Оксана Алексеева - Рассветница [СИ]

Она открыла рот, чтобы поздороваться, да так и замерла — с другой стороны летящей походкой к ним же присоединялся демон. Марина зыркнула в его сторону, но, судя по всему, Влад его не видел — улыбнулся и кивнул, даже взгляда не бросив влево.

Демон же оставался в своем репертуаре:

— А что тут у нас? Думал, помогу тебе чем — завоюю, как говорится, доверие. А у нас обычная свиданка?

Марина натянуто улыбнулась в ответ Владу, игнорируя помеху, с которой в данный момент все равно ничего поделать не могла:

— Привет!

Она задержала взгляд на черном знаке — проклятие на месте.

— Привет, — от Влада слабо несло перегаром. — Мариш, ничего не случилось?

— Нет, все в порядке. Я просто должна была с тобой поговорить, чтобы навсегда закрыть старую тему, — эту фразу Марина приготовила заранее.

Он очень радостно кивнул, и в глазах блеснул огонек:

— Я тоже так считаю! Два года прошло, а из головы все никак не выходит… — он сначала поник, а потом вскинул голову и затараторил быстро, словно боялся не успеть: — Марин, извини еще раз. Ведь ты из-за меня прыгнула, знаю, что из-за меня! Но ведь я и предположить не мог, что ты так все воспримешь! С другой стороны, у меня после тебя никаких серьезных отношений и не было — считай, из-за чувства вины…

Строго говоря, серьезных отношений у него не было по другой причине: проклятие не оставляет ему ни единой возможности быть счастливым. Но его вина Марине и даром не нужна. Она, как в больнице очнулась, винила не Влада, а только себя. Простить и стереть черный знак — и больше никогда не вспоминать этого человека. Но демон напомнил о себе:

— Да ладно! Суицидница? Фу, как пошло! Ладно бы хоть причина стоящая была, а вот это вот, — он махнул рукой сверху вниз на Влада, — разве это причина?

Марина посмотрела на него так, чтобы понял — еще слово, и ей будет плевать на то, чем закончится сегодняшний день. А пока она собиралась завершить разговор, на который настраивалась не один день:

— Влад, я для того тебя и позвала. Сказать, что упала тогда случайно — честное слово, случайно. И зла не держу.

— А вот врать нехорошо, суицидница! — вставил неугомонный Хайш.

Влад же растерялся, как-то затрясся весь, будто от нервов заколотило:

— Случайно? Если случайно, то это я что же… столько времени…

Вот и вся цена его вине. Теперь переживает, что два года зря переживал. Но Марина вздохнула, заставила себя шагнуть ближе и просто заключила парня в объятия. Тот от недоумения сначала отшатнулся, ведь ситуация не располагала к нежностям, но потом просто застыл. Марина, не задумываясь, как выглядит ее поведение, все держала, а потом провела пальцами по его лбу, шепча нужное заклинание. Амулет уже был одет браслетом на ее запястье, должно сработать. И лишь закончив, отступила.

Черный знак на лбу начал бледнеть, на глазах становился серым, все более размытым. Уже до конца дня и следа не останется, так Илья объяснял. Но изменения Влад почувствует не сразу, если вообще почувствует. Жизнь его не наладится за один день, но постепенно начнутся и хорошие изменения, прекратится фатальное невезение. Он теперь неловко переминался с ноги на ногу, не представляя, что после таких неожиданных обнимашек делать. Сам же и нашел выход:

— Ты… ну это… Мне еще на ночную смену.

— Иди, конечно, — Марина улыбнулась.

— Ну… звони, если что.

— Конечно, Влад.

Демон и тут высказался:

— Никто никому звонить не будет! Люди после длительной вражды легче сходятся, чем после любви. Да и скажем прямо: ты до этого мудака как-то даже внешне недотягиваешь. Или тебе уже об этом говорили? Потому и суициднулась?

Как только Влад скрылся за углом, Марина медленно повернулась к демону, оценила его ухмылку и не стала себе отказывать — иначе бы ее просто разорвало изнутри. Как учил ее Илья, пнула в колено, а потом направила удар в корпус. Хайш от неожиданности пропустил только пинок, но от кулака с легкостью отмахнулся и отпрыгнул на шаг. От бессилия Марина почувствовала только прилив еще большей злости. Она выхватила нож и, не целясь, метнула. Вот этим демона хотя бы удалось обескуражить. Он успел развернуться так, что оружие пролетело, едва задев лацкан пиджака, зато улыбаться перестал — а это уже грандиозная победа.

— Эй, суицидница, ты что делаешь?

Марина улыбнулась — так криво только она умела улыбаться, не прилагая к этому никаких усилий. А потом выхватила другой нож — уже не серебряный, но больно можно сделать и им. Демон сообразил, в чем ее сильная сторона, потому сам кинулся вперед с невероятной скоростью, перехватил за руку и ударил в другое плечо — как-то очень коротко, совсем без размаха. Но Марину опрокинуло назад с силой, будто ее машиной на полном ходу с ног снесло. Она полетела на землю, а демон не отпустил ее запястье — полетел следом. Возможно, для того и не отпускал, чтобы продолжить издевательства.

Удар спиной был мощным, но демон не упал на нее всем весом, каким-то невероятным образом успев подставить руки. Несколько секунд у Марины ушло на то, чтобы справиться с болевым шоком, но после она уже могла соображать — красивое, омерзительное лицо нависло над ней все с той же улыбкой, которая провоцирует желание убивать.

— Слышь, суицидница, — он говорил теперь мягко, но с тем же сарказмом. — Тебя не учили, что рассветники в первую очередь должны работать над самообладанием?

Марина уже жалела о своей импульсивности. Ведь знала, что в одиночку эту мразь не убьет! И Илья уже десятки раз повторял о контроле над эмоциями: что бы ни случилось, рассветник никогда не выходит из себя. Она научилась метать ножи, даже пару приемов освоила, а самая главная наука ей пока была неподвластна.

Сейчас же она просто поморщилась — от презрения к себе и от двусмысленности позы.

— Ну, что молчишь? — подначивал демон.

Марина с трудом выдавила, вынужденная смотреть ему прямо в глаза:

— Боюсь, что меня стошнит. Слезь.

— Просишь?

— Прошу, да. Я еще ни разу в жизни не ощущала себя так, будто провалилась в деревенский туалет.

— Если просишь, назови по имени, — он хотя бы не улыбался теперь во все тридцать два.

— Хайш.

— А может, ты хочешь попросить меня совсем о другом? Подумай хорошенько! Я подобное не всем предлагаю.

— Слезь с меня и больше никогда не приближайся. Я очень прошу.

Его словно сдуло — так быстро и легко он оторвался от земли. Как только оказался на ногах, протянул Марине руку для помощи. Это уже было слишком. Просто за гранью понимания, а тошнота накатила новой волной. Игнорируя его ладонь, Марина встала и пошла, не отряхиваясь. Он окликнул, она и не думала поворачиваться.

Мамы, к счастью, все еще не было. Марина четыре раза подряд приняла душ. У нее уже вся кожа горела от жесткой мочалки, но ощущение грязи все еще оставалось. Она пыталась представить себе самые мерзкие вещи, но никакие из них не перекрывали это ощущение — как страшное, омерзительное до одурения существо нависло над ней и смотрело карими глазами. Ее передергивало, ничего с этим поделать было нельзя. Но вот над самоконтролем, действительно, надо поработать.