Вадим Дмитриев - Чёрные лебеди

Праворукий посмотрел на замечтавшуюся южанку и подумал — не стоило такому хрупкому созданию пересекать Сухое море, потому как эта страна не для ангелов.

Девушка повернула к ним ожившее за последние дни довольно милое личико, и без прелюдий спросила:

— Когда в дорогу?

Дрюдор вопросительно глянул на Праворукого.

— Спрашивает, когда выходим, — перевёл тот.

Ссутулившись, чуть подавшись вперёд, уперев руки в колени, сержант прогремел на геранийском:

— Значит, к мамаше торопишься?

Удивительно, но девушка поняла сказанное.

— К маме, — на ломаном геранийском уточнила она. Благо, это слово произносилось одинаково на всех языках Сухоморья. В голосе девушки чувствовались твёрдые нотки.

— Угу, — промычал сержант соображая. — Так-так.

— Я жду ответ. Мы идём или… — пытливо сказала южанка, обращаясь к Праворукому.

Дрюдор снова глянул на товарища, в ожидании перевода.

— Ей не терпится идти, — сказал тот. — Если не возьмём с собой, как я понял, пойдёт сама.

— То есть сама? И мы останемся без денег? — уточнил сержант, с ехидством разглядывая дерзкую южанку: — Какая самоуверенная деваха!

Она снова поняла, о чём он. Но не значение слов, а скорее смысл сказанного. По высокомерной заносчивой интонации, с которой частенько вычитывают провалившего экзамен ученика не блещущие умом учителя.

— Праворукий, кто это? — в лоб спросила Гертруда.

— Друг, — ответил тот без тени эмоций.

— Он тоже идёт с нами?

— Я обещал.

— Зачем? Ты хочешь разделить свою награду с этим? — брезгливо кивнула в сторону сержанта, сделав ударение на словах «свою» и «с этим». — Ты посмотри на него. Немощный спившийся старик. Он, наверное, и меча-то в руках не держал. Только кружку с вином.

— Не спорю, меч он не держал никогда, — согласился Праворукий, вспомнив знаменитую боевую Дрюдорову секиру.

— Вот видишь! — распалилась Гертруда. — Я отлично знаю, как выглядят настоящие мужчины. Как мой дядя Йодин, — она чуть ли не задыхалась от возмущения, — а этот! Ему самое место здесь в Гнилом Тупике, среди этой вони! Уверенна, он станет нам обузой, — и сложив ладошки вместе, попросила: — Ну, пожалуйста, милый Праворукий, послушай меня…

Сержант не понял ни слова. Да ему и не нужно было понимать. Он с интересом разглядывал горящие негодованием карие глаза и вспыхнувший нетерпеливый румянец на бледных щеках.

— А она мне определённо нравится, — прогремел басом, довольно цокая языком и ударяя кулаком себя в грудь. — Вон как разгорячилась, завидев настоящего рубаку. Права девка, знает, на чью лошадку ставить. Вот ведь… Точно подметила, на кого можно положиться. Кто способен сполна отработать награду. А эти… — он пренебрежительно махнул рукой в сторону Праворукого и кузнеца так, словно то были лишь бледные его тени. Выставив для рукопожатия шершавую пятерню, добавил: — По рукам!

Гертруда недоуменно посмотрела на протянутую ладонь, затем вопросительно на Праворукого.

— Он весьма полезный человек, — утвердительно кивнул тот. — Уж поверь, с ним будет лучше.

Немного помолчав, девушка неуверенно протянула свою хрупкую ладошку навстречу и та быстро утонула в мясистой сержантской ручище.

— Вот и славно. — Дрюдор покосился на товарища: — Сдаётся, прогулка обещает быть весёлой. — И обернувшись, глазами поискал хозяина: — Эй, малыш, говорят, у тебя есть чем отметить начало нашего путешествия?

Если бы сержант знал, что звёзды уже сошлись в причудливой комбинации, определив участь этой, как он выразился весёлой прогулки, то ни за что не согласился на участие в ней. Но тем тёплым вечером он и не догадывался, что уготовила им судьба.

На следующее утро, не успело солнце окрасить рассветными красками соломенные крыши трущоб Гнилого Тупика, двое мужчин и девушка, с головой укутанная в непомерно громоздкий солдатский плащ, вышли из кузницы карлика-горбуна.

В конце весны воздух теплел быстро, но тем ранним утром он холодный и влажный снова напомнил о зиме, которая с такой неохотой, наконец, отступила. С каждым днём оживающий пригород просыпался всё раньше, понемногу забывая ужас ночи Большой Оманской резни. Хотя последовавшее за ней недельное разграбление и миновало Гнилой Тупик — что взять с голодных — его обитатели лишний раз боялись высунуть нос на свет божий. Нищая окраина практически вся уцелела, хотя можно ли назвать удачливыми отверженных побирушек с их хибарами, землянками и полуразрушенными халупами в окружении смердящих сточных канав, гор мусора и невыносимой вони разлагающихся фекалий. Не мудрено, что южане обходили стороной городское гетто Омана. Нищие попрошайки, мелкие разбойники, городские изгои, пьяницы, больные неизлечимыми болезнями и прочий сброд, населяющий восточную окраину не интересовал ни прежние городские власти, не нынешние. Разница лишь в том, что после прихода отакийцев количество несчастного отребья в Гнилом Тупике прибавилось вдвое.

— По всему видать, дождя не будет, — подметил Дрюдор и громко ругнулся, отгоняя от лица назойливую муху.

Гертруда поняла бранные слова — во всех портах Сухоморья моряки выражаются одинаково. Бросив на богохульника испепеляющий взгляд, требовательно отчеканила:

— При мне попрошу быть сдержанней в выражениях, господин Дрюдор.

Уловив раздражение, тот покосился на Праворукого:

— Что-то не так? — тихо поинтересовался. — Что-то забыли?

Праворукий вздохнул — не хватало начинать нелёгкое дело с бестолковых перебранок.

— Она… гм-м… назвала тебя «господин Дрюдор».

— О! Господи-ин… — довольно протянул сержант, хмыкнув в усы. Ему понравилось подобное обращение. — А что ещё сказала? Интересуется моим самочувствием?

— Не важно. Если всё будет хорошо, дня через три-четыре доберёмся до порогов к воде, а там и рукой подать, — сказал Праворукий, почесывая культю под протезом.

Не получив ответа, но удовлетворившись ранее услышанным, Дрюдор ноздрями втянул бодрящий, пропитанный утренней прохладой воздух и машинально поправил за поясом топор, тот самый спасший ему жизнь. Кузнец предусмотрительно приковал к топорищу длинную железную рукоять, и наточил остриё так, что теперь им можно было без труда разрубить подброшенный в воздух листок. Чем не боевая секира?

В отличие от сержанта Праворукий был без оружия. Когда карлик вынул откуда-то из-под горна злополучный тесак и протянул его пятипалому, тот отрицательно покачал головой:

— Это лишнее.

— Как знаешь, — не стал возражать кузнец, пряча тесак обратно.

— Готова, Принцесса? — подмигнул Праворукий.

— Выходите через Восточные ворота. Если что, вы в рощу за дровами, — напутствовал карлик.

— Ага, мелкие указания от горбатой мелочи, — скривился Дрюдор, давясь утренней отрыжкой.