Борис Конофальский - Инквизитор [litres]

Ипполит согласился с радостью, завернул книгу в дерюгу, побежал за Волковым.

– А где же он у нас спать будет? – Не очень радовался Ёган. – Негде у нас спать.

– Придумай что-нибудь, – отвечал солдат.

А в покоях Волков с удовольствием завалился на свою роскошную перину и, пока Ёган стаскивал сапоги, спросил:

– Послушай, монах. А как через шар заглянуть в будущее? В книге не написано, наверное.

– Нет, господин, не написано. Все, что написано, я прочел.

– Да, жаль, что ведьма сдохла,– сказал солдат.

– Ведьма сдохла?– Спросил Ёган.

– Ведьма сдохла, когда?– Одновременно с ним спросил монах.

– Сегодня, укусила раскалённую кочергу, и сдохла.

– Как укусила?– Не верил Ёган.– Зачем?

– А вот так, – морщился солдат вспоминая событие,– от злобы вцепилась зубами, когда я ей к морде кочергу поднёс. Остатками зубов держала её пока не сдохла.

– Вот баба,– ужаснулся Ёган,– я эту сатанинскую бабу с детства боялся. Вот как сейчас помню, однажды…

– Да погоди ты, – перебил его Волков, – ты скажи, лучше, Брунхильда вчера приходила?

– А, ну да, была, вечером припёрлась вся из себя, прям такая,– он показал насколько Брунхильда была прекрасна,– да я сказал, что вы спите, что слабы после болезни.

– А она что?

– Так взбесилась, бранилась: мол, зря по грязи ходила платье пачкала. Я дал ей крейцер, из вашего кошеля, что бы только не бранилась она и ушла. Может зря дал? Жалко деньгу.

– Да бог с ним с крейцером.

– Да нет, зря давал, она всё равно лаялась, ушла злая.

– На меня?– Улыбался солдат.

– На вас, на вас, а потом и на меня. – Говорил Ёган, сооружая постель монаху на полу.

Волков больше ничего не сказал, лежал в перине улыбался, нога не болела, так он и заснул. И не слышал, как ворчит Ёган на монаха из-за которого ему пришлось тесниться и делить с одеяло.

А утром он сидел в одном исподнем в донжоне. Перед ним стояло огромное корыто с теплой водой, а Ёган и мальчишка с кухни помогали ему мыться. Мальчишка держал большой ковш с водой, а Ёган прилагая усилия, тёр господина мылом. И тут, неожиданно для всех с кухни спустилась госпожа Ядвига со служанкой. Она скривилась, увидев помывку, и проходя мимо Волкова произнесла:

– Нужник бы ещё тут устроил.

Солдат ничего не ответил, поглядел ей в след и подумал:

«Пофыркай мне ещё, получу рыцарское достоинство, так не Ёган мне будет ноги мыть».

Он ещё улыбнулся от предвкушений, как в донжон вбежал стражник:

– Господин…– он задыхался,– господин…

– Да отдышись ты, дурья башка, потом говори спокойно.

– Господин, – чуть переведя дыхание, продолжил стражник.

– След нашли?– Догадался Волков.

– Да господин, сразу собачка след нашла, егерь говорит мне, беги к коннетаблю, след утренний, или ночной. Как только на болото пришли, так сразу след взяли.

– У дома ведьмы?

– Дальше, у кладбища.

–Ты бегом бежал, что ли.

– Бегом, господин, егерь говорит: беги к коннетаблю, я и бежал.

– Молодец, останешься на воротах.

– Господин, егерь говорит, что след свежий, поспешать нужно.

– Ёган, полотенце,– сказал Волков,– и сержанта мне.

– А сержант поутру взял жаровню и поехал в трактир воров ловить,– сказал Ёган, подавая полотенце.

– А жаровню то зачем?

– Так клейма ставить, вы вчерась ему сами велели в трактир ехать воров выводить. Вот они с утра и поехали с Сычём и монахом.

– Эй, малый, – сказал Волков мальчику, что помогал ему мыться,– лети в деревню, в трактир, скажи сержанту, что егерь дичь нашёл, что он мне тут нужен. Ёган одежду мне и доспех, а ты,– сказал он стражнику,– поднимись к барону, спроси, не угодно ли ему ещё одного упыря изловить.

Барон был счастлив! Справа, чуть сзади ехал его коннетабль, позади его сержант и шестеро его людей. А в телеге замыкая шествие, ехали Ёган и Сыч.

Так в былые времена барон выезжал на большую охоту и все это видели. Да ещё к большей радости барона, у выезда из деревни, они встретили соседа барона, господина фон Филькенгофа, тот ехал с семьёй на богомолье в монастырь. Барон от широты души тут же пригласил Финкельгофа и его сына поехать с ним, и те даже были и не против, но их духовник, а особенно жена уж больно были недовольны таким приглашением и соседи поехали в монастырь. А барон с удовольствием наблюдал что Финкельгоф, уехал с женой расстроенный. Он откупорил большую флягу с портвейном из далёкого города, что на юго-западе у самого океана. Предложил вино солдату, и даже сержанту. Он был действительно счастлив.

Егерь Клаус своё дело знал, он выяснил, где прячется упырь, по собакам узнал, собак он чувствовал почище, чем людей. И теперь сидел, ждал, когда появится коннетабль с людьми. А когда люди приехали он точно и грамотно их расставил, как будто загон собирал на охоте с гонщиками и номерами. И уже после того как все были готовы, он с собаками поднял людоеда с лёжки. С собаками, с хрустом кустов, с рёвом рога погнал его на барона и сержанта, не давая ему уйти в лес. Отгоняя его от опушки к болоту. Упырь продирался сквозь кустарник, храпел как загнанный лось, но шёл бодро, он был меньше первого, но видимо такой же сильный. Он вышел чуть южнее кладбища, был уже уставший. И встал, харкался, отплёвывался смачно, тяжело дышал, оглядывался на собак, что крутились вокруг него не пытаясь, напасть. Был он страшный. Серожёлтый, с налитыми глазами и огромным брюхом. Он издали увидел барона и сержанта с копьями, упырь не был зверем, он всё видимо понимал. Чуть отдышавшись, мерзкая тварь кинулась бежать к болоту, к зарослям, к развалинам замка. Но бежал он уже не быстро, подустал, уходя от собак и Клауса. А барон, увидев его, радостно затрубил в рог, фон Рютте был счастлив. Запрыгнул на коня и погнался за ним.

Старый рыцарь летел за уродцем с копьём наперевес, как на турнире и уже у болота, у зарослей рогоза, в рост человека, нагнал его. И со всего маху, как положено, вогнал копьё в поясницу людоеду, так что наконечник вышел из брюха, откуда стразу же полилась мерзкая, зловонная жижа, заливая мокрую траву вокруг.

А упырь повернулся, легко ломая древко копья, и одним ударом лапы, с чёрными ногтями, сбил с ног коня барона. Конь завалился на задние ноги и опрокинулся на бок, барону на ногу. Чудовище двинулось, было к нему, и наверняка убило бы одним ударом, но в него, на всём скаку врезался сержант и рубанул уродца мечом по голове. И упырь, и конь сержанта повалились на землю, а сержант успел выскочить из седла, и пока упыряка не поднялся на ноги, он продолжал рубить его мечом, поняв, что занятие это пустое, стал колоть его, прилагая все силы, что бы хоть немного сталь входила в мерзкую тушу. Упырь отмахивался от него вставал на ноги, и готов был кинуться на сержанта, но к тому подоспели на помощь стражники с копьями. И уже неплохо кололи его.