Инаэль Аркантор - Полуночный рассвет [СИ]

— Это немного грустно, — вздохнула Авелин.

— Пожалуй. У нас были удивительные технологии, но без дешевого источника энергии они оказались бесполезными. Кстати, мы уже пришли.

Я заставил кристалл Хелии разгореться поярче, и он осветил огромный односводчатый зал станции. Её пыльный пол был примерно на уровне моего плеча, и местами на нем угадывались узоры. На стенах можно было заметить остатки роскошной мозаики. С другой стороны платформы виднелись темные провалы параллельного тоннеля. В центре было несколько каменных скамеек, обшитых сверху каким-то на редкость прочным пластиком, который не разрушился даже за столько лет.

— Ух ты! Не знала, что в катакомбах есть и такие места. Да сюда можно на экскурсии водить! — восторженно сказала Авелин, рассматривая мозаику. — Интересно, что там написано?

На стене действительно была выложена надпись, но разобрать её было очень сложно.

— Там написано: «Станция имени святого Кассиона». С другой стороны такая же мозаика, она чуть лучше сохранилась.

Я забрался на платформу и помог подняться Авелин. На этой станции я несколько раз останавливался, когда бродил по катакомбам, и успел облюбовать себе скамейку. Из-за того, что тут почти не было никакого ветра, пыль неподвижно лежала годами, и я наткнулся взглядом на несколько цепочек своих же следов. На самой скамейке пыли не было. С прошлого раза она просто не успела осесть, хотя это было несколько месяцев назад.

Я сел и откинулся на спинку, закрыв глаза.

— Как же я устал, — я не удержался и озвучил свои мысли. — У тебя, чисто случайно, не завалялось никакой конфетки или хоть чего-то съедобного? Я бы сейчас сожрал и крысолака.

Авелин осторожно присела рядом, покопалась в карманах и отрицательно покачала головой:

— Ничего нет. Я бы и сама сейчас что-то съела, только не крыс и им подобных. Но мы ведь скоро выберемся? Раз уж мы окажемся возле моего дома, можешь зайти на ужин. Или ты сразу к себе пойдешь?

— Чем раньше я поем, тем лучше, так что я воспользуюсь твоим приглашением. Только учти, я очень голодный. Магия отнимает кучу сил, а последний раз я ел ещё в академии.

— Да не беспокойся ты, моя мама всегда готовит с запасом. Сегодня должен быть грибной пирог, и кажется, она собиралась делать шоколадный пудинг, если я ничего не путаю.

— Не говори таких вкусных слов, иначе я захлебнусь слюной и тебе придется искать дорогу в одиночку.

— Ладно, ладно, — захихикала Авелин. — Ты уж потерпи как-нибудь.

— Куда я денусь. А ты, я смотрю, уже совсем расслабилась? Мы ведь всё еще в тех самых темных и мрачных катакомбах Эртаза, где водятся жуткие твари, крысолаки, демоны, бандиты и злобные колдуны вроде меня.

— Я смотрю, с самокритичностью у тебя всё в порядке.

— Это семейное, — хихикнул я, вспоминая Элиссу.

Авелин хмыкнула и откинулась на спинку, уставившись в потолок.

— Знаешь, тогда, в совершенной темноте с погоней за спиной, я и правда запаниковала, но сейчас у нас есть свет, и я вижу, что это действительно просто древние тоннели. В них самих нет ничего жуткого. К тому же я подозреваю, что самый опасный маг этих катакомб сидит сейчас рядом со мной.

— Ты меня боишься?

— Может быть, немного. Мне бы хотелось обо всём тебя расспросить, но… не знаю… у меня и так чувство, словно я стою на пороге Бездны. Мне страшно в неё заглядывать.

— Да. Наверное, похоже. Ты даже не представляешь, сколько всего я натворил, — я тяжело вздохнул и продолжил. — Прости, Вель, мне придется немного подчистить твои сегодняшние воспоминания.

— Зачем? Я и так ничего не расскажу, честно!

— Вель, ты замечательный человек, и мне хотелось бы полностью тебе довериться, но всегда есть вероятность, что ты что-то случайно сболтнешь, сплетничая с подружками. Или мы можем сильно поссориться, и ты на эмоциях решишь мне отомстить. Или ты можешь узнать обо мне еще больше, по-настоящему испугаться и возненавидеть. Конечно, ты не такая, как другие девушки, ты добрая, рассудительная и… порядочная, что ли. И будь это что-то менее опасное, я бы тебе доверился. Но сейчас, когда по городу рыщет инквизиция, любая мелочь может меня сгубить. Вернее даже не меня, а… — я тяжело вздохнул, не окончив фразу. — И вообще, тебе самой же будет лучше. В твоих воспоминаниях не останется того, как тебя пытались изнасиловать, не останется всех этих окровавленных трупов и злобных колдунов. Я снова стану для тебя привычным однокурсником, слабым и безобидным, которого совсем не надо бояться. Разве не здорово?

Я не знал, для чего я ей всё это говорю, если она всё равно забудет этот разговор, но у меня всё еще было маловато сил, чтобы нормально стереть ей воспоминания. Нужно еще хотя бы несколько минут спокойно посидеть, так почему бы и не поговорить хотя бы об этом? Раз она забудет, можно особенно ничего не скрывать.

Авелин ответила мне после небольшой паузы:

— Знаешь, может они и были неприятными, но это мои воспоминания. Потерять их — всё равно, что потерять частичку себя. Кроме того, — Авелин немного замялась, смутившись. — Ты мне больше таким нравишься.

— Ты сейчас серьезно???

— Да, а что тут такого? Я всегда считала, что тебе не хватает силы и решительности. Пускай сейчас это немного чересчур, но так всё равно лучше.

— И тебя не смущает, что я только сегодня перебил кучу народа?

— Они ведь первые напали. Ты сам стараешься решить всё по-хорошему, ты пытался договориться с тем колдуном. Конечно, плохо, что всё снова обернулось смертями, но наверное, мы бы по-другому не спаслись. Так что хотя ты и опасный для своих врагов, и ты можешь быть к ним безжалостным и жестоким, но ты не станешь использовать свою силу против невинных. И то, что ты столько сдерживался и ни разу не навредил никому в академии своей магией, лишнее тому доказательство. Кроме того, ты не бросишь в беде близких и будешь защищать их, даже рискуя жизнью. Это здорово, сейчас не так уж много людей на это способны.

— Ты меня слишком идеализируешь, — хмыкнул я.

— Может быть. Я не знаю, что ты там натворил, но ты мне не кажешься таким уж плохим человеком.

Я усмехнулся. Хотя сам себя я тоже не считаю особенно злым, ведь колдовство основано на любви и злобу как таковую отрицает, но мои собственные принципы сильно расходятся с тем, чему учит тарианство. Мне всегда казалось, что с точки зрения тарианской морали, я чуть ли не чудовище в человеческом обличье. Авелин же почему-то говорит, что я не такой уж плохой. Конечно, она и половины всего не знает. Но а если бы она узнала? Она бы поменяла свое мнение, или всё равно пыталась бы меня как-то оправдывать?

— Хочешь… хочешь, я стану твоей девушкой? Не понарошку перед родителями, а по настоящему? — неожиданно предложила Авелин.