Жан Рэ - Семь Замков Морского Царя [Романы, рассказы]

Подняв взгляд к небу, она увидела медленно опускавшиеся на землю пушинки — это был первый снег.

Вдали послышался зловещий хохот, и принцесса с ужасом увидела, как из ущелья, того же самого, что и в прошлый раз, появился людоед.

— На сковородку! — заорало чудовище. — Я постился три дня, и меня терзает зверский аппетит! Идем, мой воробышек, ты станешь для меня отличной закуской!

В этот момент конь, оставленный рыцарем, взвился на дыбы, и принцесса почувствовала, что она подхвачена вихрем.

— Черт возьми! — рявкнул людоед. — Вам не удастся улизнуть от меня этим способом!

И он швырнул в принцессу свою дубину.

Едва не задев Неру, она с грохотом врезалась в скалу и разлетелась на кусочки.

— Ничего страшного, — громыхнул людоед, — мне достаточно воспользоваться мизинцем, чтобы раздавить вас и вашу клячу!

И он громадными прыжками кинулся на принцессу, пустившую вскачь рыцарского скакуна.

Преследование продолжалось весь день, и с наступлением ночи изможденный Бродус рухнул на землю.

— Я все рано поймаю вас завтра! — пообещал он, не скрывая бешенства.

Конь принцессы тоже остановился, и, хотя между ним и преследователем было не больше ста шагов, не стал пытаться увеличить опасную дистанцию.

На следующее утро преследование возобновилось и опять продолжалось до ночи. То же самое было и на следующие дни, и все это время Нера не испытывала ни голода, ни жажды, ни усталости.

Таким образом они пересекли несколько совершенно незнакомых принцессе стран, перебрались через множество рек и проследовали берегами морей, о которых она не слышала.

Однажды, когда мокрый от пота и зверски голодный людоед продолжал свое бесполезное преследование, Нера почувствовала, что вокруг нее происходят какие-то перемены.

У нее на поясе появился какой-то тяжелый предмет. Опустив взгляд, она увидела, что висевший на ремешке маленький свинцовый крестик превратился в большой сверкающий меч.

В этот момент конь принцессы замедлил свой бег, и людоед бросился к ним с торжествующим воплем.

Но в этот же самый момент удивительная сила наполнила мощью руку принцессы; она вскинула меч и, вспомнив имя, которое назвал ей таинственный рыцарь, воскликнула:

— С нами Христос!

Меч ослепительно сверкнул, и Бродус страшно закричал.

Конь снова рванулся вперед, и Нера с ужасом увидела, что к седлу, болтаясь на ремешке, подвешена голова ее страшного врага.

Почему же конь продолжал ставшую бесконечной гонку?

Бедная Нера скоро поняла это с возросшим ужасом.

Оглянувшись, она увидела, что обезглавленный Бродус продолжал преследовать ее.

И вид людоеда был еще более жутким, чем когда-либо раньше, потому что он оставлял за собой ручейки дымящейся крови, в то время, как подвешенная к седлу голова продолжала гримасничать и изрыгать ругательства и жуткие богохульства.

Погоня продолжалась, и на этот раз она не прекратилась с наступлением ночи.

Земля словно убегала из-под ног скакуна; преодолев пространство, казавшееся бесконечным, беглянка тут же видела, как перед ней открываются новые горизонты, которые тоже быстро оставались позади, и безголовое чудовище продолжало гнаться за ней, угрожающе размахивая руками.

Наступил день, когда Нера внезапно почувствовала усталость; она подумала, что рано или поздно все равно окажется в лапах чудовища.

Людоед быстро догонял ее, и отрубленная голова стала испускать радостные крики.

Нера увидела, как отвратительная тень гигантской руки нависла над ней.

Она закрыла глаза и принялась молиться.

Неожиданно послышался колокольный звон, и Нера услышала радостное пение: «Рождество!.. Рождество!.. Спаситель родился!»

Ее конь остановился, и принцесса, обернувшись, увидела вместо Бродуса огромный каменный монолит; с ее седла свисала навсегда замолчавшая голова чудовища, тоже превратившаяся в камень.

С небесного пространства послышался голос:

— На этом месте ты должна основать аббатство во славу божественного Спасителя.

Удивительное путешествие принцессы Неры увело ее далеко от родного королевства; аббатство, о котором говорилось выше, было основано в Бретани, и Нера прожила в нем до ста лет, призывая своей благочестивой жизнью божественное благословение на окрестные земли.

Каменный монолит красного цвета по-прежнему находится возле бывшего аббатства, от которого в наше время остались только развалины.

Что касается каменной головы, долгое время висевшей под сводом входной арки, то она стала собственностью местного музея.

Согласно легенде, в рождественскую ночь из мертвых глаз каменной головы текут слезы, и местные жители видят в них свидетельство страшного наказания людоеда Бродуса — его вечное проклятие.

Почва впитала дождевую воду, как губка; излишки воды продолжали стекать по вырытым водой в рыхлой почве желобкам, но небо уже очистилось от тумана, заволакивавшего окрестности все предыдущие дни.

Дрозды-рябинники выбрались из густых зарослей и теперь выводили рулады на низких ветках деревьев, множество черных дроздов расселось на черешнях, и кукушки ритмично отбивали минуты на часах близкого леса.

Но Иветт не слишком радовали эти волшебные звуки; она должна была собрать большой букет маргариток, предназначавшийся в подарок Святому Антонию.

Нужно выполнять свои обещания, даже если тебе всего десять лет, как Иветт.

На днях пропал ее котенок Гриффон. Его напрасно звали, напрасно наливали в блюдце свежее молоко. Гриффон не показывал ни свой розовый носик, ни свою тигриную шубку, ни свои красивые янтарные глаза.

— Святой Антоний, — взмолилась Иветт, — если вы вернете мне Гриффона, я обещаю вам собрать, когда прекратится дождь, букет маргариток, такой большой, что мне нужно будет держать его двумя руками.

Гриффон появился вечером, грязный, но довольный. Он долго мяукал перед закрытой дверью, но был с радостью принят, как блудный сын.

Маргаритки росли на небольшой лужайке и Иветт с грустью выяснила, что разбухшие от дождевой воды ручьи не позволят ей пробраться на лужайку.

Разумеется, Святой Антоний не мог не понять происходящее, но это не снимало с Иветт необходимость выполнить обещание.

Когда она смотрела издали на лужайку с маргаритками, переживая, что не может добраться до них, из леса вышел с большой корзиной отец Зефирин.

— Скажи мне, Зефирин, — обратилась к нему девочка, — ты собирал в лесу маргаритки?

Отец Зефирин скорчил презрительную гримасу.