Жанна Бочманова - Где ты, там я. Сборник рассказов [СИ]

Сначала заело лебедку. Потом заглох эвакуатор. Копаясь в моторе, поранил руку водитель. Пока он с озабоченным видом отсасывал из раны кровь, туго натянутый трос лебедки внезапно лопнул и с хлестом ударил его по ногам. С громким воплем тот отскочил и принялся задирать штанину. На голени багровел огромный кровоподтек.

Марина молча смотрела вслед уезжающему эвакуатору. Закрыла ворота. Долго сидела, тупо глядя в окно. Ночью из гаража снова доносился звук работающего двигателя, и иногда еле-еле слышалась мелодия.

Такси долго петляло по узким улочкам и, наконец, остановилось перед панельной пятиэтажкой. Марина нерешительно нажала на кнопку домофона, не особо надеясь на ответ. Но ей ответили и впустили, даже не спросив имени.

— Проходите, — седой дядька, в халате и шлепках, буквально втащил ее в квартиру, окинув цепким взглядом лестничную клетку. — Мне сегодня сколько? Два кубика или один? — И он принялся на ходу задирать полы халата.

— Я к вам по делу, — сказала Марина, войдя вслед за ним в комнату, обставленную старенькой мебелью.

Напротив продавленного дивана висел на стене плазменный телевизор.

— Вы кто? — встрепенулся дядька.

— Полгода назад вы продали машину, — сказала она и присела на стул. Ноги плохо держали ее.

Глаза у дядьки раскрылись, как ей показалось, от ужаса. Он бросился к окну и, приоткрыв занавеску, стал озирать окрестности.

— Где она? — прошептал он хрипло.

— Кто?

— Она. Машина.

— Дома. В гараже. Я пришла…

— Я помню вашего мужа, — перебил он. — Что, он тоже? А ведь я честно его предупреждал…предупреждал. А он смеялся, я помню. Помню. Никто мне не верит. Никто…

Марина сглотнула пересохшим горлом. Дядька прошлепал на кухню и вернулся со стаканом воды. Пока она пила, он сочувственно смотрел на ее дрожащие руки. Да и сам-то он выглядел не лучше — дедок неопределенного возраста, с подергивающимся веком.

— Мне тоже никто не верит. — Марина стукнула стаканом об стол. — Мне кажется, я с ума схожу. Скажите, она что, правда, живая?

Дядька с тревогой посмотрел на нее, потом на дверь.

— О чем вы? Я ничего не знаю. У меня все хорошо. Я не сумасшедший.

Марина оглянулась. Никого.

— Простите, вы, может, не поняли — мой муж купил у вас машину. С привидением. Я хотела узнать…

— Т-с-с! — дядька приложи палец к губам. — Она все слышит. Ее нельзя ругать. Понимаете?

— Нельзя ругать? — Марина недоуменно уставилась на него. — Машину нельзя ругать? А что будет?

— Она накажет, — дядька нервно дернул шеей.

Марина вспотела и провела рукой по мокрому лбу.

— Помогите мне! Мой муж погиб. А машина по ночам включается, и музыка играет. Я в гараж не захожу, боюсь. Подругу просила на ночь у меня остаться. Она в гараж спускалась, говорит, с машиной все в порядке, никакой музыки. Но я-то слышу! Я спятила?

— Все мы немного сумасшедшие, — тоненько захихикал дядька, — а мы с вами особенно! Я вам ничем не смогу помочь. Ничем. Понимаете?

— Ну, как-то можно от нее избавиться? Что мне делать? — она почти кричала.

Дядька безучастно смотрел в окно, качая шлепком.

— Знаете, я завтра привезу ее вам. На эвакуаторе. И оставлю под окном. Поняли?

Лицо у дядьки исказилось, он прижал сильно дернувшееся веко ладонью и потянулся за пультом. Телевизор вспыхнул экраном и разразился громкими трелями — шла какая-то музыкальная передача. Марина зажала уши руками. Но дядька поманил ее пальцем и указал на место рядом с собой на диване. Она осторожно приблизилась и присела на краешек.

— Она все слышит, — зашептал дядька ей в ухо. — Она очень мстительная. Я сразу понял. Я пытался избавиться от нее — хотел в кювет столкнуть. Вот видите, — он задрал полу халата и продемонстрировал ногу в шерстяном носке — перелом со смещением.

— А если я ее продам? — в свою очередь зашептала Марина.

— Если она не захочет, ее никто не купит. Я намучился…

— И продали ее моему мужу, — громко сказала Марина и выключила телевизор. В оглушительно тишине, слышно было шумное дыхание дядьки. — Что мне делать? Говорите, иначе я точно сделаю, как обещала!

— Ее нельзя убить, — забормотал дядька, — она уже умерла. Умерла…

— Кто?

— Она… Прямо в машине. Отравилась выхлопными газами, когда муж ее бросил… О! Она не прощает измен…

— Но почему никто не слышит кроме меня музыки? Я сумасшедшая?

— Это она может… — дядька косился на дверь и к чему-то прислушивался. — Меня тоже в психи записали. Но я не псих, нет. Я еще легко отделался, только неврозом. Другим повезло меньше… — он нервно хихикнул. — Простите, ко мне сейчас должны прийти. Я вам ничем не смогу помочь. Вы же видите…

Он принялся подталкивать Марину к двери. Она почувствовала нарастающее отчаяние.

— Это вы продали ее Максиму! Это вы его убили! — она схватила мужика за отвороты велюрового халата и принялась трясти. Голова у дядьки замоталась из стороны в сторону. От него пахло лекарствами и грязным бельем.

— Муж ее сгорел в собственном доме, через месяц после свадьбы на любовнице своей, — просипел дядька, пытаясь отодрать ее пальцы от халата. Совсем близко она увидела его мутные блеклые глаза. — Та тоже вскоре погибла — нашли ее возле машины на асфальте с пробитой головой, типа поскользнулась на льду. Следующий владелец ставил москитную сетку на окно и выпал из него прямо на глазах у семьи. А того, кто за ним, придавило дверью в гараже. Лежит теперь овощем на больничной койке. Вам мало? И это все она! — Дядька все же вырвался и отбежал он Марины подальше. — Уходите! Я не хочу снова влезать в это дерьмо! Вот! Она нос мне сломала, — он ткнул пальцем в костистый нос. — Выстрелила подушкой безопасности. На ровном месте. За то, что я ее не помыл.

Домофон в прихожей заверещал. Дядька дернулся и умоляюще посмотрел на нее. «Уходите, пожалуйста» — прошептал он одними губами и метнулся к дверям. Марина пошла к выходу, опираясь рукой о стену. Сердце ее колотилось в груди, как бешеное.

Замок за спиной щелкнул. Марина принялась медленно спускаться. Навстречу ей бодро поднимались мужчина и женщина, оба в черных костюмах с одинаковыми улыбками на лице. Она посторонилась, пропуская их на узкой лестнице. Мужчина улыбнулся и протянул ей тонкую брошюрку. «Хотите ли вы жить вечно?» прочитала Марина и, резко отшатнувшись, выбежала на улицу.

Сидя на лавочке у подъезда в ожидании такси она все дышала открытым ртом, пытаясь прогнать из легких спертый воздух убогой квартирки — ей все казалось, что воздуха не хватает.

Вечером Марина снова решилась войти в гараж. «Я знаю, что с тобой произошло, — сказала она, — наверное, с тобой поступили несправедливо. Но при чем тут я и Максим?» Ответа не последовало, да она и не ждала. «Я точно сбрендила — разговариваю с грудой металлолома». Фары мигнули. Она вздрогнула и попятилась. Рукой нашарила ручку двери, не сводя испуганных глаз с подмигивающих фар. Они мигали без остановки, в каком-то одном им ведомом ритме. Ручка повернулась и… осталась у нее в руке. Она посмотрела на фигурную железку. Безрезультатно потолкала дверь плечом. Нет, гараж строился на совесть. Максим всегда все делал основательно. Ворота закрыты снаружи. Ей не выбраться. Телефон остался в сумке. Она попалась, глупо, как крольчиха! И что теперь?