Елена Асеева - Иное... [СИ]

Вернуться ко мне и начать все заново… все сначала…

Все…

Сначала…

— Нет! Нет! Нет! — закричала я и закачала поспешно головой. — Ничего… ничего не может быть сначала… заново… Не возможно склеить разбитую чашку… не возможно склеить мою разбитую вдребезги жизнь… И я вообще не понимаю, за что любила тебя? Зачем желала твоего возвращения? И почему не смогла пережить твоего ухода… убив… уничтожив свою плоть.

Я сделала шаг назад, один… второй… мои ноги подогнулись в коленках и дрогнула в позвоночнике спина. И тут внезапно, Андрей проявился весь… не только лицо, но и крепкая его фигура. Я увидела, как он отодвинул черную завесу воронки в сторону, словно полог над кроватью, вышел из смерча, шагнув ко мне навстречу. Я увидела на нем, его любимые черные джинсы и с длинным рукавом аляписто-серую толстовку и такие же под стать толстовке аляписто-серые кроссовки, на высокой платформе. Андрей расставил широко руки и кивнул, подзывая тем самым меня окунуться в его объятия, воссоединив нашу любовь.

Да, только… только нет уже никакой любви… все давно погибло… умерло… вытекло вместе с моей кровью… захлебнувшись в алой воде ванны. Я глубоко задышала, а на глазах моих появились крупные слезы, они не подчиняясь мне, выскочили из очей и брызнули в разные стороны… будто растерялись от неожиданности… от увиденного, припомнив пережитое… выстраданное. Они осыпали своей влажной, каплевидной соленостью и мою футболку, и пар, который все еще витал подле моих ног… моего тела…

— Иди… иди ко мне, — шепнули губы Андрея. — Ведь ты страшишься шагать вперед… ведь там может быть смерть… Останься здесь в моих объятиях и все будет хорошо… Мы обретем вновь друг друга… воссоединимся… продолжим наше общее существование.

— Нет, — подавляя текущие слезы, ответила я, понимая, что новое… иное лишь там впереди в тех черных испарениях. — Тебя здесь нет… Ты там на планете Земля… Ты жив… А я… я мертва. И, чтобы мне дойти сюда… мне пришлось пройти тяжелый путь, преодолеть боль, одиночество и главное победить свой страх. А ты… ты в прошлом… также в прошлом, как и мои мамочка, и папочка… как дедушка и бабушка, тетя и дядя… брат и сестры. Вы там… позади. А я иду вперед… лишь впереди моя жизнь и что-то новое… иное… И я пойду туда… пойду, как учил меня Андрейка… Он тот кто даровал мне смелость и волшебные слова… слова надежды! — Я подняла голову, устремила свой взгляд туда вверх, в черное клубящееся марево, туда вверх, где как подозревают люди живет Он- Бог и громко… очень… очень громко прокричала, — лишь те, кто не страшась идут к намеченной цели, остаются победителями!

Я прокричала эти слова для него… моего Бога, который, несомненно, был… и жил где-то вдали от нас. Это Он… Он создал и нашу планету Земля, и наши души, и наши тела… и этот долгий, томительный, но столь необходимый путь познания себя…

Он…

Всевышний…

Небесный Родник…

И как говорили славяне и русичи, Небесный Отец…

Я выкрикнула эти слова и ощутила внутри спокойствие, я осознала эту истину и поняла, что не зачем обращать внимание на Андрея ведь его нет. Не зачем бояться смерча… все сделано по велению Божьего слова.

И потому я глубоко вздохнула, и, опустив голову, посмотрела на все еще стоящего и протягивающего ко мне руки Андрея, который лишь стоило мне взглянуть на него и улыбнуться начал как-то неестественно бледнеть, теряя свой обыденный цвет, укорачиваться и усыхать. Бледнело, усыхая и укорачиваясь не только его лицо, руки, но и вещи: толстовка, джинсы, кроссовки. Все то в чем он ушел от меня когда-то в ином мире в иное время… далекое и канувшее в пучину времени. Я видела, как сменился цвет кожи на его лице, превратившись из смуглого в прозрачное. Серая с аляпистыми пятнами толстовка и вовсе смешалась с мрачным, черным цветом подходящей сзади воронки. Впрочем также в ее цвете растворились джинсы и кроссовки. И только прозрачное лицо размером с ладонь и две беловатые капли скукоженных рук еще мгновение виднелись, кружась в воронке. Еще доли секунд и пропали они — руки, а после погасло… растворилось и само лицо.

А я увидев как на веки исчез для меня этот чужой человек, смело посмотрела на подходящую ко мне здоровущую воронку с тонким, миниатюрным основанием двигающимся по земле, и вбирающим в себя всю черноту летающего пара, и с мощным, теряющемся вверху кругообразным хоботом слегка завернутым и чуть пенящемся белым пухом края. Этот край словно кивнул мне, как старой знакомой и двинулся на меня… А я глядела как тонкое основание сначала лизнуло мои голые стопы, съев весь черный пар подле меня… затем резко схватило меня в объятия и понесло по кругу.

От стремительного подъема, быстроты движения и бьющего в лицо пара, у меня перехватило дух, и я на маненько сомкнула глаза, а когда их открыла то перед моими очами уже летел мерцающий, пульсирующий в такт барабанного боя, космос, увенчанный маленькими серебристыми звездами, образующими гигантские лепестки цветов, круги, водоверти, вихри. Теперь я летела не в воронке торнадо, что схватил меня, я летела сквозь эти чудные будто выскакивающие из одной точки и тот же час увеличивающиеся, разрастающиеся явления, стремясь всем своим естеством попасть в эту самую, черную выплескивающую из себя звезды крупицу.

Голова моя немного кружилась, так совсем чуть-чуть, легкое, невесомое состояние небрежно качало мое тело, а парящие в этой безбрежности руки изредка вздрагивали, они были расставлены в стороны, и казалось, помогали моему скорому движению, а вернее полету.

И еще… еще мне слышался барабанный бой…

Бой…

Бой… а может не бой… может гром раскатистый, зычный и гулкий…

Гром…

Гром… гром и слова. Какой-то тихий призывный шепот, толи приглашающий, толи зовущий меня, и чем настойчивее он звучал, тем больше я стремилась к той крупице, каковая выплескивала из себя звезды, может предчувствуя конечность своего пути… конечность этого пути и начало иного… нового… совершенно другого.

Шепот становился громче. Он перешел на тихий говор, а после раздался совсем рядом… возле меня… или надо мной. Он прозвучал ясно и совершенно отчетливо и голос мужчины… еще молодого и полного сил сказал, без сомнения обращаясь ко мне: «Словно река с неудержимым, кипучим, рьяным течением пролетает наша жизнь… Не замечаем мы беззаботного детства, счастливой юности, легкой на подъем молодости, насыщенной трудностями и радостями зрелости, ощущаем мы лишь приход старости… Вспоминая красоту прожитых дней, увиденное глазами, прочувствованное сердцем… Замечаем мы тогда, напоенных нашими мыслями, созданных нашей кровью и плотью детей и внуков… и готовимся к смерти, зная, что она- есть не конец, а лишь продолжение нашего пути, только в новом… ином… другом состоянии…»