Линкольн Чайлд - Багровый берег [litres]

В одной руке этот тип держал штык, который вытащил из ножен с металлическим звоном, быстро приближаясь со сверкающими глазами.

Непроизвольно вскрикнув от недоумения и страха, Маккул развернулся и побежал к старому пирсу. Его преследователь тоже перешел на бег, не отставая, но и не приближаясь, словно он гнал Маккула вперед.

Маккул закричал, призывая помощь, закричал еще раз, но он ушел далеко от городка, и его голос тонул в необъятных болотах за гниющими пирсами.

Пытаясь уйти от преследователя, он спрыгнул с тропы, вскарабкался по склону над первым пирсом, перепрыгнул через каменный фундамент, прорвался через густые заросли малины. Судя по звукам, преследователь не отставал от него.

– Что вам надо? – крикнул Маккул, но ответа не получил.

Колючки цеплялись за его брюки и рубашку, царапали лицо и руки. Он вырвался из зарослей и побежал вдоль насыпи, мимо гниющего рыбного склада с провалившейся крышей, клубка ржавых тросов и цепей.

Это было какое-то безумие. Его преследовал сумасшедший.

Маккул в панике всхлипнул, хватая ртом воздух. В ужасе он перепрыгнул через еще один разрушенный фундамент, покатился, потом побежал по склону насыпи, а затем припустил в широкую зону, поросшую осокой. Может, ему удастся уйти от преследователя в высокой траве. Маккул мчался, отчаянно работая руками, чтобы продраться сквозь густые заросли. Он оглянулся: рыжеволосый псих со штыком в руке продолжал преследование, его глаза горели как угли, трава словно бы и не мешала его продвижению.

– Помогите! – закричал Маккул. – Кто-нибудь, помогите!

Из камышовых зарослей выпорхнула стая черных дроздов – спутанная масса хлопающих крыльев. Безнадежно: ему не уйти от упорного преследователя, который загонял его все дальше и дальше в болото.

Вода! Если бы он смог добраться до воды! Он был прекрасным пловцом. Возможно, псих плавает хуже.

Маккул свернул влево, к центру болота. Трава здесь была такая высокая, что он ничего не видел перед собой, и он осторожно пошел вперед, разводя острую траву руками, почти не замечая порезов и царапин. Он продвигался все дальше, слыша позади, не более чем в дюжине футов, треск и шелест, производимые его преследователем. Залив или канал, прорытый в болоте, должны быть совсем рядом. Что-нибудь, бога ради, что-нибудь…

И вдруг трава закончилась – он вырвался на илистую отмель, протянувшуюся на пятьдесят ярдов до стремительного потока воды.

Выхода не было. Маккул прыгнул в грязь и погрузился по колени. Вскрикнув от страха, он с трудом двинулся дальше, проваливаясь, погружаясь все глубже, размахивая руками. Он повернул голову и увидел рыжеволосого урода – тот стоял на границе зарослей травы со штыком в руке, его лицо искажала карикатурная ухмылка.

– Кто вы?! – прокричал Маккул.

Человек отступил назад в траву и исчез из виду.

Несколько секунд Маккул простоял в грязи, хватая ртом воздух, кашляя, уперев руки в колени, чувствуя, что его легкие готовы разорваться. Что делать дальше? Он огляделся. Пятьдесят футов отделяли его от канала, по которому двигался грязевой поток, уходящий с отливом в океан. По ту сторону канала распростерлось бесконечное болото.

Он ни за что не вернется в кошмар травы – там наверняка прячется маньяк. И в то же время единственный путь из этого ада лежал назад через траву. Правда, можно было добраться до воды и уплыть в залив.

Маккул стоял, слыша, как колотится сердце. Смеркалось, вода струилась в залив, дрозды с криками кружили в небе.

Он двинулся к каналу. По мере приближения к его краю грязь становилась тверже. Маккул помедлил. Грязь была холодной, а вода – еще холоднее. Но выбора у него не оставалось.

Он вошел в воду. Почувствовал ее холод. Сделал еще несколько шагов, позволяя потоку подхватить его, и наконец поплыл по течению. Твидовый пиджак, пропитавшиеся грязью брюки и тяжелые кожаные ботинки затрудняли его движения. Но он был опытным пловцом, держался над поверхностью и делал размашистые гребки руками, увеличивая скорость. Канал сужался, поток ускорялся, трава подступала все ближе с обеих сторон. Маккул направлялся к морю. Только на этом он и мог сосредоточиться. Слава богу, вскоре он увидит берег, сможет выйти из воды и добраться до безопасной гостиницы.

Прилагая отчаянные усилия, он преодолел еще один поворот канала, и вдруг трава раздвинулась и из нее появилась фигура: рыжие волосы, искаженное ухмылкой лицо, горящие желтые глаза, сверкающий штык.

– Господи, нет. Нет! – закричал Маккул и принялся загребать к противоположному берегу канала, хотя поток нес его в сторону насыпи, где стояла фигура.

Он продолжал работать руками, даже когда фигура прыгнула, как хищник, в воду и набросилась на него, даже когда холодная, словно сосулька, сталь вонзилась ему в живот.

Индира Ганеш получила косточку накануне поздно вечером и занималась ею всю ночь и весь день. Сейчас было десять вечера, она проработала уже почти тридцать часов подряд, но совсем не чувствовала усталости. Ей нравилось трудиться по ночам, когда в ее лаборатории в Музее Пибоди на Дивинити-авеню в Кембридже [9] Музей археологии и этнологии Пибоди – музей при Гарвардском университете в городе Кембридж, штат Массачусетс. Назван в честь Джорджа Пибоди – бывшего добровольца американской армии, затем лондонского банкира, пожертвовавшего исключительную для XIX века сумму в 8 млн долларов на образовательные цели. стояла тишина, как в храме. В такой обстановке работа напоминала медитацию или даже молитву. А когда вокруг толклись люди, Ганеш работала медленно, неэффективно.

К тому же эта косточка являла собой загадку того рода, какие ей нравились. С этой косточкой не поступило никакой информации, даже не было сказано, человеческая ли она. Ганеш понятия не имела, кому потребовался анализ и зачем. Она знала только, что косточку принес ей лично Говард Кресс, завкафедрой факультета человеческой эволюционной биологии и ее босс, и при этом таинственно сказал, что если получит полный и точный анализ к послезавтрашнему утру, то будет считать это важнейшей личной услугой.

У Ганеш было все необходимое оборудование и приборы, и она тут же приступила к работе. Идентифицировать кость как дистальную фалангу указательного пальца правой руки человека было совсем нетрудно. Затем вопросы становились сложнее, а ответы на них давались труднее. Ганеш всегда казалось, что кости, с которыми она работает, нашептывают ей, горят желанием рассказать свою историю. Теперь она знала всю историю этой косточки… или, по крайней мере, все, что ей удалось выяснить за тридцать часов.

Ганеш склонилась над компьютером, собираясь написать предварительный отчет, и в этот момент ее охватило странное чувство, будто у нее за спиной кто-то есть, – почти физическое ощущение чьего-то взгляда на себе. Она повернулась и охнула: в дверях стоял высокий бледный человек с поразительным лицом.