Флетчер Прэтт - Самый Странный Бар Во Вселенной [litres]

– Что? – удивился доктор Бреннер. – Вы хотите сказать, что эти Уолши – сиамские близнецы и их разделили хирургическим способом?

Витервокс заметил:

– Но это ведь невозможно. Я где-то читал, что они потом всегда умирают.

– Но не в этот раз, – твердо ответил Гросс. – Мистер Коэн, я хочу еще один «Кипящий котел», а вам стоило бы объяснить мистеру Витервоксу, что все прочитанное в книгах не стоит гроша ломаного в сравнении с тем, что он видит своими глазами. Нет, сам я не видел, что он учинил в церкви. Или как он пытался устроить молитвенное собрание прямо здесь, в баре Гавагана. Спросите мистера Коэна; он все подтвердит, если уж вы мне не верите.

– Разумеется, я готов все подтвердить, – тут же откликнулся бармен. – Сам Гаваган был здесь той ночью, когда появился мистер Уолш. И прежде чем он успел заказать выпивку, на лице у него появилось странное выражение, и он заявил, что собирается помолиться и приглашает всех присоединиться к нему.

Бреннер посмотрел на Витервокса, а Витервокс посмотрел на Бреннера. Последний сказал:

– Послушайте, может, вам следует все рассказать с самого начала. Я ничего не понимаю.

Все так, как я говорил (сказал Гросс). Он и его брат Лесли появились на свет сросшимися вместе. Моя тетушка София знала эту семью, она пожелала навестить миссис Уолш в больнице. Эта дама была вроде бы какой-то суфражисткой или вроде того, и она сказала, что не хочет быть матерью цирковых уродов; вот она и потребовала, чтобы врачи их разделили.

Не спрашивайте меня, как они это сделали. Все, что мне известно, – это рассказы моей тетушки Софии, той, которая владела продовольственным магазином и у которой начались разные неприятности с инспекторами из-за зеленой змеи. Она частенько рассказывала, что оба Уолша выглядели совершенно здоровыми, и никто не мог догадаться, что они когда-то были единым целым. Никто не замечал в них ничего необычного, пока они не поступили в школу.

Когда появляются такие близнецы, родители очень часто одинаково их одевают и заставляют их одинаково себя вести, так что они становятся совершенно неразличимыми. Старая миссис Уолш именно так и обходилась со своими мальчиками. Я помню, как однажды шел в гости к тетушке Софии, чтобы поиграть со своим кузеном Першингом, а Уолши стояли на улице. Один из них, не знаю, кто именно (их уже тогда невозможно было различить), зашел во двор и начал с нами играть. Внезапно он схватился за голову и начал плакать. Мы не могли понять, в чем причина; никто из нас и пальцем до него не дотронулся.

Ну, мы вошли в дом и увидели другого близнеца, он упал с лестницы и набил на голове здоровую шишку. Старая миссис Уолш решила, что это чудесно, и рассказала нам о том, как близки Лестер и Лесли и как, если с одним из них что-то случалось, невозможно было сказать, с кем именно: в таких случаях они оба вопили изо всех сил.

Мой кузен Першинг ходил вместе с ними в школу. Он говорил, что там они вели себя точно так же. Близнецы все время были неразлучны, и если один из них участвовал в драке или в какой-то ссоре, то другой впадал в ярость и бросался на помощь брату. Этого и следовало ожидать от братьев-близнецов, но в данном случае было похоже, что они по-прежнему неразрывно связаны. Например, однажды Лесли заперли в подвале дома, и мой кузен рассказывал, что Лестер просидел весь день в школе как дурак и не мог сказать ни слова. А с девочками – ну, ребята!..

Гросс покончил со своим «Кипящим котлом» одним большим глотком и подал знак мистеру Коэну.

– Что там с девочками? – спросил Витервокс. – Уолши за ними гонялись?

Не без того (сказал Гросс). Только они всегда хотели проводить время с одной и той же девочкой. Независимо от того, Лесли или Лестер встречался с ней первым, они гуляли с ней вместе, иногда приглашая на свидание и еще одну девочку. Но на эту другую барышню они обращали не больше внимания, чем на тряпичную куклу. Дамам такое обращение не нравится. Им даже не нравится, когда за ними ухаживают двое парней, – ну разве что тогда, когда они могут встречаться с этими парнями по очереди. А если девушка отвергала одного из Уолшей, ее тут же бросали оба – именно в таком отношении к мужьям обвиняли исполнительницу танца живота с Монро-стрит, ту самую, у которой большие уши.

Доктор Бреннер открыл рот, собираясь что-то сказать, но прежде, чем он сумел произнести хоть слово, прозвучал новый голос:

– Простите, не можете ли вы мне сообщить, здесь ли мистер Лестер Уолш? Мне сказали, что я могу отыскать его в этом заведении.

Все обернулись и посмотрели на высокого мужчину в полосатых брюках. В петлице у него висела гвоздика, а на лице отражалось сильное волнение.

– Он был здесь, это точно, – сказал г-н Коэн, – но он ушел.

– Может быть, вы отыщете его в итальянском заведении за углом, – сказал Витервокс, – но вам может не понравиться то, что вы увидите.

– Этого я и боялся, – сказал высокий мужчина. – Это так неудобно и так сильно смущает очень многих людей. – Он осмотрел бар, презрительно наморщил нос и удалился.

Видите? (продолжил Гросс). Такие вещи всегда случались с двумя Уолшами. Так или иначе, к тому времени, когда они закончили школу, их матушка сообразила: может, ей не стоило столько сил тратить на то, чтобы ее дети были абсолютно одинаковыми. Подобные вещи случались не всякий раз, а лишь тогда, когда один из них по-настоящему переживал, страдал или огорчался; тогда второй брат вел себя точно так же – в общем, будто с ума сходил.

(«Я понимаю, – заметил доктор Бреннер. – Их связь напрямую зависела от силы чувств».)

Да что вы понимаете? (отозвался Гросс). Я-то всегда думал, что связи – это такие штуки, которыми пробавляются медиумы-спиритисты. В общем, старая миссис Уолш решила, что им обоим будет полезно пожить вдали друг от друга. В итоге она отправила Лесли в колледж, который учредили методисты в Новой Англии, а Лестера – в один из этих техасских колледжей, где вообще ничего не делают, только играют в футбол. В некотором смысле это сработало. Когда братья вернулись из колледжей, у них обнаружилось немало отличий. Лестер стал здоровяком по сравнению с Лесли; кроме того, проявились и другие несходства.

Возможно, эта связь на расстоянии между Новой Англией и Техасом просто не работала. Едва Лесли Уолш закончил колледж и получил работу, как он начал преподавать в воскресной школе и посещать вечерние молитвенные собрания по средам; а Лестер, который в Техасе узнал немало об игре в покер и тому подобных вещах, если и бывал где-нибудь в среду вечером, то исключительно в баре Гавагана или в одном из притонов на Пятой авеню. Они редко виделись, и это вполне устраивало обоих.