Наталья Тимошенко - Сотканная из тумана

Долгов стоял в противоположной стороне, у двери, держась рукой за кушетку, на которой лежал Михаил. Он тоже был весь потрепан и измазан кровью.

– Кажется, ты ее разозлила, – криво усмехнулся он. – Что ты на нее вылила?

Саша понюхала содержимое бутылки, которую так и держала в руках, и поморщилась.

– Кажется, это спирт.

Она посмотрела на Михаила. Даже издалека было видно, что он мертв. Вырванная из вены капельница валялась на полу, а вот пакета с кровью рядом не было.

– Нужно собрать кровь, пока она не испортилась, – заявил Долгов, принимаясь торопливо складывать пакеты с кровью в холодильник. – Мало ли кому еще понадобятся.

Саша была с ним согласна, но никак не могла заставить себя сдвинуться с места. Долгов собрал все уцелевшие пакеты и внезапно замер.

– Саш… – позвал он.

Та обернулась.

– Здесь только кровь с положительным резусом.

– Что?

– Целой осталась кровь с положительным резусом. Вся отрицательная уничтожена. – Он продемонстрировал ей разорванный пакет.

Саша посмотрела на валяющуюся на полу систему Михаила, которая теперь ни к чему не присоединялась. Ему тоже капалась отрицательная кровь.

Не говоря больше ни слова, Саша бросилась искать среди разбросанных по полу бумаг распечатки вскрытия второй жертвы. Первую не вскрывали, поэтому группу крови и резус-фактор старика она не знала, а вот результаты анализа крови найденной на опушке леса женщины были в документах. Она нашла нужную бумагу, и холодная волна прокатилась от макушки до пяток. Вторая отрицательная.

– Ей нужна только отрицательная кровь, – выдохнула Саша, глядя на распечатку.

Долгов промолчал.

– Костя?

Саша обернулась к нему. Он был совсем бледным, сливался цветом с белой рубашкой и с ужасом смотрел на нее.

– У меня тоже… отрицательная.

Саша медленно поднялась на ноги и подошла к нему. Он продолжал держаться рукой за кушетку и выглядел испуганным. Пожалуй, Саша ни разу не видела его таким. Она протянула руку и отвернула ворот рубашки. Только сейчас она поняла, что кровь на нем не только из разорванных пакетов, но и его собственная: на шее от уха до ключицы протянулись две глубокие царапины.

Конечно же, за туманом они не успели. Тот унесся так далеко вперед, что вскоре преследующие его мужчины перестали слышать даже шум ветра, который его сопровождал, перестали видеть гнущиеся и ломающиеся под его натиском ветки и молодые деревца. И тем не менее все летели вперед, не останавливаясь, не давая себе передышки, не задумываясь о том, насколько безнадежно они отстают. Там, в деревне, остались только женщины и старики. Кто его знает, что эта ведьма может натворить? Теперь, когда они сами явились к ней домой, когда разозлили ее бесцеремонным визитом…

Войтех не успел шепнуть друзьям, что, по его мнению, на поляне была не ведьма, а потому они неслись вместе со всеми, подгоняемые теми же чувствами. Оба помнили, что несколько дней назад вместе с Андреем-охотником шли до поляны не меньше часа, да и в этот раз потратили примерно столько же времени, однако сейчас огни деревни показались гораздо раньше.

Трое исследователей не отставали от деревенских мужиков, а при желании могли бы и легко обогнать, поэтому почти сразу увидели то, что увидел Андрей, бежавший первым.

Когда густая темная чаща осталась позади, а впереди среди редких деревьев уже показалась опушка, все увидели девушку. Ночь выдалась ясной, ярко светила убывающая луна, поэтому ее было хорошо видно. Она стояла к ним спиной, смотрела на деревню. Войтех, никогда не видевший Айю, только удивился нелепому яркому наряду, а вот Ваня и Дементьев сразу узнали ее.

– Чуяло мое сердце, что девчонка не простая, – едва слышно выдохнул Дементьев.

Андрей, наверное, подумал так же, потому что вскинул ружье и прицелился в спину девушке.

– Попалась, ведьма! – крикнул он, и Айя резко обернулась.

На ее лице промелькнул страх, но не удивление, словно она слышала их. Не услышать такую толпу было бы сложно, если бы ветер дул не с реки, заглушая звуки из леса.

– Спокойно! – тут же велел Войтех, тоже доставая пистолет.

Дементьев последовал его примеру.

– Андрей, опусти ружье, – приказал бывший следователь. – Ты можешь ее ранить.

– Я могу ее убить, – выплюнул тот, не сводя взгляда с испуганной девушки. – Вы что, не понимаете? Это же она – ведьма! Она убила и деда Антона, и Нюшу, и Любашу. Все в деревне говорили, что она водится с нечистой силой, а я не верил.

– Что ты несешь? – попытался урезонить его Дементьев.

– Правду он говорит! – встрял Степан, держа наготове вилы. – Моя Алена говорила, что видела ее пару раз в лесу. Она как будто разговаривала с кем-то, хотя никого вокруг не было!

– С людьми не говорит, а с нечистой силой – запросто! – крикнул кто-то из толпы.

– Откуда она вообще здесь взялась? – продолжал разглагольствовать Степан. – Внучка сестры Настасьи, только что-то никто ее раньше здесь не видел! Пока жива была бабка, она сюда носа не показывала, а тут вдруг явилась!

– Да и где это видано, чтобы молодая девка внезапно в глухую деревню переехала? – поддакнул ему муж продавщицы. – В магазин не ходит, в огороде ничего не сажает, а ест она что?

– Так в Бережное же ездит, – неуверенно напомнил молодой Сергей. Только в его глазах исследователи видели некое сочувствие к перепуганной девушке, хотя именно его мать стала последней жертвой ведьмы. Возможно, Айя ему нравилась. Пусть она выглядела нелепо, ни с кем не общалась, но оставалась при этом весьма симпатичной и загадочной.

– И много оттуда навозишь? – не унимался Степан. – Не едой она питается, не едой!

Никого уже не волновал тот факт, что Айя переехала в деревню два года назад, а странные смерти начались только этим летом. Ваня на всякий случай сделал несколько шагов вперед, осторожно прикрывая Айю собой. Девушка не делала попытки сбежать, понимая, что от пули, пущенной из ружья, ей не убежать, но с благодарностью вцепилась в Ванину куртку. Тот чувствовал, как она дрожит, и намеревался не допустить трагедии.

– Мы все выясним, – пообещал он, разведя руки в стороны.

– У вас было на это время, – заявил Андрей, продолжая целиться, но теперь уже в Ваню, поскольку Айя стояла за его широкой спиной. – Теперь наша очередь.

– Самосуд – дело неблагодарное, – как можно спокойнее сказал Войтех, подходя к Ване и поворачиваясь лицом к мужчинам. Только по обострившемуся акценту было понятно, что он волнуется. – Вы сейчас взбудоражены, можете натворить глупостей. Потом, когда эмоции схлынут, будете жалеть о том, что совершили. Я уже не говорю о том, что вы будете отвечать по закону.

– Зато моя семья будет защищена от этой ведьмы! – снова выкрикнул Андрей.