Наталья Тимошенко - Сотканная из тумана

Больному хуже пока не становилось, поэтому Саша и доктор решили установить дежурство, чтобы уж совсем не оставлять без присмотра, но и не сидеть над ним вдвоем всю ночь. В полночь наступила смена доктора, и он отправил Сашу в постель, хоть она и уверяла, что спать совсем не хочет. И это было правдой. Случившееся так взволновало ее, что сердце до сих пор колотилось быстрее обычного, пульсирующей болью отдаваясь в шее. Это пугало еще сильнее, Саше периодически казалось, что она чувствует, как кто-то невидимый касается ее кожи, и была почти уверена, что одна из царапин на шее становится больше и ярче.

Она уверяла себя, что все придумала и нет на ней никаких меток. По какой-то причине ведьма – а Саша уже не сомневалась, что это именно она – не тронула Андрея, могла не тронуть и ее. Все, что она чувствует, всего лишь тот самый «синдром второго курса», которым она однажды уже переболела в тяжелой форме.

Студенты-медики, изучающие самые разнообразные болезни, в какой-то момент начинают находить у себя симптомы тяжелых заболеваний. Да и как тут не найти, если по утрам кружится голова, одолевает хроническая усталость и периодически мучают боли в разных частях тела? Это и получило название «синдрома второго курса». Не обошел он в свое время и Сашу, правда, кажется, случилось это курсе на третьем.

Шла середина нулевых, в разгаре была борьба со СПИДом, кругом висели плакаты, предупреждающие, как уберечься от смертельного вируса, как выявить у себя первые признаки и куда обращаться. Студенты рисовали стенгазеты, слушали дополнительные лекции и зубрили симптомы и лекарства. По городу ходили слухи о том, как ВИЧ-инфицированные скрывают от своих любовников заболевание, специально заражают побольше людей, а порой вообще вставляют в перила лезвия, испачканные в своей крови. Провел рукой – и все, пиши завещание, кому отдать конспекты после смерти.

Зима в том году выдалась суровая, но непостоянная. Как обычно, сначала температура крутилась около нуля градусов, в середине января даже создалась угроза наводнения – довольно необычное явление для зимы на севере, зато в феврале ударили настоящие морозы, державшиеся до середины марта. Саша умудрялась простужаться каждый месяц, а то и по нескольку раз. Конечно же, она решила, что ее иммунитет летит в пропасть со скоростью ракеты-носителя, и объяснение этому нашла только одно: она где-то умудрилась инфицироваться. Сразу вспомнился и маникюр на дому у какой-то знакомой ее подруги (а где взять денег студентке на салон?), и уколы в больнице (медсестра ей сразу показалась не слишком аккуратной и квалифицированной), и странный порез в троллейбусе (залила кровью светлое пальто, еле отстирала потом), и даже незащищенный секс (парень, конечно, был постоянный и, как тогда казалось, любимый, но где гарантии, что она была у него одна?). В общем, заразиться ВИЧ у нее были десятки шансов, и она своего не упустила.

Саша начала изучать тему еще глубже и, конечно, нашла у себя все симптомы. Классические, практически по учебнику. Несколько месяцев она страдала в одиночку, не решаясь никому сказать и почти ввергнув себя в тяжелую депрессию, когда наконец лучшая подружка пришла к ней домой, заперла дверь и сказала, что не уйдет, пока Саша ей все не расскажет.

Рассказ сопровождался морем слез в четыре ручья и бутылкой красного вина, а по его итогу было решено посвятить в тайну Максима. Они тогда еще не встречались, но Саша с детства привыкла бегать к нему с проблемами и сама не могла сказать, почему молчала эти месяцы.

– Ты дура или притворяешься?! – это были самые вежливые слова, когда она все ему рассказала. Ни до, ни после Саша не слышала от него таких выражений в свой адрес.

Максим заставил ее сдать кровь и вместе с ней ждал результатов. Конечно же, никакой ВИЧ-инфекции у нее не обнаружилось.

