Сергей Милушкин - Заражение. Том 1 [СИ]

После того, как из кабинета вышел пенсионер с блаженным выражением лица, очередь и вовсе расслабилась.

— Что, так приятно? — снова влез патлатый.

— Господи, какая-то фантастика, — простонал пенсионер. — Жаль, такой анализ всего один.

— Точно мазохист, — резюмировал Антон, посмотрев на Андрея. — Ну давай, пресса, твоя очередь.

Видимо, узнал меня, подумал Андрей и шагнул в просторный кабинет с кушеткой возле стены.

Когда длинная холодная игла коснулась его кожи, он вздрогнул. Врач сделал местную анестезию в месте пункции и все равно он почувствовал, как что-то инородное, острое и давящее проникает прямо в центр его тела. В самый центр боли, нервный пучок, который мгновение спустя вспыхнул обжигающим безумным огнем.

Каким же нужно быть долбанутым, чтобы испытывать от этого удовольствие, подумал он, стиснув зубы. В глазах плясали смазанные звездочки. Андрей лежал на боку, прижав ноги к груди. Игла протиснулась между третьим и четвертым поясничными позвонками и впилась в спинной мозг. Вообще-то у взрослого человека спинной мозг заканчивается где-то на уровне первого или второго поясничного позвонка, так что прямой опасности процедура не несет, но назвать ее приятной действительно, мог только мазохист.

— Хм, — сказал врач неопределенно. Андрей почувствовал касание его холодных рук в перчатках, шевеление иглы под кожей, где-то внутри — потом стальное острие словно просело, попав в свободное пространство. — Есть! А теперь покашляйте немного, — услышал он бодрый голос. — А то еле идет.

Пришлось поднатужиться. Он боялся, что в позе зародыша вместе с кашлем он, чего доброго, пустит газы и сконфузится, но потом решил, — какого черта, доктору это вряд ли внове и кашлянул с неожиданной силой.

Невероятная боль резанула коротким замыканием. На мгновение Андрей потерял слух и зрение. Возникло чувство, словно изнутри, из центра организма, средоточия жизненных сил, всего того, что держало его на ногах, вытягивают по капле не кровь, не жидкость, а нечто гораздо более важное, — саму жизнь. Тогда он понял, почему плакала Маша — не от боли вовсе. Женщины умеют терпеть боль и болевой порог у них выше, чем у мужчин. Но терпеть, сознавая, что из тела, плавно перемещаясь в холодный стеклянный шприц, по капле утекает жизнь, — поистине невыносимо.

Ему начало казаться, что процедура никогда не закончится. Скрипя зубами от бессилия и боли, он почему-то вдруг вспомнил Мину Меррей, возлюбленную Джонатана Харкера из Дракула Брэма Стокера. Бедняжка испытывала подобные ощущения постоянно, не зная их истинной причины. А причина, между тем, находилась совсем рядом.

— Ну… вот, — спустя невозможный, бесконечный промежуток времени раздался голос доктора: — Все готово. Полежите пару минут и аккуратно поднимайтесь. Если закружится голова, посидите. Процедура безопасная, вреда от нее никакого.

Тоже самое шептал Дракула, высасывая кровь у Мины. Никакого вреда. Ты будешь только сильнее.

Через пару минут он поднялся, и, пошатываясь, оглянулся: доктор в белом колпаке рассматривал прозрачную пробирку с желтоватым содержимым на просвет. На его лице при этом, как показалось Андрею, застыло странное выражение удовольствия. Отвернувшись, он направился к выходу.

Когда Андрей открыл дверь, на него уставилась вся очередь.

— И… — первым подал голос Антон. — Живой?

— Живой, — сказал Андрей, скорчив гримасу. Онемевшая поясница горела ледяным пламенем. Ощущение пустоты внутри не проходило. — И… кажется, у меня эрекция.

Очередь, до того представлявшая собой сведенную судорогой гусеницу, пришла в движение.

— Нифига себе… — изумился Антон. — Это типа… побочный эффект?

— Пошляк! — бросила женщина средних лет, с крашеными волосами и усталым лицом продавщицы кафетерия. — Фу таким быть. Какой вы пример показываете? Стыдно. — Ее взгляд, тем не менее, скользнул по брюкам Андрея. — Еще и лгун, — завершила она.

— Absolvo te! — воскликнул Андрей и направился к своей палате.

— Что? — обернулась она ему вслед. — Что он сказал?

— Это значит, отпускаю твои грехи, — Антон широко перекрестил женщину, она при этом отшатнулась. — А мужик то с юмором. У нас песня такая есть. То есть, не у нас, а у группы «Симулякр». Мы, если что, играем рок и… если вдруг нужно, день рождения или корпоратив… имейте ввиду, — он осмотрел очередь. Все стояли с каменными лицами.

Как ни старалась администрация института подготовиться к двухмесячному испытанию, каждый раз всплывали новые проблемы, вызванные, большей частью любопытством и привычкой граждан совать нос, куда не просят.

Общий холл, где собирались члены группы в свободное время, по краям занимали столы и кресла с настольными играми, шашками, шахматами, картами, нардами, к холлу примыкала библиотека с классикой, бестселлерами и новинками отечественной и зарубежной литературы. Стены украшали репродукции картин Сальвадора Дали, что смотрелось несколько двусмысленно. Здесь висели и «Постоянство памяти» с изогнутыми циферблатами на голых сучьях деревьев, и абстрактное «Головокружение» и даже «Гиперкубическое тело» с распятием Христа на развертке гиперкуба.

Как потом выяснилось (Андрею шепнул по секрету один из лаборантов, когда застал его за холстом под названием «Великий мастурбатор»), репродукции Дали, в отличие от висевших ранее изображений природы, пейзажей, величественных гор и умиротворенных долин, вызывали в испытуемых реальный интерес, причем не одноразовый, а постоянный. Тогда как нейтральные полотна, кажется, вообще никто не замечал.

На стене холла висел огромный телевизор «LG» с изогнутым экраном и потрясающей по четкости картинкой.

Андрей доковылял до своей палаты, находящейся в ответвлении коридора, держась за спину. Здесь, за поворотом его никто не видел, и он позволил себе ссутулиться — так было легче.

— Вот же срань… — пробормотал он, стиснув зубы. — Чтоб я еще раз согласился на этот анализ!

Открыв палату жетоном электронного замка, Андрей присел на краешек кровати и потом аккуратно, медленно прилег. На сегодня все, подумал он. Никаких хождений.

Все тридцать восемь человек, прошедших экзекуцию, включая щеголеватого пенсионера с серьгой в ухе, думали точно так же. После того, как наркоз стал отходить, а это случилось примерно через час после укола, движение в холле и вовсе прекратилось. Из некоторых палат доносились протяжные вздохи и даже стоны.

— Как они? — спросил Лукин доктора Коптева, делавшего пункцию.

— Все молодцом. Одна дамочка лягнула меня так, что разбился шприц, но в остальном… нормально, к вечеру будут результаты. Коллектив, как обычно, разношерстный, но это и хорошо, больший охват и репрезентативность выборки.