Теперь у нас кое-что есть.

Заговорил Саймонс. — Кроутер сказал, что Картер тоже на это не купился. Ты думаешь…?

— Картер с нами не разговаривал, но мы могли бы пощупать его подчиненных, посмотреть, что получится.

Адам кивнул. — Сделайте это.

— Эти скандалы с Клинтоном, должно быть, тоже не просто так разыгрались. Давление на него продолжалось даже после того, как он покинул свой пост.

— Проверьте это.

В южную дверь постучали, и один из агентов ФБР осторожно открыл ее. Он что-то сказал человеку снаружи, и дверь открылась шире. Вошел Ларри Герберт, помощник Фредриксона.

Затем Х. Р. Холдеман.

Он был старше, но все еще узнаваем. Стрижка вернулась, но ее строгость компенсировалась парой смягчающих бифокальных очков. Холдеман кивнул им.

— Джентльмены.

Фредриксон встал и посмотрел на своего помощника.

— Полагаю, по дороге вы его проинформировали?

Холдеман сел на свободное место.

— Да, он это сделал. И я должен сказать, что очень рад, что вы участвуете в борьбе.

Они говорили о днях Никсона, о записках из Букингемского дворца, о телефонных звонках королевы, о подготовленных речах, которые Никсон отказался произнести, о соучастии некоторых членов кабинета. Кроутер тоже здесь обсуждался, и Холдеман был потрясен, узнав, что Адам приказал убрать дворецкого.

— Так просто? — сказал он.

Адам почувствовал прилив гордости.

— Так просто.

Холдеман озабоченно покачал головой.

— Ты не знаешь, что тебя ждет. Будут последствия.

— Вот почему ты здесь. Чтобы мы могли воспользоваться твоими знаниями. Я сделал это преднамеренно, чтобы поднять ставки.

Холдеман вздохнул.

— Ты ничего не можешь нам рассказать?

— Мы годами готовили военизированные группы, планируя свергнуть англичан.

— Ополченцы?

Холдеман фыркнул и пренебрежительно махнул рукой.

— Параноидальные чудаки. И эти деревенщины слишком глупы, чтобы справиться с чем-то подобным. Нет, мы объединили городские банды. Мы основали «Крипов», «Бладов» и их братьев. Мы завербовали меньшинства для армии во Вьетнаме, и это прекрасно сработало, поэтому мы решили сделать то же самое с нашими революционными силами. Однако мы не могли позволить британцам узнать, что происходит, поэтому мы замаскировали их под независимые организации, соперничающие молодежные группы, борющиеся за наркотики и соседскую территорию. Мы объявили их преступниками, позаботились о том, чтобы они получили много рекламы, много эфирного времени в новостных программах, и теперь они считаются такой неотъемлемой частью современной американской жизни, что даже если один из них выбивается из их рядов, созданный миф в безопасности.