Антон Вильгоцкий - Сувениры Тьмы

Он оставляет на пепле следы.

Кто-то, но не ты.

Кто-то, но не ты.

Кто-то, но не ты - там, внутри.

Кто-то, но не ты.

Зеркало, зеркало, дай мне ответ:

Есть этот некто, иль всё-таки нет?

Как я погряз в этой страшной борьбе?

И почему обращаюсь к тебе?

Красная молния вспыхнет в глазах.

Руки всё вспомнят. Ударить! Связать!

Магия боли... Свирепый этюд...

Всё, чтобы только унять этот зуд!

Нож и удавка! И пуля в башке!

И расчленённое тело в мешке!

Время пришло покориться Судьбе!

Он ведь не рядом - он прямо в тебе!

Последний куплет непременно должен исполняться визжащим вокалом, именуемым также "скримингом". Представляю, какое "милое" зрелище я являю собой для прохожих. Ведь вся сатанистская амуниция и сейчас при мне. Но ничего, пусть терпят. Бог ведь терпел...

Кто-то, но не ты.

Кто-то, но не ты.

Кто-то, но не ты - там, внутри.

Кто-то, но не ты .

Разумеется, за эту песню никто не бросил в короб ни гроша. Вот если бы я сбацал "Звезду по имени Солнце" - ее в Питере орут дурными голосами на всех углах - деньги посыпались бы как из рога изобилия.

- А эта песня тебе понравилась? - спрашиваю я у Жени, отдав гитару Волче.

- Да. Только я не понял, о чем она.

- Ну и хорошо, что не понял, - усмехнувшись, говорю я. - Рано тебе еще об этом думать.

Долог день до вечера, если делать нечего. На часах - двадцать два, на улице стемнело и заметно похолодало. Конец февраля - не самое злое время, но это ведь Питер, не забывайте.

На точке нас осталось только четверо. Я, Серж, маленький Женя и неожиданно вернувшийся Олег. Качок вернулся не один, а с бутылкой водки, которой мы втроем и согрелись. Я заметил, что мальчик при этом смотрел на нас весьма неодобрительно.

"Да, пьянство - это своего рода русское национальное проклятие, - думаю я. - Как для пьющих, губящих свою жизнь, так и для непьющих - ведь невозможно нормально существовать, будучи трезвенником среди "высокого собрания" пьяных рож. Остается только нажраться самому - просто чтоб быть на одной волне с окружающими".

Скоро уже разойдемся. Но что же делать с мальчишкой? Он, возможно, и нашел бы себе какой-нибудь ночлег, но вот, увлекся нашими песнями. Не оставлять же его на улице. Кто возьмет на себя благородную миссию защитника детей? Серега, думаю, не будет против, он и живет ведь буквально в двух шагах. Но вот жена его... Она вряд ли это поймет. А Олег... Олега я слишком мало знаю.

- Женя, тебе есть, где переночевать? - спрашиваю я у пацана.

- Нет. Я к тетке хотел поехать, но... адрес забыл, - смущенно отвечает он.

- Ко мне поедешь?

Он сомневается, но отвечает согласием.

В вагоне метро кроме нас почти никого. Мы молча трясемся на сидении в ожидании нужной станции.

Питерский метрополитен похож на гигантский организм, живущий собственной жизнью отдельно от города. Здесь особая метафизика, подземные коридоры пропитаны некоей странной энергией, способной заставить человека мыслить и действовать иначе, нежели всегда.

Я не сказал бы, что это - положительная энергия.

Только в питерских поездах можно услышать сквозь стук колес хриплый визгливый голос, изрыгающий ужасные, чудовищные проклятия. Если бы прочие пассажиры слышали их, - на ходу повыскакивали бы из поезда, разбив стекла.

Только в питерском метро можно обернуться, почувствовав, как чья-то рука ловко расстегивает твой рюкзак. Обернуться - и обнаружить зал позади себя абсолютно пустым, а рюкзак - застегнутым.

И только здесь можно встретить человека, разговаривающего сквозь футболку с собственным животом. Сумасшедших везде хватает - скажете вы. Да, но я-то слышал эти беседы, и знаю - то были полноценные диалоги с участием двух говорящих сторон.

Вот в таком "веселом" мире нам приходится жить. Выхода три - покончить с собой, сойти с ума или спиться.

Женя еще не знает, куда попал. Он думает, что жизнь на Земле - волшебный подарок, предназначенный доставлять радость, а омрачающие эту радость неприятности когда-нибудь закончатся сами собой.

Смогу ли я наставить его на путь истинный? Сумею ли правильно объяснить Суть?

Будь я ему отцом или старшим братом, я воспитал бы мальчика так, чтобы он всегда понимал истинный смысл происходящих в мире явлений.

Его отцом я стать, конечно, не смогу. А братом - почему бы и нет? Пока еще не поздно, пока он не озлобился и не стал одним из них.

Мы уже почти приехали.

Я живу в коммунальной квартире. И, как бы мне ни хотелось, не могу оставить мальчишку на ночь у себя в комнате. Соседи наверняка подумают черт знает, что, а я и без того с ними не в ладах. Только и ждут повода, чтобы начать строчить анонимки в милицию.

Мы уже подходим к дверям подъезда, и я ненавижу себя за то, что мне придется сейчас сказать.

- Женя, ты извини, но в квартиру тебе нельзя.

- Почему? - в глазах недоумение и тоска.

- Мои соседи - настоящие сволочи. Ты знаешь, кто такие педофилы?

- Да. Это такие нехорошие дядьки, которые детей ловят и... - Женя смолкает, не в силах произнести запретное слово. Кто же его воспитывал? Явно не родители-алкаши.

- Правильно, - я протягиваю руку к домофону, набираю код. - Так вот, если соседи увидят, что я привел маленького мальчика, они подумают, что я и есть педофил. Такой скандал будет, что чертям в Аду станет тошно, - мы входим в подъезд. Дверь хищно щелкает позади.

- Так куда же мне идти? - мальчик едва не плачет. Возможно, думает, что я не просто так вспомнил о педофилах.

- Есть одно место. Идем.

В квартиру не могу, но вот подвал... Там у меня оборудовано специальное место для отправления культа. Звукоизоляция, радиатор. Там, внизу, он будет в полной безопасности.

- Здесь же нет постели, - удивленно произносит Женя.

- Я принесу.

- Интересно тут, - он смотрит на стены, оклеенные постерами музыкантов-сатанистов. - А это что? - подходит к алтарю.

- Алтарь.

- Чтобы молиться Богу?

- Да, - киваю, стоя в дверях. - Чтобы молиться.

- Какой-то странный у тебя Бог, - трогает пальцем серебряную фигурку Дьявола. - Он точно добрый?

- К тем, кто в него верит - да. Сейчас я принесу тебе постель, чай в термосе и что-нибудь поесть, - делаю шаг в коридор.

Поесть. Мне нужно утолить голод.

Передо мной - две дороги, но на развилке стою не я, а Женя. От того, на какую из них он ступит, зависит его судьба. А вот куда пойдет мальчик - зависит уже от меня.

Направо - простая человеческая жизнь, опасная, безрадостная и серая.

Влево - о, это будет совсем другое. Жене больше не навредят ни родители-алкоголики, ни потенциальные уличные агрессоры. Напротив, он сам сможет определять их судьбу.

Почему бы не сделать мальчишке этот поистине бесценный подарок?

Есть еще один фактор, оказывающий весьма существенное влияние на мой выбор.