Саша и сейчас понимала, что, возможно, просто поддалась панике, а потому ждала Войтеха, чтобы он ее успокоил, или Долгова, чтобы он провел обследование. Она лежала в постели и читала в телефоне книгу, приглушив свет до минимума, чтобы не разбудить Нину, и прислушиваясь к происходящему за стенкой. Сначала до нее доносились голоса: доктора чуть слышнее, Михаила – совсем неразборчиво. Потом они замолчали, а минут пятнадцать спустя скрипнула дверь. Сашин диван стоял у самого окна, поэтому она видела силуэт доктора. Ее немного удивило, что Матвей Гаврилович не включил тусклую лампочку над порогом, как делал всегда, когда выходил на улицу ночью, но еще больше ее удивила его одежда. В лунном свете она видела, что он не только надел куртку, но даже и застегнул ее, не забыл и шапку. К ночи, конечно, сильно похолодало, но даже Саша, выходя покурить, лишь набрасывала куртку на плечи, доктор же и вовсе не мерз. Значит, он опять направляется на свидание. Теперь бы выяснить, действительно со своей погибшей невестой или же все-таки с Айей?

Саша скинула одеяло и принялась торопливо одеваться, уже не стараясь вести себя тише, но Нина все равно не проснулась.

Саша даже не знала, какой результат ее больше устроит: увидеть, что доктор встречается с Айей, прикрываясь памятью невесты, или действительно думает, что видит свою Надюшу? Или не думает…

Что, если она на самом деле к нему приходит? Что, если все это как-то связано с внезапно вернувшейся с того света ведьмой? И что, если доктор имеет к этому какое-то отношение? Подозревать в чем-то добрейшего старика не хотелось, но он мог действовать, не понимая всех последствий своих поступков.

Саша еще помнила те ужаснейшие дни, когда считала Войтеха погибшим, когда думала, что бросила его в лаборатории, позволила ему умереть. Если бы тогда кто-то предложил ей вернуть его из мира мертвых, она бы согласилась на что угодно, на любые условия. И даже если бы ей предложили хоть одно свидание, чтобы она могла сказать ему то, что не успела, она бы все равно согласилась. Кто сказал, что доктор не может быть таким же? И то, что его невеста умерла полвека назад, ничего не значит. Саша уже убедилась, что он так и не забыл ее.

Когда она вышла из дома и завернула за угол, Матвей Гаврилович уже подходил к сараю, за которым начинался небольшой огород, а еще дальше – сонно плескалась в тишине ночи Кама, унесшая когда-то давно жизнь рыжей хохотушки Надюши. Как и в прошлый раз, доктор собирался идти огородами.

Саша старалась следовать на приличном расстоянии, чтобы Матвей Гаврилович не заметил и не услышал ее. Лунная ночь позволяла видеть далеко. И хоть доктор как-то упоминал, что плохо видит в темноте, Саша все равно понимала, что стоит ей споткнуться, а доктору – обернуться на звук вылетевших из-под ее кроссовок камешков, он заметит ее. Здесь совсем не было деревьев, за которые она могла бы прятаться. Саша решила не рисковать и спустилась вниз, почти к самой воде, рискуя то и дело поскользнуться и повторить судьбу Надюши. Плавала Саша хорошо, но едва ли ей удастся противостоять течению и ледяной воде. Над рекой клубился туман, но в нем не чувствовалось никакой опасности. Впрочем, любопытство так захватило Сашу, что она едва ли заметила бы ведьму, даже если та сейчас вынырнула из воды. Она обещала Войтеху вести себя благоразумно, уверяла его в этом всего несколько часов назад, но что могла сделать в данной ситуации? Разбудить Нину? Проще уж самой… Даже если бы связалась с Ваней и Дементьевым, они находились слишком далеко и за то время, что шли к ней, доктор уже успел бы уйти.