Шэйн МакКензи - Гнойные наркоманы

Кип вышел из ванной в прихожую, его кожа начала успокаиваться до медленного ритмичного пульса. Кровь спекалась, высыхая и отслаиваясь, когда он двигался.

«Зак. То, что произошло сегодня ... этого больше никогда не случится. Хорошо? Я обещаю».

Зак так много хотел сказать, но не мог заставить рот двигаться. Он только кивал и наблюдал, как Кип вернулся по коридору к чердаку, где он поднялся по лестнице. Кип не поднял лестницу назад за собой, и Зак подумал, хочет ли Кип, чтобы он последовал за ним, но только не в этот ад, он никак не мог вернуться туда.

В комнате повсюду была кровь, выброшенная одежда, сперма и пот.

Зак должен был сосредоточиться, чтобы успокоить дыхание. На стене ванной комнаты были пятна от крови Кипа.

Зак шагнул вперед, понюхал кровь, веки затрепетали, а грудь начала покалывать.

Я должен убраться отсюда.

Просто нужно убраться от Кипа и этого дома, прежде чем он станет таким же, как все. Он захотел выпить, захотел немного таблеток, захотел большую жирную дорожку кокса. Но больше всего ... он хотел Кипа. Он хотел попробовать то, что дегустировали все остальные, испытать то, что сводило их с ума.

Нет, я не могу ... я не могу.

Он зажег сигарету дрожащими пальцами, сел в машину и поехал.

12

«Челси, открой эту дверь! Что с тобой?»

«Просто оставь меня в покое, папа! Пожалуйста ...»

Челси смотрела в зеркало, плоть на обеих щеках была разорвана ее собственными ногтями. Подобные царапины и выбоины украшали ее руки и бедра, и, хотя боль была ужасной, она вонзила ногти и поцарапала себя, соскребая с лица тонкие полоски мяса.

Царапины болели, но это было ничто по сравнению с болью внутри. Боль, которая просила у нее больше жабы, больше его гноя.

Где, черт возьми, Чак!

Она не знала, как давно он ушел в школу, чтобы найти Кипа и принести больше, чтобы он мог поделиться с ней. Он сказал, что скоро вернется ... но этот сукин сын так и не появился. Он солгал, он чолгал!

Челси закричала, разбила кулак о зеркало которое тут же треснуло, игнорируя кровь, стекающую с ее костяшек.

«Челси, черт возьми! Если ты не откроешь эту дверь в ближайшие пять секунд, я сам ее сломаю! Челси!»

«Пошел ты, папа. Пошел к черту! Ты не понимаешь! Вы никогда не поймете!»

«Челси! - прозвучал голос ее матери.- «Что на тебя нашло?»

Слезы текли из ее глаз и разжижали кровь, сочащуюся из ее ран. Она ходила взад и вперед, ее шаги были тяжелыми и неровными. Ее руки дрожали, когда она опрокидывала свою лампу, свои книги, свои игрушки, свои рамки для фотографий.

Улыбающееся лицо Чака смотрело на нее из потрескавшейся рамки прямо у ее ног. Сильный взрыв рыдания охватил ее, когда она упала на свою задницу и обняла фотографию.

«Где ты, Чак? Ты сказал, что вернешься, но солгал мне, и я ненавижу тебя, но я так сильно тебя люблю. О Боже ... пожалуйста, Чак. Пожалуйста»

Прозвучал в окно.

Челси ахнул, вскочил на ноги. Ее спортивные шорты были пропитаны кровью.

«Вот и все, Челси. Ты меня слышишь? Ее папа несколько раз потряс ручку, прежде чем начался стук. Она слышала, как ее мать хныкала, пытаясь успокоить отца. Слабая чертова пизда.

Челси полагала, что он попытается сломать дверь, но знала, что он не сможет сделать это. Не достаточно сильный, слишком худой, не такой как ее Чак, ее милый и красивый Чак, который наконец-то пришел ей на помощь. И не было ключа, чтобы открыть ее дверь, потому что он сильно ударил ее и положил на ее комод.

Но все это уже не имело значения.

«Чак? Это ты? Она подлетела к своему окну, распахнула его и выглянула наружу. Было все еще дневное время. Воздух был прохладным, и когда она увидела улыбающееся лицо Чака, она чуть не нырнула прямо в окно, чтобы поприветствовать его.

Он просто смотрел на нее и хихикал. Его глаза выглядели яркими на фоне темно-красного лица.

Это кровь?

Челси быстро задумалась, не пострадал ли он. Но это было не важно. Она должна была знать, принес ли он что-нибудь для нее. Ей нужно было знать, сдержал ли он свое обещание. Потому что, если бы он не ... она бы убила его. Она оторвала бы его гребаные яйца.

И он просто продолжал смеяться.

«Поторопись. Я умираю. Пожалуйста, Чак!»

«Его кровь, - сказал Чак, поднимаясь на деревянную решетку, завернутую в плющ, к ее окну. - Его кровь тоже работает. И это было здорово!»

Когда он ухватился за подоконник, Челси схватила его за предплечья и провела окровавленными ногтями по его плоти, пытаясь втянуть его внутрь. Он ввалился в комнату и приземлился на нее сверху. От него жутко несло тухлым мясом и… И жабой. Вот что это напомнило ей. Жаба.

«Его кровь тоже»

Челси не тратила время впустую, она провела языком по лицу Чака, его груди, животу, члену и яйцам.

Кровь Кипа была повсюду. На вкус Чак был как огонь, оргазм и облегчение.

«А как насчет прыщей? Гной?»

Она хотела спросить о гное, потому что это все, о чем она могла теперь думать, и она хотела, чтобы Чак прекратил трахать её и дал ей это, но она не могла выговорить ни слова, поскольку кровь взяла эффект.

Улыбающееся лицо Чака выглядело, как будто оно раскололось пополам, и радуга яркого света разлилась, как жидкие карандаши.

«Жаба моя», - сказал Чак.

Она пытается отобрать это у меня. Но ... но это мое.

После того, как Чак покинул дом Жабы, он был вынужден отправиться в дом Челси. Теперь, когда он был там, в ее комнате, а Челси была под ним вылизывая его, он не мог вспомнить, зачем пришел. Он вспомнил, почему вышел из комнаты Жабы, или, скорее, выбежал из нее. Когда Жаба закричала, кровь брызнула из его тела в бесчисленных разных местах, Чак почувствовал это в своих кишках, в груди и голове. Это была не боль, а чистый страх. Когда он услышал голос Жабы, он просто знал, что нужно бежать, просто знал, что ослушаться его - значит умереть. Или хуже ... быть лишенным его.

И теперь, когда он был в комнате Челси, кто-то стучал в дверь ее спальни и кричал, он понял, что она слизывает кровь Жабы с него. Теперь она захихикала, но не переставала царапать его языком по его коже, и когда он увидел, как его телесный тон был красного и бордового цвета крови Жабы, он ударил ее по ее лицу и попытался оттолкнуть ее, но она сопротивлялась протягивая свой язык к нему.

Кровь жабы все еще циркулировала в его организме, но она не чувствовала то же что чувствовал Чак. Ей нужно было больше.

«Нет, - сказал Чак и сильнее толкнул ее лицо - Жаба моя, тупая сука!»

Стук в дверь стал громче, как и крик. У Чака не было времени беспокоиться о том, кто это был или почему они хотели ворваться сюда.

Все больше людей пытаются отобрать у меня Жабу. Но они не могут получить его, потому что он мой. Он тоько мой!

Челси извивалась и хихикала. Кровь сочилась из глубоких царапин на ее щеках. Она облизнула губы с широко раскрытыми глазами.