Кэтрин Арден - Туманная долина [litres]

– Поторапливайтесь! – крикнул он и помахал рукой.

Шестиклассники побежали к автобусу под дождём. Те, кто добрались первыми, уже заняли места и глядели на улицу сквозь запотевшие стёкла.

Олли прошлёпала по лужам, пряча книгу под дождевиком. В автобусе было так тепло, что из открытой двери шёл пар.

– Заходи скорее, Олли, – сказал мистер Истон.

Олли промолчала и хмуро уставилась на водителя. Это был крупный мужчина с густой седой бородой. И сам он казался серым или, скорее, грязно-белым, как мякоть гриба, только губы были красные. Водитель бросил ответный взгляд на Олли и криво ухмыльнулся. Эта ухмылка ей очень не понравилась.

– А где мисс Ходжес? – спросила Олли.

Мисс Ходжес обычно сидела за рулём. Она проработала школьным водителем всю жизнь. Мисс Ходжес постоянно называла учеников именами их старших братьев и сестёр и время от времени с сочувственным видом спрашивала у Олли, что она читает.

– Отдыхает, – сказал водитель. Олли ни с того ни с сего представила, как скелет вырывается с чердака Брустеров и бежит вниз по лестнице. – Отдохнуть ей нужно, вашей мисс Ходжес.

– Олли! – одёрнул её мистер Истон. – Во-первых, ты ведёшь себя невежливо. Во-вторых, найди себе место и садись. Нам пора ехать. Мистер… Джонс – я правильно запомнил? – работает на ферме. Он любезно предложил подменить сегодня мисс Ходжес. Какая прекрасная туманная погода! Только представьте, какое нас ждёт приключение!

Олли, в отличие от учителя, не могла похвастаться родством с моржами, так что мокрая холодная погода её не вдохновляла, да и водитель не внушал доверия. Но мистер Истон торопился отправиться в путь. Олли окинула взглядом автобус. Незанятых мест не было, кроме…

«Нет, серьёзно?»

Единственное свободное сиденье осталось рядом с Брайаном Баттерсби. Ну, условно свободное. Брайан был не таким уж крупным, однако умудрился занять два места, устроившись на них полулёжа и перекидываясь шутками с друзьями, которые устроились впереди. Кстати, почему никто из них не сел с ним? Звёзды хоккейной сборной никогда не сидели в одиночестве.

Олли пошла между рядов. Коко Цинтнер сидела с Моникой Дэмрон, которая уже надела наушники и не обращала никакого внимания на соседку. Коко что-то рисовала в своём блестящем блокноте. Проходя мимо, Олли бросила взгляд на открытую страничку и с удивлением обнаружила, что там изображена шахматная доска со стрелочками и крестиками. Неожиданно. Шахматные схемы совершенно не вязались с образом Коко Цинтнер.

Олли присмотрелась получше. Рисунок Коко изображал эндшпиль – заключительную часть партии. Белые проигрывали. Не удержавшись, Олли пробормотала:

– Белая ладья на h6, мат через пять ходов.

Коко вздрогнула, уставилась на страницу, а потом подняла глаза на Олли. Её лицо выражало беспредельный восторг. Коко выглядела такой счастливой, что Олли даже почувствовала раздражение.

– Это же очевидно, – буркнула она.

Злость вызвали потревоженные воспоминания. Мама Олли преподавала математику в колледже Эвансбурга и даже с маленькой дочерью играла в математические игры. Так Олли усвоила умножение и деление, а затем и алгебру с геометрией. Цепочки символов казались ей волшебными заклинаниями, начертанными на теле Вселенной. Во время походов в горы мама любила давать дочери задачки: у подножия Олли получала условие, а на вершине должна была назвать ответ. Однажды вечером она подслушала, как мама говорит папе: «Оливия уже справляется намного лучше, чем я в её возрасте. Ей нужно попробовать музыку и шахматы. Математический талант часто сочетается с одарённостью в этих сферах».

В прихожей поставили пианино – больше оно никуда не влезало, – и Олли начала играть свои первые мелодии. Ещё ей подарили шахматы, и она до сих пор помнила, как впервые обыграла маму без подсказок. Чтобы отметить это событие, отец испёк яблочный пирог. Для Олли его вкус навсегда остался вкусом победы.

Но уже год пианино стояло нетронутым, а папе до гроссмейстера было далеко.

Коко не обратила внимания на резкий тон Олли.

– Ты умеешь играть в шахматы? – восторженно пискнула она. Пожалуй, новенькая имела полное право удивляться, она ведь не знала Олли раньше. От волнения Коко принялась мять страничку. – Хочешь сыграть? У меня нет шахмат, но можно просто называть ходы…

– Нет, – отрезала Олли.

– Но… – Коко тут же приуныла.

– Мне пора.

Олли торопливо прошла дальше и остановилась возле Брайана.

– Подвинься, – велела она.

Майк Кэмпбелл и Фил Гринблатт с любопытством выглянули из-за своих сидений. Брайан, похоже, изо всех сил старался выглядеть как можно круче перед своими друзьями.

– А что, если я не хочу, Оллинёнок?

Эта дурацкая кличка! У Олли покраснели уши.

– Это не мои проблемы, – парировала она. – Я же не виновата, что ты в ширину занимаешь больше места, чем в высоту.

Майк и Фил засмеялись. Брайан, как ни странно, тут же подвинулся. Ей показалось, или он тоже смутился?

– Да пожалуйста, – сказал он.

Олли села, поглядывая на Брайана с подозрением. Сначала он прикрывает её перед директором, а теперь… Внезапно Олли осенило.

– Ты что, специально для меня место занял? – спросила она.

– Что? – возмутился Брайан, но уши у него явно зарделись. – Нет! – И, не выдержав внимательного взгляда Олли, он отвернулся и уставился в окно.

Она какое-то время удивлённо смотрела ему в затылок, но потом просто пожала плечами. Разобраться с этой загадкой можно будет позже. Сейчас Олли интересовало совсем другое. Она открыла «Замкнутые пространства» на нужной странице.

«– Джон! – воскликнула я. – Что же ты будешь делать?

– Пойду с ним, – ответил Джонатан. В его голосе звенело отчаяние. – Я обещал. В обмен на жизнь брата. Мне нужно идти, или… или он заберёт Калеба вместо меня. Мы ведь заключили сделку. Но, может, это ненадолго, – постарался утешить меня он, хотя, полагаю, и сам в это не верил. – Пока туман не обратится в дождь.

– Что это значит?

– Не знаю, но… Бет, он выполнил свою часть уговора. Калеб умер в ночь, когда я сообщил ему о нашей помолвке.

Я задрожала.

– Нет, нет, это неправда. Джон, ты не в себе. Твой брат никак не мог умереть. Он вернулся домой. Это было на третью ночь.

– Да, – кивнул Джон. – Потому что Человек с улыбкой на лице заключил со мной сделку. Думаю, он понимал, что я продешевил, потому и улыбался. Калеб умер тридцать лет назад, а теперь мне придётся уйти в туман».

– Что ты там читаешь? – спросил Брайан.

Олли подняла голову. Опять он лезет к ней с любезностями? Некоторые родители специально говорили своим детям быть подобрее с «этой девочкой, ты же знаешь, что пришлось пережить бедняжке». Мысль об этом заставила её ядовито ответить: