Август Дерлет - Тварь у порога [Сборник рассказов ужасов]

Помню, как мелькали перед глазами контуры арочного прохода в машинный зал, и едва было не вскрикнул при виде наклонной плоскости, ведущей вниз, туда, где двумя уровнями ниже должен был зиять один из тех зловещих люков. Однако вместо того, чтобы закричать, я принялся еле слышно бормотать себе под нос, что все это лишь сон и скоро я должен окончательно проснуться. Возможно, я на самом деле нахожусь в нашем лагере, а может и вообще у себя дома в Эркхаме. Подбадривая себя подобными мыслями и находя в них спасение от помешательства, я начал взбираться на верхние уровни.

Разумеется, я помнил, что мне предстоит еще преодолеть почти полутораметровую брешь, однако был настолько вымотан всеми предшествующими переживаниями и страхами, что в спешке едва не свалился в нее. Теперь я шел вниз, а потому прыгать было чуть легче, но почему я предварительно не расчистил место для прыжка, как сделал это на пути сюда? А может, мне просто помешали страх, усталость и тянувший книзу груз футляра? Вспомнил я об этом лишь в самый последний момент, равно как и вообще о том, что могло таиться на дне простиравшейся подо мной бездонной пропасти.

Батарейки фонаря заметно подсели, но я все же довольно хорошо помнил те минуты, когда подошел к краю трещины. В те мгновения холодные порывы ветра и тошнотворные свистящие позывы у меня за спиной были подобны милосердному наркотику, притуплявшему цепеневший меня страх перед раскинувшейся впереди бездной. Неожиданно я почувствовал, что в грудь и лицо мне также ударяют порывы ветра и шелестящий свист — казалось, они долетали не только с противоположной стороны провала, но также вырывались из его бездонной глубины.

Это был уже настоящий кошмар. Мой здравый смысл определенно дал трещину, поскольку не обращая внимания ни на что, я продолжал подступать к краю обрыва, словно его не было вовсе. И вот я увидел его прямо под собой, отчаянно прыгнул с места, собрав все остатки сохранившихся сил, и в то же мгновение был поглощен адским водоворотом отвратительного звука и абсолютной, физически ощущаемой черноты.

На этом, насколько я могу помнить, закончилось мое приключение. Все остальные впечатления целиком относятся к области фантастического бреда. Сновидения, безумие и воспоминания диким образом переплелись в клубок причудливых, фрагментарных галлюцинаций, которые могут не иметь никакой связи с реальностью. Я словно совершил головокружительный полет или падение сквозь бесконечную, липкую, почти ощутимую массу темноты и столпотворение чудовищных звуков, абсолютно чуждых всему тому, что мы знаем о земле и ее органической жизни. Дремлющие, рудиментарные ощущения словно обрели во мне новое дыхание, повествуя о бездонных ямах и пустынях, населенных размытыми кошмарами, и подводя меня к мрачным скалам, океанам и ожившим городам, состоящим из глубоких базальтовых башен, над которыми никогда не сиял источник света.

Секреты первобытной планеты и ее незапамятного прошлого вспыхивали в моем мозгу без какой-то помощи со стороны органов зрения или слуха, и я получал сведения о таких вещах, которые неспособно представить себе самое дикое воображение. И в течение всего этого времени холодные пальцы сырого воздуха тянулись и хватали меня, а жуткий, дьявольский, пронзительный свист зловеще заглушал чередующиеся периоды одуряющей какофонии звуков и молчания в вихре окружавшей меня темноты.

Вслед за этим наступили видения циклопического города моих сновидений — не в руинах, а именно в таком виде, в каком он представал передо мной в моих снах. Я снова оказывался в моем коническом, а отнюдь не человеческом обличье, бродя среди других представителей Великой Расы и плененных разумов, которые носили книги по коридорам с высоченными потолками и громадным наклонным переходам.

Затем на эти видения стали наслаиваться жутковатые вспышки незрительного восприятия картины какой-то борьбы, стремления освободиться от цепких объятий свистящего ветра, безумного, похожего на полет летучей мыши скольжения сквозь массы вязкого воздуха, лихорадочного сквозь пласты ошеломительно вращающейся темноты, и диких попыток уцепиться, карабканья и цепляния за остатки рухнувшей каменной кладки.

Однажды возникла странная, даже навязчивая, наполовину зримая вспышка — это был слабый, рассеянный намек на голубоватое свечение где-то высоко над головой. А потом пришел сон, в котором я, преследуемый порывами ветра, куда-то полз, за что-то хватался руками, устремляясь навстречу сардонически улыбающемуся мне диску луны, которая проглядывала сквозь нагромождение каменных обломков. Именно это видение наконец подсказало мне, что я действительно возвращаюсь в старую среду, которую всегда считал реальным и материальным, своим собственным миром.

Я по-пластунски полз по пескам австралийской пустыни, а вокруг меня бушевал ураган такой ошеломительной силы, что поначалу я даже усомнился в его реальности. Одежда моя превратилась в сплошные лохмотья, а тело покрылось бесчисленными синяками и ссадинами.

Сознание возвращалось очень медленно, и я долго не мог с определенностью сказать, где заканчиваются бредовые сновидения, а где начинаются подлинные воспоминания. Были в нем и высокий курган, сложенный из громадных каменных блоков, и зиявшая под ним бездна, мелькали чудовищные зарисовки из прошлого, а под конец всплыл и вовсе невообразимый кошмар — но что во всем этом было по-настоящему реального?

Фонарь мой пропал, равно как и металлический футляр, который я обнаружил под землей. Но были ли они — тот футляр, сам курган и вся эта бездна? Приподняв голову, я оглянулся, но увидел лишь бескрайние, местами чуть вздымавшиеся волнами пески пустыни.

Демонический ветер резко и полностью стих, и распухшая, грибовидная, чуть покрасневшая луна, медленно сползала к западу. Я с трудом поднялся на ноги и побрел в сторону лагеря. Что же все-таки со мной произошло? Мог ли я попросту лишиться сознания и свалиться в пустыне, после чего непостижимым образом оттащить свое объятое сном тело на мили в глубь песков и похороненных под их слоями каменных блоков? А если нет, то как же мне жить дальше?

В свете этих вновь нахлынувших сомнений вся прежняя вера в порожденную мифами нереальность моих видений рассыпалась как карточный домик. Если та пропасть была на самом деле, то значит существовала и Великая Раса, а вместе с ней и ее фантастические эксперименты с перемещениями во времени и пространстве. Неужели я и в самом деле оказался втянутым в доисторический мир, существовавший сто пятьдесят миллионов лет назад? Было ли мое нынешнее тело неким транспортным средством диковинного, чужого разума, прибывшего в него из бескрайней бездны времени?